Шведский всадник. Парикмахер Тюрлюпэ. Маркиз Де Боливар. Рождение антихриста. Рассказы - Лео Перуц

— Что с вами? — спросил он. — Где болит?

— Ваша милость! — сапожник смешался и замолчал, пытаясь сообразить, как лучше повести разговор.

Теперь доктор поглядел на него более внимательно. Ему не составило труда заметить, что перед ним стоял крупный, сильный и ладный мужчина с полным красноватым лицом и отменным здоровьем. Тогда он спросил:

— Кто у тебя занемог? И почему ты не привел больного с собой? Или он слег в постель?

— Моя жена, — отвечал сапожник, — лежит в постели после родов. Но при ней соседка, жена торговца пряностями, и я думаю, что назавтра жена уже встанет и сможет работать по дому.

— Так в чем же дело? — перебил его врач и опять взялся за склянку.

— Ваша милость, сегодня ночью, уже под утро, мне было видение. И я прошу Вашу милость растолковать мне его. За этим я и пришел, — решившись, выпалил одним духом сапожник.

— Что же было с тобой ночью?

— Я же говорю, сон, — повторил сапожник. — И Ваша милость должны мне его разъяснить.

Врач поставил склянку на стол:

— Ну знаешь, дружок! — усмехнулся он. — Ты постучался не в ту дверь. Разгадывать сны я не учился…

Сапожник был уверен, что ученый муж говорит неправду. Ведь его комната была полна таинственных предметов. Повсюду стояли сосуды странных форм, в каждом углу высился человеческий скелет с угрожающе поднятой рукой, а на столе зеленоватым светом переливался камень мудрецов. Печатные книги лежали огромными стопками, а уж кто их все прочитал, тот наверняка должен уметь толковать сны.

— Ваша милость, вы, верно, думаете, что у меня в кармане ни сольдо, отозвался сапожник. — Может быть, я так и выгляжу, но я могу заплатить, сколько бы это ни стоило. Ведь этот сон мне, должно быть, послал сам святой Иоанн.

— Да послушай же! — воскликнул доктор. — Я врач, пойми это, а не какой-нибудь гадатель! Вот свались с лестницы, переломай себе все кости, и ты увидишь, как я их тебе сложу и сращу обратно. Этому я научился, это я умею. Оставь меня в покое со своими сновидениями! И на этом — pax et benedictio[92], и иди своей дорогой!

— Чума на тебя! Пусть Бог погубит твое тело и душу! — проворчал сапожник, которого изрядно разозлило предложение сломать себе все кости. Потом он повернулся и вышел вон из комнаты.

За городом, в часе езды от ворот святого Панкратия, обитал один пожилой крестьянин, который за вознаграждение в размере увенчанного лаврами малого талера или трех скудо готовил лекарства больной скотине, а также был изрядно начитан в Священном писании. Его-то сапожник и разыскал вскоре после своего визита к ученому медику и сообщил о сновидении, ниспосланном святым Иоанном Крестителем.

— Нет, святой Иоанн Креститель снов не посылает! — возразил сведущий в Библии старик. — У него на небесах другая должность. Он помогает страдающим от жажды и пьянства. Воспитание детей тоже по его части. Если уж тебе и вправду послал сон святой Иоанн, так это не он, а святой апостол Иоанн Богослов. Нельзя верить всему, что говорят люди, — они путают даже святых!

Он говорил в нос. Это у него осталось после оспы.

— Да будь это хоть тот, хоть другой Иоанн! — сказал на это сапожник. Какая разница, какой именно святой это был. Говорю тебе, его икона висит в моей комнате, и я вижу ее каждый раз, как ложусь спать.

И он начал рассказывать о своих снах искушенному в христианском учении старику — о трех королях и их подарках, о бесконечной массе безголовых фигур, которые пришли к его дому, и о голосе, гремевшем с неба.

Старик встал и сиял с огня котелок, где только что вскипел и готовился убежать молочный суп. Покончив с этим занятием и обернувшись к сапожнику, он истово перекрестился и сказал:

— Смола, сера и уголь — об этом есть в писании. Знай же, сапожник, что те трое в коронах, что приходили к тебе во сне, суть три князя ада. Ты видел сон об Антихристе!

— Об Антихристе?! — задохнулся сапожник. Он побледнел и хотел было вскочить на ноги, но тут же упал на стул и уставился на старика широко раскрытыми глазами.

— В святых книгах написано, — продолжал старик своим гнусавым голосом, — и святой Иоанн Богослов предсказал: родится Антихрист, великий лжец и лжепророк, и будет творить знамения и чудеса. Много душ человеческих соблазнит он, и последуют за ним от края до края света. Потом восстанет он как глава Тайного союза и разрушит все царства христианских государей и сотворит святой церкви несказанное зло… И за ним всюду последуют война и мятеж, глад и чумная смерть, ибо Бог прикажет вылить на землю семь чаш гнева своего на человечество.

— А как же, — спросил сапожник, собрав все оставшиеся у него силы, может верный католик узнать этого ложного пророка и Прага церкви?

— И об этом есть указание: он должен родиться в святую ночь Рождества, как Иисус. А его отец должен быть беглый бандит и убийца, а мать — беглая монахиня. Так его должно узнать, и об этом у святых отцов написано…

Сапожник не мог выговорить ни слова. Старик снял горшок с молочным супом с плиты и налил в чашку. Он сделал глоток, и крупные белые капли повисли на прядях его бороды.

— Только апостол Иоанн Богослов мог послать тебе этот сон! — продолжил он. — Святой Иоанн Креститель и святой Иоанн Богослов — это не одно и то же. Согласно свидетельству книг, оба они обитают на небе, но между ними нет согласия. В обществе святых они едва замечают друг друга, а иногда даже смеют спорить между собою на глазах Пресвятой Девы и ее Сына, Господа Иисуса Христа. Ты должен различать этих святых!

Потом он взял свой «лавровый» талер и попрощался.

Сапожник возвращался домой в темноте, и сердце его было исполнено страха. Ветер шелестел в кронах оливковых деревьев по обеим сторонам дороги, по небу неслись тучи цвета серы, смолы и угля. Они улетали в неведомую даль, словно хотели разнести по всему миру весть о том, что в доме бедного сапожника на улице Веттурини родился страшный и великий Антихрист…

Дома сапожник нашел соседку, которая подала ему знак ходить потише, на цыпочках, чтобы не будить родильницу, которая только что уснула. Ребенок, которому поклонились все грехи и злодеяния мира, тихо и мирно лежал в одолженной у соседей деревянной люльке, а женщина осторожно скребла ему кожу влажной губкой.

В четверг ребенка окрестили, назвав Иосифом (Джузеппе), а день спустя жена сапожника пошла с ведром воды в мастерскую, чтобы помыть там пол. Сапожник неподвижно сидел на своем месте. Жена с тревогой посмотрела на него: уже несколько дней он не говорил ни слова, а только сидел, по-бычьи уставясь перед собой, и она не знала, как понимать это его странное поведение.