Ледовая шхуна. Маниту. Врата Азерота.Самый большой счастливчик - Майкл Муркок

— Чего ты просишь, лорд? — Дрожа, он склонился над циновкой и выпрямился. — Спроси меня завтра. Думаю, я смогу тебе ответить. Но сейчас я очень устал и не могу думать.

— Нет, — сказал другой кхел и склонился над креслом Мерира. — Может ли ночной отдых повлиять на правду? Лорд, подумай о Леллине.

Мерир подумал минуту.

— Я спрашиваю, — сказал он, наконец, — хотя в его глазах было опасение показаться недобрым. — Я спрашиваю, кхемейс. В любом случае жизнь твоя вне опасности, но свобода — нет.

— Можно ли просить кхемейса выдать тайну его господина?

Это на всех произвело впечатление — гордые люди обменялись сомневающимися взглядами. Но Мерир прикусил губу и печально взглянул на него.

— Есть ли здесь то, что можно предать, человек?

Ванай медленно моргнул, отвел взгляд и покачал головой.

— Мы никогда не желали вам зла.

— Зачем вам Нехмин, кхемейс?

Он попытался придумать ответ и не смог. Он снова покачал головой.

— Может быть, вы хотите причинить какой-то вред Нехмину? Это наиболее приемлемый для нас вывод. И нас встревожило то, что она прошла через лес харилян. Должно быть, она имела достаточное могущество. Нам не следовало ее отпускать.

Сказать было больше нечего, и даже молчание не было безопасным. И дружба, которой они наслаждались, исчезла.

— Она хотела захватить Нехмин, — сказал Мерир. — Зачем?

— Лорд, я не отвечу тебе.

— Следовательно, это действие, направленное против нас… иначе ответ не причинит вреда.

Он в страхе посмотрел на старого кхела, зная, что надо что-нибудь придумать, что-нибудь убедительное. Он туманно указал в сторону Азерота, откуда он пришел. — Мы против них. Вот она — правда, лорд.

— Я не думаю, что ты говоришь правду относительно того, что касается Нехмина. Она хотела захватить там власть. Зачем ей это было нужно? «Опасность грозит не только этому миру» — ее слова. Должен ли я понимать так, что она решила уничтожить Нехмин?

Он подумал, что лицо, наверное, его выдало. Для тех, кто на него смотрел, шок, наверняка, был очевиден. В воздухе повисла тяжесть — такая, что трудно стало дышать.

— Кхемейс?

— Мы… пришли остановить шиюа. Чтобы предотвратить то, с чем вы столкнулись.

— Да, — сказал Мерир некоторое время спустя, и никто не пошевелился. — Уничтожив проход. Захватив и уничтожив Нехмин.

— Мы пытаемся спасти эту землю.

— Но боитесь говорить правду тем, кто на ней живет.

— То, что творится там… там… это результат того, что ваши Врата были открыты. Вы хотите, чтобы было еще хуже?

Мерир смерил его взглядом. Чувства его были затуманены. Он конвульсивно вздрагивал. Он где-то потерял одеяло, а где, не помнил. Кто-то набросил на него плащ, и он кутался в него, не переставая дрожать.

— Этот человек — Рох, — сказал Мерир. — Введите его.

Спустя мгновение появился упирающийся Рох, но он был слишком слаб, чтобы сопротивляться. Когда его подвели к Мериру, Ванай поднял голову и прошептал — Лорд Мерир, кузен. Король Шатана заслуживает уважения. Прошу тебя. Ради меня.

Рох поклонился. Сам он был клан-лорд и верховный лорд, хотя и обезоруженный и оскорбленный, но он не потерял достоинства. Поклонившись, он уселся на пол, скрестив ноги, выражая уважение больше родственнику, чем Мериру, поскольку он мог потребовать кресла или остаться стоять.

— Лорд Мерир, — сказал Рох. — Свободны мы или нет?

— Это вопрос, не так ли? — Мерир встретился взглядом с Ванаем. — Твой кузен. А ты еще не сказал нам до сих пор, что он у тебя был.

— Прошу вас, милорд…

— Чайя Рох! — Глаза Мерира вспыхнули. — То, что ты сотворил, мы считаем достойным презрения. Убийство. Сколько раз ты это делал?

Рох ничего не ответил.

— Лорд, — сказал Ванай, — он — другая половина. Разве ты не помнишь?

— Что он одновременно и палач, и жертва? С кем из них я должен разговаривать?

— Не причиняй ему зла.

— Нет, — сказал Мерир, — он сам причинил себе зло. — Мерир закутался в плащ и погрузился в молчание. — Уведите их, — сказал он наконец, — Я должен подумать. Уведите их, устройте, как следует.

Чужие руки взяли их за плечи, но достаточно вежливо. Ванай кое-как выпрямился — одна рука не двигалась, другая едва слушалась его. Аррхендяне, стоя по бокам, помогали ему и отвели в соседний шатер, где груда мягких шкур еще хранила тепло чьего-то тела. Там он лежал, не в силах расслабиться, не в силах бежать. Вскоре он заснул.

Настало утро. В проеме входа стояла тень. Ванай моргнул. Тень опустилась и превратилась в Сина, сидящего на корточках, положив руки на колени и спокойно ждущего.

Рядом с ним кто-то был, и, повернув голову, Ванай увидел мальчика-кхела. Его длинные волосы и чистые серые глаза казались странными для детского лица. Тонкие, изящные ладони подпирали подбородок.

— Я не думаю, что тебе следует находиться здесь, — сказал Ванай Сину.

— Можно, — сказал кхел с видом абсолютного старшинства.

Рох пошевелился, протянул руку за оружием и ничего не нашел.

— Спокойно, — сказал Ванай, — все в порядке, Рох. С этими стражниками нам ничего не грозит.

— Здесь еда, — отчетливо сказал Син.

Ванай повернулся и увидел, что для них все подготовлено — вода для умывания, одежда, поднос с хлебом, кувшин и чашки. Син подобрался поближе и уселся, серьезно глядя на Роха… налив чашку кислого молока и предложив ее Роху. Они поели хлеба с маслом и козьего творога, лучших блюд за многие дни.

— Он — Эллюр, — сказал Син, показывая на своего друга-кхела, сидевшего рядом с ним скрестив ноги. — Я думаю, что буду ему кхемейсом.

— Да. Такое возможно. Скоро мне позволят это.

Эллюр наклонил голову.

— Тебе не больно? — спросил Син, прикасаясь к перевязанному колену.

— Все в порядке.

— Это твой брат?

— Кузен, — сказал Рох. — Чайя Рох ей Чайя, юный сэр.

Они уважительно наклонили головы.

— Кхемейс Ванай, — сказал Эллюр, — это правда, что за вами в шатан пришло много людей?

— Да, — сказал он, потому что не мог солгать ребенку.

— Эллюр слышал, — сказал Син, — что Леллин и Сезар пропали и что леди ранена.

— Да.

Мальчики некоторое время молчали; оба выглядели огорченными.

— Говорят, — сказал Эллюр, — что если вас отпустят, то к тому времени, когда мы вырастем, на свете не останется аррхендян.

Он не смог отвести взгляда. Он посмотрел ему в глаза, темные человеческие, и в серые глаза кхела и чувствовал себя так, будто ему нанесли смертельную рану.

— Это может оказаться правдой. Но я не хочу этого. Совсем не хочу.