Эхо прошлого - Диана Гэблдон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Однако Хикмен не стал отрицать. На самом деле, взбудораженный от упоминания винтовок, он едва ли обратил внимание на замечание Джейми. Интересно, правду ли сказал Джейми? Но он говорил с полной уверенностью. Я мысленно вернулась к содержимому трюма «Чирка», пытаясь отыскать хоть что-нибудь…
— Иисус твою Рузвельт Христос, — вырвалось у меня. — Ящики, которые нужно отвезти в Нью-Хейвен?
Я еле удержалась, чтобы не упомянуть имя Ханны Арнольд: мне пришло в голову, что капитан может оказаться всего лишь дельцом, охотно торгующим с любой из сторон. К счастью, я вовремя поняла, что если Хикмен истинный патриот, то он может узнать имя и догадаться, что эти винтовки почти наверняка должны были попасть в Континентальную армию через самого полковника Арнольда.
Джейми кивнул, наблюдая за Хикменом, который разглядывал небольшой барометр на стене, словно тот был магическим хрустальным шаром. И что бы он ни показывал, предсказание, по-видимому, оказалось благоприятным, потому что Хикмен кивнул, после чего выскочил из каюты, словно у него загорелись штаны.
— Куда это он? — спросил Йен, глядя ему вслед.
— Полагаю, хочет проверить ветер, — сказала я, гордясь тем, что хоть что-то знаю. — Убедиться, что корабль по-прежнему находится с наветренной стороны.
Джейми порылся на столе Хикмена и обнаружил там довольно сморщенное яблоко, которое бросил мне на колени:
— Съешь его, саксоночка. Черт побери, что значит наветренная сторона?
— Ах. Ладно, тут ты меня подловил — понятия не имею, — призналась я. — Но это как-то связано с ветром, и, кажется, очень важно. — Я понюхала яблоко: оно, похоже, знавало лучшие времена, но все еще сохранило слабый сладкий запах, который вдруг воскресил призрак моего исчезнувшего аппетита. Я осторожно откусила, чувствуя, как рот наполнился слюной, и жадно, за два укуса, прикончила фрукт.
С палубы донесся пронзительно высокий гнусавый голос капитана Хикмена. Я не расслышала, что он сказал, но ответ последовал незамедлительно: по палубе туда-сюда затопали ноги, а корабль внезапно изменил положение, повернувшись так, чтобы подстроить паруса. Раздался грохот орудийных лафетов и скрипучее звяканье поднимаемых пушек. Видимо, мы по-прежнему владели преимуществом нахождения с наветренной стороны.
Я заметила, как лицо Йена озарилось свирепым восторгом, и порадовалась увиденному, но не могла удержаться, чтобы не высказать свои опасения.
— Неужели ты нисколечко не сомневаешься? — спросила я Джейми. — В конце концов, он всего лишь пес.
Джейми посмотрел на меня и угрюмо пожал плечами.
— Да, и что? Мне известны сражения, которые затевались и по более незначительному поводу. А со вчерашнего дня я уже совершил пиратство, мятеж и убийство. Почему бы не добавить к этому и государственную измену?
— Кроме того, тетушка, — укоризненно сказал Йен, — он очень хороший пес.
* * *
С наветренной стороны или нет, наше осторожное маневрирование продолжалось бесконечно долго, пока наконец корабли не встали таким образом, что оказались на опасном расстоянии друг от друга. Солнце уже садилось, до горизонта ему оставалось чуть больше ширины ладони, отчего паруса пылали зловещим красным светом, и все шло к тому, что мой чистый целомудренный рассвет, похоже, завершится в бушующем море крови.
На «Чирке», осторожно курсирующем меньше чем в полумиле от нас, подняли лишь половину парусов. Стоя на палубе «Аспида» и вцепившись руками в поручень так, будто это горло Стеббингса, капитан Хикмен походил на борзую, которая ждет, когда выпустят кролика.
— Пора вам спуститься вниз, мэм, — проговорил Хикмен, не глядя на меня. — Прямо сейчас обстановка здесь начнет накаляться.
Его руки сжались в предвкушении.
Я не стала спорить. Напряжение на палубе было таким сильным, что я ощущала его запах — тестостерон, щедро приправленный серой и черным порохом. Мужчины — удивительные создания: они все до одного казались веселыми.
Я задержалась, чтобы поцеловать Джейми; он ответил столь увлеченно, что моя нижняя губа слегка запульсировала. Я решительно отогнала от себя мысль, что в следующий раз, возможно, увижу его разорванным в клочья. Мне и прежде приходилось сталкиваться с подобной вероятностью, и, хотя с опытом она не становилась менее пугающей, я научилась не обращать на нее внимания.
Или, по крайней мере, думала, что научилась. Я сидела в главном трюме, практически в полной темноте, вдыхая затхлую вонь трюмных вод и прислушиваясь к тому, что, без сомнения, было крысами, которые шуршали в цепях. Гораздо хуже получалось не обращать внимания на грохот орудийных лафетов, раздающийся сверху. На борту «Аспида» было только четыре пушки, но это были двенадцатифунтовые орудия — довольно тяжелое вооружение для береговой шхуны. «Чирок» же, оснащенный, как океанское торговое судно, готовое отбить любую атаку, имел по восемь шестнадцатифунтовых пушек на каждый борт, две карронады на верхней палубе, а еще кормовое орудие и два носовых.
— Предполагалось, что он должен уходить от военных кораблей, — объяснил мне Эйбрам после того, как попросил меня описать вооружение «Чирка». — И, скорее всего, он бы не пытался захватить или потопить другое судно, и потому вряд ли на нем много боеприпасов, даже если его строили как боевой корабль, в чем я сильно сомневаюсь. И еще: у капитана Стеббингса слишком мало людей, у него не получится поставить канониров ко всем орудиям хотя бы по одному борту, так что мы не должны унывать.
Он говорил с потрясающей уверенностью, которую я нашла забавной и странным образом успокаивающей. Казалось, он понял это, потому что склонился вперед и ласково погладил мою руку.
— Не беспокойтесь, мэм, — сказал он. — Мистер Фрэзер сказал мне, что я ни в коем случае не должен допустить, чтобы вы пострадали, и я не допущу — будьте уверены!
— Спасибо, — со всей серьезностью ответила я. Не желая ни смеяться, ни плакать, я откашлялась и спросила: — Ты знаешь, что стало причиной неприязни между капитаном Хикменом и капитаном Стеббингсом?
— Да, мэм, — тут же ответил Эйбрам. — Капитан Стеббингс был местной чумой в течение нескольких лет. Останавливал суда, которые не имел никакого права обыскивать, забирал легальные грузы, называя их контрабандой, и никто не сомневался, что ни один из товаров никогда не окажется на таможенном складе! — добавил он, очевидно, цитируя то, что слышал уже не раз. — Но на самом деле это случилось из-за «Аннабели».
Как оказалось, «Аннабелью» звался большой кеч, который принадлежал брату капитана Хикмена. «Питт» остановил судно и попытался завербовать членов его экипажа. Тео Хикмен запротестовал, началась потасовка, и Стеббингс приказал своим людям стрелять в «Аннабель», что привело к смерти трех членов команды. Среди них был и Тео Хикмен.
