Обыкновенная война - Борис Геннадьевич Цеханович

На следующий день всё повторилось, но новизна прошла и мы уже равнодушно поглядывали в сторону завода, превратившегося в ад.

Во время обеда, когда мы разминались «Анапой», Алексей Иванович рассказал, что Коровин получил из дома нехорошее письмо: содержания письма он не знает, но командир взвода находится в подавленном состоянии и сидит мрачный безвылазно в землянке. Кстати, я тоже обратил сегодня внимание, что Коровин не в своей тарелке.

– Товарищ старший лейтенант, – обратился я к офицеру, когда он явился по моему вызову, – Вы, чего сидите в землянке? Ну-ка, берите переносную противотанковую установку и вместе с расчётом двигайте на обрыв и дежурьте. Развейтесь немного, а то мне не нравиться ваше настроение.

Коровин молча козырнул и вышел. За разговором и в общение с товарищами незаметно пролетело полтора часа, когда в землянке вновь появился командир второго взвода.

– Товарищ старший лейтенант, я не понял? Почему вы не дежурите на обрыве?

Командир взвода замялся у входа: – Да я не знаю, товарищ майор, как доложить. Когда вертолёты начали снова бомбить завод, из-за одной кучи щебня выскочили три духа, они тащили пулемёт и коробки с лентами. Ну, и побежали под разрывами в сторону. Пробежали метров сто и тут я заметил, как открылась дверь какого-то укрытия, куда они и занырнули, а дверь за собой не закрыли. Я и влупил прямо в открытую дверь ракету. Рвануло внутри там капитально, а через минуту оттуда выполз один боевик и наверно умер. Он до сих пор там валяется у входа.

– Ну, Коровин, молодец. Давай тогда проходи за стол. А я сейчас доложу в полк.

Торбан подтащил ко мне радиостанцию: – «Альфа 01», я «Лесник 53», в квадрате…., – передал кодированные координаты завода, – уничтожил огневую точку противника и трёх боевиков.

Выслушал подтверждение полкового радиотелефониста и налил вина командиру взвода: – Молодец. Можно считать, что ты сегодня норму дня выполнил.

Коровин посидел с нами некоторое время, но потом с моего разрешения удалился. Я с сожалением посмотрел ему в след: – Алексей Иванович, ты поглядывай за ним. Действительно, чем-то он сильно удручён.

Вечером, я один из первых, прибыл на вечернее совещание. Помещение бухгалтерии было пустынно. За столом артиллеристов сидел на дежурстве капитан Пальцев, который поверх затрёпанного журнала равнодушно поглядел на меня и вновь погрузился в чтение. В удобном кожанном кресле командира, вытянув ноги, развалился Ренат Халимов и, отвалив нижнюю челюсть, сладко спал.

Зато старший лейтенант Володя Моисеев, стоявший оперативным дежурным, устало откинулся от журнала боевых действий полка, за ведение которого он отвечал: – Боря, ты кстати. Что это ты за огневую точку и трёх боевиков сегодня завалил?

– Да, не я это сделал, а мой командир взвода – старший лейтенант Коровин. Ты Володя это отметь в своём журнале. Час назад специально ходил и в бинокль смотрел. Лежит убитый душара и дверь до сих пор открыта. Ночью их, наверно, боевики заберут.

Пока я рассказывал, проснулся Халимов, сладко и звучно зевнул, явив на свет скептическую улыбку на заспанном лице, такой же скептицизм был и на лице Алексея Пальцева.

– Да ладно, Боря, нам то не свисти….. Огневую точку…., трёх боевиков уничтожили…. Знаем мы вас артиллеристов: колоннами боевиков уничтожаете. Кириллов, вон, уже пол Чечни уничтожил, не понятно только с кем мы сейчас воюем.

Я, было, начал горячиться, но после упоминания о капитане Кириллове, махнул рукой и замолчал. Недели две назад в полк приехали журналисты и каким-то образом наткнулись на Кугушева, Журналисты начали его расспрашивать о боевых действиях: сначала Игорь держался в рамках приличий, но увидев что журналисты строчат все его байки в блокнот и на диктофоны, буйная фантазия командира батареи стала приобретать болезненные очертания. Мы моргали Кириллова всеми глазами, подавали различные сигналы и знаки, чтобы он прекратил враньё. Но тут Игорь выпучил глаза и заявил, что Дудаев объявил его своим личным врагом. Журналисты даже дышать перестали, предчувствуя сенсацию, а мы безнадёжно махнув рукой, почти равнодушно ждали, что он ещё «сморозит». Офицер сделал значительную паузу, обвёл всех победным взглядом и бухнул очередную брехню, от которой даже мы остолбенели.

А Кириллов в упоении рассказывал, как он лично, из своего пистолета, расстрелял семью Дудаева. Журналисты, наконец-то поняв, что столкнулись с редкой формой военной шизофренией, захлопнули блокноты, выключили диктофоны и поспешно покинули нас, с опаской поглядывая не только на Игоря, но и на остальных. Как бы их самих не постреляли…

Так что доказывать сейчас что-либо было бесполезно. После совещания меня в сторону отвёл Игорь Чуватин.

– Боря, я тут два дня подряд, с утра до вечера, выезжаю в расположение позиций десантников и веду там разведку. Они занимают оборону по верху горы, которая тянется от северной окраины Чечен-Аула до села Пригородное. Очень много целей для твоих противотанкистов. Духи там на машинах разъезжают ничего не боясь. Может завтра проскочишь со мной с ночёвкой? – Игорь выжидающе смотрел на меня.

– Игорь, ты мог бы и не спрашивать об этом: конечно, согласен.

– Боря, только одно условие: не болтать о завтрашней поездке. Командир полка, в принципе,

против использования противотанковой батареи. Это не столько связано с танками соседней бригады, сколько он не совсем доверяет колёсам: типа пробьют колёса – И как он поедет и будет воевать дальше? У него такие рассуждения.

– Игорь, всё понятно. Где завтра встречаемся?

Глава шестая

Засада

Небольшая колонна из нескольких машин свернула около деревни вправо, промчалась мимо фермы, двух прудов, где на острове ещё сохранились остатки кафе и въехала в лес у подножья хребта. Впереди шло ПРП начальника артиллерии, потом КШМ командира второй батарее с дивизиона, мой БРДМ и противотанковая установка Некрасова. Пока дорога более-менее полого подымалась среди деревьев, мы не отставали, а потом расстояние между машинами стало постепенно увеличиваться и вскоре мы остались одни. Так можно было дождаться всяких неприятностей, которые не замедлили нарисоваться….

Алушаев с пулемётом в руках соскочил с машины и сразу залёг за деревом. Некрасов выскочил из противотанковой установки тоже залёг, но свой автомат направил в противоположную сторону. Проследив за этими манёврами солдат, я рукой показал, чтобы противотанковая установка подъехала ко мне, и сам соскочил с брони своего командирского БРДМа, настороженно оглядываясь вокруг. Увиденное не радовало меня. Мы находились в лесу и кругом нас стояли здоровенные деревья, в названии которых я всегда путался: может граб, а может бук и просматривался во