Дом Ветра (СИ) - Савански Анна

— Здравствуй, Боми, — Виктор обнял друга, — Нитта, — он поцеловал ей ручку, — Кашмира, — перед ним стояла не маленькая девочка, какой он ее запомнил, а двенадцатилетняя девица с пышными кудрявыми каштановыми волосами, — Фаррух...

— Фредди, — поправил Фаррух.

— Что ж, Фредди, — Виктор кашлянул.

— Дурацкая мода! — вставил Боми.

— Ему идет, — защитил Виктор и заговорщицки улыбнулся юноше, — что, поехали смотреть новый дом? Кстати, даю вам неделю на отдых, а после мы с Дианой приедем к вам и поговорим обо всем.

— Виктор, — начал было Боми. — Мы сами...

— Раз я предложил приехать, то я должен помочь. Нам есть о чем говорить: о тебе и твоей работе, о будущем Фредди, — услышав свое новое имя из уст этого чудаковатого англичанина, юноша заулыбался, чувствуя, как в нем загорается симпатия к сэру Виктору.

Здесь и началась новая жизнь для Фредди и его семьи, молодой человек влюбился в этот город, улицы, не зная, что эти улицы вскоре подарят ему любовь и боль всей его жизни.

***

Апрель 1965.

Дождь струился по окнам, стекая красивыми змейками. Он долго привыкал к холоду и ветрам, вечно хмурому небу и туманам, долго не мог понять, за что так любят этот серый город. Он часами порой после утомительных уроков бродил по улицам, изучая внимательно площади и переулки. Фредди влюбился в этот город, он и не знал, каким удивительным может быть утро, когда Лондон наполняется ароматами свежей выпечки, каким чарующим может быть вечер, когда столица наполняется разнообразными звуками. Он влюбился, впервые и по-настоящему. Потом наступила осень и пришлось учиться, а сейчас, когда октябрьские дожди стали постоянным гостем, он не мог выйти из дома без зонта.

Фредди вздохнул, вспомнив, как через неделю после их приезда к ним приехал Виктор с какой-то Дианой. Нитта долго что-то готовила, никак не могла выбрать платье, считая все наряды неуместными, а Фредди не понимал, чего все так суетятся и ворчал, что не королеву же они будут принимать, подумаешь, какой-то там Виктор. Ну, да, он купил им квартиру, обставил по своему вкусу —безупречному вкусу, добавлял Фредди, — присылал свою машину, чтобы его водитель купил все необходимое для них, и явно имел власть над отцом. Это приводило Фредди в восторг, но больше всего то, что сэр Виктор звал его по имени, имени, которое он сам хотел носить. Нитта открыла дверь, Фредди услышал знакомый мужской голос и незнакомый мелодичный женский — наверное, его дочка, — но, когда гости вошли в гостиную, Фредди понял, что элегантная дама в изумрудном платье — миссис Лейтон. Боми пригласил всех к столу, Виктор протянул бутылку вина из роз, давая попробовать его всем, даже им с Кашмирой.

— Итак, дела, — Виктор отложил столовые приборы.

— Виктор, ты не обязан, — возразил Боми.

— Обязан. Тебе нужна работа прежде всего, — ответил Виктор. — Мне нужен бухгалтер, мой ушел по старости.

— Но я... — Боми мямлил, и Фредди ощущал неуверенность отца.

— Все хорошо. У меня хорошая зарплата, тем более будешь работать с Робертом, вот и познакомишься с ним, — Фредди поднял глаза, заметив, как Диана пристально смотрит на него. Итак, ты мой бухгалтер, ну, а Фредди мой помощник, но для этого нужен медицинский колледж, — Фредди хотел было возразить, но не стал, решив не портить вечер. — Следующее лето, я хотел бы, Фредди проведет вместе с моими внуками в Аллен-Холле.

— Но Виктор...

— Не стоит, Боми, все идет как надо, — ответил Виктор. — Этим летом уже не получится, так как они все едут в Ирландию, это будет особо неуместно, отец итак косо смотрит.

Фредди сблизился с Виктором, но, все больше узнавая город, он понимал, что не хочет той жизни, что ему предлагали, и боялся ранить друга отца. Не понимая, что его отказ мало что решит, потому что небо уже все решило давно.

Пришла весна, Лондон зацвел, легкий зеленый дымок окутал столицу, воздух стал невесомым, а солнце так грело, что совсем не хотелось учиться.

