Лучший друг - Ян Жнівень
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Тем временем в их мире прошло не три часа, как было в мире Аин, а целый день.
Егор, перебирая в голове все печальные сцены их долгого пути, посмотрел на брата и вдруг понял, кто был всегда его опорой. Лёша опустил свое небритое, покрытое легкой, как и у отца, щетиной лицо и тоже улыбнулся. Старший брат потрепал по кучерявой голове Егора. Опустив стыдливо голову, он улыбнулся, гордясь тем, что он счастливейший человек в мире. У него есть брат, которого он безгранично любит и без которого он бы пропал еще тогда, тринадцать лет назад, и пропал бы в любой другой день. В конце концов Егор понял и принял того, кто был его лучшим другом, более не сомневаясь в нем. Только лишь себя он так и не смог принять.
Эпилог
Дождливый вечер марта две тысячи сто восемнадцатого года не подавал никаких надежд на то, что ситуация Егора образуется. Конечно, прибывший в город не так давно, Женя смог поднять ему немного настроение известием о том, что майор Эшби (так теперь называли Лёшу) все же смог договориться со вторым округом Гродно о передаче военной силы городу А, но это никак не изменило его постоянного положения. А постоянное положение Егора, что не было теми кратковременными перепадами настроения между известиями Жени и визитами Энтони, не менялось уже семь лет. Облачившись в длинное пальто, которое ему подарил брат ещё после прибытия в город А в одиннадцатом году, он шел к церкви Ахамба. Весь заросший, с длинными косматыми волосами, бородкой и редкими усами, которые он неделю назад удосужился побрить, Егор ковылял по новой брусчатке и шатался из стороны в сторону от виски в крови, уже даже не помня, сколько ему лет, не зная, что происходит вокруг, но четко помня, что ему нужно было сделать и какой постер напечатать.
После выпуска в свет книги «Паскудство», в которую Егор засунул перерисованные мотивы прошлого, а также написанные под ментанилином фрагменты государственных переворотов и историю конца двадцать первого и начала двадцать второго века, он погряз в работе над постерами, их разработкой и книгопечатанием. Поселившись шесть лет назад в старой типографии, он больше не знал, что такое жизнь снаружи. Его интересовало только его дело и мысли о прошлом.
Прошлое для него – противное слово, которым клеймят трудные времена и сопливые периоды, так что Егор предпочитал называть время их путешествия былым временем. Так ему проще было не ощущать себя мучеником в чахнущем от сигарет и алкоголя теле. С этими мыслями, перемежающимися с ощущением, что он готов в любой момент упасть на брусчатку и уснуть, он держал путь к церкви, шпиль которой издалека можно было увидеть почти в любой точке города.
Зайдя в огромных размеров красивое здание с редкими свечами и элегантной деревянной гравировкой на скамьях и иконах, изображавших неизвестных ему святых, Егор проследовал к кафедре. Читающий с закрытыми глазами молитву Энтони поднял палец, и Егор дал ему закончить. Спустя пять минут Энтони спустился к нему и широко улыбнулся. Егор сделал усилие и приподнял уголки рта, смотря на облаченного в длинную мантию Энтони.
– Здравствуйте, брат Джо! Как поживает ваш досуг?
Они обнялись.
– Уймись, Энтони. Мы же братаны… Да, отложи официальную речь для прихожан.
– Ну ладно, брат. Рассказывай, почему пришел? Почему давно не заглядывал? Что поведать хочешь? Как Женя, майор Эшби?
– Да не нагружай меня, – Егор почесал нос, и Энтони заметил следы белоснежного порошка на кончике его носа и нахмурился. – Не смотри на меня так.
– Брат Джо…
– Я чувствую, как начинаю умирать, – не желал слушать его наставлений Егор. – Внутри как-то холодно. Я испробовал все: наркотики, алкоголь, сигареты, других женщин и даже работу. Ничто меня не отвлекает. Может, бог мне поможет? – он посмотрел на него пустыми, но полными надежды глазами, которые были слегка скрыты его длинными вьющимися волосами, мокрыми от дождя.
– К кому же ты хочешь обратиться? – задал обычный для такого колоритного города вопрос Энтони, на что Егор вздохнул и хотел было махнуть на все и уйти, но тот его остановил. – Брат Джо, бог всегда поможет, и для меня большой загадкой представляется то, что ты пришел только сейчас. И то, что ты перечислил – ужасно.
– Я прошу тебя помочь, потому что больше не могу терпеть. Мне наставления по поводу грехов не нужны, пойми меня правильно. В ад ли, в рай – без разницы. Я лишь прошу нашего возможного покровителя справиться только с одним чувством, а остальное пусть расценивает, как хочет, – он прищурился и глубоко вдохнул запах меда и ладана, которым была наполнена святая церковь Ахамба. Это его слегка успокоило.
– Это все из-за твоей девушки, я же правильно понимаю твое?
Егор широко раскрыл глаза. Энтони удовлетворенно кивнул и провел Егора в исповедальню. Внутри, постоянно нервно поправляя кучерявые пряди и по несколько раз осматривая маленькую баночку с белой пылью от порошка, он рассказал все, что его гложет.
– Постоянный запах смерти, – Егор кивнул головой и чуть нахмурился. – Да. После смерти Кости я чувствую его везде, но только не так отчетливо, как сейчас. Сейчас я только и вижу, как ноги свинцом наливаются. Работать сил нет, все упущено. Дедлайн? Для меня пропало это понятие. Вроде и свободен, а вроде в вечном плену.
– Ну, в вечном плену звучит сильно преувеличен, – осек его Энтони, перейдя со своего официального стиля на более развязный. Егор усмехнулся. – Тебе давно пора это пустить, – вдруг сказал Энтони. – Тебе надо ее отпустить. Тут, как говорится, только бог поможет. Все, что тебе остается в твоем случае, – это ходить ко мне и рассказывать все, что тебя волнует. Мы вместе будем говорить и разбираться в этом. Но главное –
