Инстинкт Убийцы. Книга 2 - Элеонора Бостан

верил с вои силы, и после нескольких блестящих операций в его силы поверили все. Он был охотником и остался им, все больше и больше входя во вкус, и то, что теперь он не бегал на коротком поводке, приносило пользу и ему, и людям, рискнувшим его отпустить.

И сорвавшись наконец с ненавистной привязи, Вадим с головой ушел в работу, он набрал команду, которую просто тащил на себе, он всегда придерживался мнения: если хочешь, чтобы было хорошо – сделай сам, и он делал столько, сколько мог, требуя такой же отдачи и от своих подчиненных. Не всем нравился такой темп, не все могли за ним угнаться, таких он без жалости и долгих раздумий исключал, всегда сообщая человеку лично, за что и почему его убирают.

– Ты когда-нибудь видел собачьи упряжки? – Спросил он последнего ушедшего, здоровенного парня, который вроде бы годился всем, и сильный, и выносливый, и упорный, и быстрый… вот только мозги у него явно не поспевали за телом, таких в своей команде Вадим не терпел.

– Так точно, – вытянувшись по струнке ответил боец.

– Тогда ты знаешь, что вожак задает темп, – сказал Вадим, открыто глядя парню в глаза, – а те, кто не может его поддерживать, тормозят упряжку. Таких могут загрызть и сами собаки, но люди этого не допускают, люди ведь любят гуманизм, – он усмехнулся, как будто считал это глупейшей ошибкой, – поэтому, они просто отстегивают тех, кто не тянет и впрягают в другую упряжку, с менее сильным вожаком. И всем хорошо.

– Я потяну, Вадим Денисович, – здоровенный парень чуть не плакал, – я справлюсь, дайте мне еще один шанс.

Вадим медленно и твердо покачал головой:

– В нашей работе не бывает вторых шансов, не то это место, и ты это знаешь. – Он помолчал, ожидая оправданий или просьб, однако их не последовало, и он даже начал уважать парня, пусть он облажался, но хоть не скулит и не унижается.

– Ты найдешь свое место, Сережа, – сказал Вадим, похлопав его по плечу, – раз ты здесь, значит, ты чего-то стоишь, наша контора мусор на работу не берет. Тебе просто нужна другая упряжка.

Да, подумал Вадим, вспоминая ситуацию, такая, где вожак сидит в кабинете и медленно шевелит задом, да и то только тогда, когда над головой просвистит кнут.

Сейчас он мог себе позволить больше не лазить по подвалам и жарким странам, а руководить всем из своего светлого кабинета, но не такая у него была натура, он привык всегда и все контролировать, всегда быть первым, всегда быть впереди. И это тоже было залогом его успехов, он всегда был со свей командой, делая ровно столько, сколько требовал от них и даже больше, он мотался с ними по странам и городам, вместе с ними, как простой оперативник, участвовал во всем, не боясь испачкаться или попасть под пули. Это были полностью его операции, он сам их разрабатывал, сам планировал, сам организовывал, и когда он обращался за поддержкой в контору, никто не задавал лишних вопросов, ему всегда и все давали – теперь, спустя годы бессонных ночей и напряженных дней, у него появились имя и репутация, его уважали, он стал золотым патроном в обойме.

Но вес в конторе был мелочью по сравнению с тем, что приносили ему путешествия по земному шару – у него появились связи, тоненькие ниточки по всему миру, которые крепли и росли с каждым новым заданием. Он знал много и многих, ему были обязаны очень влиятельные люди, и Вадим знал, что наступит день, когда все эти тузы в рукавах помогут ему выиграть главную партию его жизни. У него были планы и были средства для их осуществления, а пока он ждал своего часа и работал, на благо страны и на благо Вадима Канаренко, и чьего блага в этих делах было больше, он и сам не знал.

Вадим закрыл глаза и прислушался, когда-то его учили, что для того, чтобы очистить мысли достаточно отсечь мир, закрыв глаза и просто сконцентрироваться на окружающих звуках, а потом на дыхании. Он пробовал не раз, но получалось редко, может, теперь повезет, подумал Вадим, проклятая духота сделает все за меня. Перед глазами заплясали разноцветные точки и узоры, слух обострился. Но тишина была почти густой, как будто ее можно было потрогать, как и этот влажный жаркий воздух. Вадим сконцентрировался, решив еще раз попробовать технику расслабления, и начал, как учили, с внешних звуков.

Так, вот он уловил тихий и далекий шум города, едва слышный, как шепот, хорошо. Вот ветерок пошевелили листву, так же лениво и неохотно, как и вентилятор на потолке. Ничто не может бросить вызов этому циклону, подумал Вадим и тут же отсек всякие мысли. Продолжим, подумал он, выстраивая невидимый след, который должен был привести к его дыханию, а потом к ментальной легкости. Он услышал пение птиц, далекие голоса людей, по этой улице вот уже несколько часов никто не проходил, а больше ничего, тишину в этом тихом районе почти ничто не нарушало.

Хорошо, теперь можно двинуться в дом. Его слух сконцентрировался на маленьком двухэтажном доме, в котором он провел уже три дня, так, внизу еле слышно заработала стиральная машина, напоминая ему о той, с кем он провел здесь эти три дня. Вадим невольно улыбнулся одним уголком рта, ничего не мог с собой поделать, и тут же прислушался к звукам из соседней спальни. Там царила полная тишина, а другого он и не ждал, Стелла обладала редким даром быть невидимой и неслышимой, и если она хотела, ее присутствие так и оставалось тайной.

Мысли все же опять сорвались с поводка и полетели, но на этот раз Вадим не возражал. Это были приятные мысли.

Она пришла в группу всего пару месяцев назад, а точнее 63 дня, вспомнил Вадим, он лично отобрал ее на место того здоровяка Сергея, которому посоветовал поменять упряжку. И хотя все хрупкое на вид тело девушки было как одна рука Сергея, она стоила десятка таких, как он. Дьявольски умная, быстрая и коварная, она напоминала ему змею, умеющую незаметно заползти в вещи или постель, чтобы потом внезапно ужалить смертельным поцелуем. Она была опасна и непредсказуема и никогда не теряла самообладания, она хорошо знала себя и свои возможности и никогда не переоценивала их, а наоборот, зная свои слабые и сильные стороны, она умело использовала их, чем и покорила Вадима окончательно. Она дралась отчаянно, используя свою главную силу – обманчивую слабость, она была ловка, как дикий зверек, и так же беспощадна, ее скорость поражала, ее находчивость и