За эти несколько месяцев жизнь Фредди совсем изменилась. Он сдавал экзамены, не сказав никому, что, помимо нужных для медицины дисциплин, сдавал предметы, нужные для искусства. Он еще не знал, какую жизнь ему выбрать, какой путь, чтобы он ощущал свободу и нашел свое предназначение в жизни. Кашмира подтрунивала над ними, не понимая, что он мечется, отчаянно ища решение, чтобы никого не обидеть. Он закурил, следуя моде, отпустил иссиня-черные волосы, подражая лондонским рокерам. Хотя, наверное, лето покажет, как ему быть дальше. У него есть время все обдумать.

***

Лето 1965.

Качели взлетали все выше и выше, иногда казалось, что они скоро достанут небеса. Яркое солнце било в глаза, освещая ее волосы золотыми лучами, как ангела. Качели еще выше взлетели, и она завизжала, выкрикивая его имя, крепко хватаясь за толстые канаты. Могучие дерево не смело дрожать, только падали зеленые листки, не выдерживающие того полета. Он еще раз сильнее толкнул качели, смотря, как она взмывает вверх, слыша, как она кричит от страха и радости.

Он хотел еще раз толкнуть качели, сильнее, но она опередила его и на полном лету спрыгнула, нисколько не боясь сломать шею. Она прыгнула в его объятья, повалив на изумрудную мягкую траву, заливисто смеясь, даже не замечая строгого взгляда. Взять бы да отшлепать ее за такие проделки! Он скинул девицу с себя, строго смотря в ее глаза цвета весенней травы после дождя, она улыбнулась ему своей слегка таинственной улыбкой. Вот чертовка!

— Бетти, ты сумасшедшая! — из голоса испарилась строгость, он уже не мог ругать ее, как хотел.

— Да, я отчаянная, — проговорила она. Он откатился, садясь на траве.

— Горе тому человеку, кто свяжется с тобой, — произнес он.

— Ну и пусть плачет.

— Ну, он должен же быть богатым, — начал было он.

— Конечно же, нет, деньги — это не самое главное в жизни, — он изумился, хотя весь этот месяц она удивляла его каждый день, — просто он должен меня обожать.

— Тебя и так все обожают, — он сорвал злак, зажимая его между зубов.

— Можешь курить при мне, — Бетти потянулась к карману его брюк.

— Я обещал твоей бабушке, — возразил он.

— А я разрешаю! — он снова толкнул ее на землю, слыша заливистый смех.

— Что за девчонка! — и тоже засмеялся.

Месяц пролетел слишком быстро для Фредди. Ему нравились Лейтоны, как и Аллен-Холл, это огромное поместье, которое юноша не успел постичь до конца. Поначалу он испугался, что эти высокомерные аристократы, какими их рисовали в школе, не примут его, будут смеяться над легким акцентом, внешностью (его многие принимали за пакистанца, хотя он был парсом) и, конечно, происхождением. Но все оказалось не так. Молодые Лейтоны сразу же приняли его.

Дженнифер, милая девушка, романтичная, задумчивая (он сразу же понял, что она не готова совершать необдуманные поступки, в отличие от сестер), была младше Фредди всего на год, с ней ему было очень легко. Вечерами они часто сидели вместе в библиотеке, споря долго о всякой всячине, а днем за пикниками лежали вдвоем на траве, тесно прижавшись друг к дружке, рассуждая о поэзии и прозе. У них не могло ничего быть. Как-то Дженнифер поцеловала его. В тот день они в беседке смотрели иллюстрации старых книг, ее шепот обжигал. Оба они в своих чувствах были невинны, не знали, что такое страсть и любовь, не ведали, к чему могут привести сладкие поцелуи. Дженнифер подняла на него взгляд, ее губы были так близко, что примкнули к его рту. Дженни неловко целовала его, а потом отстранилась, хмурясь, понимая, что совсем этого не жаждет, и, приложив палец к губам, прошептала:

— Ой, прости...

Дружеские отношения Фредди установил и с Гарри, единственным наследником Лейтонов, что, по мнению первого, тоже могло стать причиной высокомерности. Гарри исполнилось пятнадцать, но иногда этой разницы между ними будто бы не было. Они ходили на рыбалку или в поле, где Гарри показывал растения. Этот юноша отличался сдержанностью и практичностью, в нем были скрытая горячность Дженнифер и дерзость его младшей сестры Мери-Джейн. Ближе всех к нему была Бетти, и порой Фредди ревновал девочку к новому другу. Они с Гарри, как два влюбленных, смотрели друг на друга, Бетти прислоняла голову к его плечу, мечтательно вздыхая, что-то шепча, то, что явно было не предназначено ему, Фредди.