Повестка дня — Икар - Роберт Ладлэм
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Мне не нужна жалость…
— А тебя никто и не жалеет. Ты взрослый человек, который перенес уже одну ужасную потерю и которому грозила еще большая — самая ужасная для тебя. Надеюсь, ты знаешь, что я твой друг, Эван. И как твой друг я не жалею тебя, так как слишком уважаю тебя для этого; но я и вправду переживаю вместе с тобой.
Кендрик поднялся на ноги, рванул рулон с бумажными салфетками. Он был бледен и слаб.
— Ты знаешь, как сделать так, чтобы любой почувствовал себя человеком, — виновато пробормотал он.
— Умойся и причеши волосы. — Рашад выскользнула из тесной кабинки и, проходя мимо двоих ошарашенных членов команды, заметила, не поднимая глаз: — Вот болван, наелся какой-то испорченной рыбы.
Прошел час. Стюарды принесли напитки, за ними последовал обед из микроволновой печи. Агент из Каира уплетала за обе щеки, конгрессмен же едва прикоснулся к еде.
— Тебе нужно поесть, друг мой, — настаивала Калехла. — То, что нам подают на коммерческих линиях, просто черт знает что по сравнению с этим.
— Я рад, что ты довольна.
— А ты? Ты просто перекатываешь во рту один и тот же кусок, а не ешь.
— Я выпью еще.
Они резко подняли головы, когда сквозь гул моторов до них долетел пронзительный звонок с пульта управления. Эван тут же вспомнил, что так же звучал этот звонок год назад, а потом его вызвали в кабину пилотов. Сейчас же сержант, который ответил на звонок с пульта радиосвязи, вернулся и наклонился к Калехле:
— Вас вызывают по радиотелефону, мисс.
— Спасибо, — Рашад повернулась и заметила напряженное выражение лица Кендрика. — Успокойся, если бы было что-нибудь важное, они бы спросили тебя.
Она направилась вперед по проходу. Самолет немного покачивало, и, чтобы не упасть, Рашад хваталась за спинки кресел, которых здесь было не так уж много. Наконец она добралась до пульта и сиденья перед ним. Один из членов экипажа передал ей телефон: провод вполне позволял это. Калехла устроилась поудобнее на сиденьи, положила ногу на ногу и лишь тогда заговорила:
— Это Карандаш-два, Багамы. С кем я разговариваю?
— Нам нужно избавиться от этой ерунды когда-нибудь, — буркнул Митчел Пэйтон.
— Но оно же срабатывает, Эм Джи. А если бы я сказала «Банан», что бы вы ответили?
— Я бы позвонил вашему папе и пожаловался, что вы плохо себя ведете.
— Ладно, это не считается — мы слишком хорошо знаем друг друга… Что случилось?
— Мне не хочется говорить с Эваном, он слишком взволнован, чтобы соображать как следует. Так что придется тебе.
— Я попытаюсь. В чем проблема?
— Мне нужна информация, которую ты получила от парня, на встречу с которым ходила в Нассау — ты ведь уверена, что он надежен?
— Во всяком случае, если он не очень надежен, то надежна его информация. Он не сумел бы притворяться, если бы даже вздумал врать ради денег. Этот человек живет от запоя до запоя за счет того, что осталось от его мозгов, которые были в свое время первоклассными, пока не потонули в джине. Эван показал ему две тысячи наличными, и, поверьте мне, он бы выдал за них даже все секреты наркобизнеса.
— Ты хорошо помнишь, что он сказал о некой женщине Ардис Монтре?
— Конечно. Он заявил, что висит на хвосте у этой денежной шлюхи, как он ее называл, потому что за ней должок, и в один прекрасный день он намеревается его потребовать.
— Я имею в виду ее семейное положение.
— Конечно, помню. Но я ведь слышала, что Эван уже сказал вам это по телефону.
— Скажи мне сама. Тут не должно быть места для ошибок.
— Ладно. Она развелась с Фрэзьер-Пайком, банкиром, и вышла за богатого калифорнийца из Сан-Франциско по имени Фон Линдеманн.
— Он точно указал Сан-Франциско?
— Да нет, вообще-то. Он сказал: «Сан-Франциско или Лос-Анджелес», по-моему. Но он твердо был уверен, что это в Калифорнии. Он считал, что это важно. Ее муж из Калифорнии и невероятно богат.
— А имя? Пожалуйста, постарайся вспомнить точно. Ты уверена, что это Фон Линдеманн?
— Ну… пожалуй. Правда, мы встречались с ним в тесном кабачке в Джанкану, и ансамбль там состоял, кажется, из одних ударных… Да, это было то самое имя. Или что-то очень похожее на него.
— Эврика! — воскликнул Пэйтон. — Да уж, действительно «похожее», моя милая. Она вышла замуж за человека по имени Ванфландерен, Эндрю Ванфландерен из Палм-Спрингс.
— Ну так я должна сказать спасибо его заплетающемуся от джина языку.
— Бог с ним, с джином, секретный агент Рашад. Эндрю Ванфландерен — один из самых щедрых жертвователей Лэнгфорда Дженнингса, это источник золота для казны президента.
— Интересно.
— О, это более чем интересно. Ардисольда Войак Монтре Фрэзьер-Пайк Ванфландерен, несомненно одаренный и безусловно талантливый администратор, в данный момент командует штатом вице-президента Орсона Болингера. Ситуация требует внеслужебного и, тем не менее, вполне официального визита туда одного из наших специалистов по Среднему Востоку, а ты будешь к юго-западу от Колорадо всего через какой-нибудь час. Я выбираю тебя.
— О Господи, Эм Джи, на каких основаниях?
— Предполагалось, что Болингеру угрожают, и к нему приставили группу фэбээровцев. Об этом молчали — слишком уж упорно молчали, на мой взгляд, — а теперь фэбээровцев внезапно отозвали и объявили, что угроза миновала…
— Что совпадает с атаками на Фейрфакс и Меса Верде? — резко перебила его Калехла.
— Это звучит дико, я знаю, но от этого никуда не денешься. Назови это, если хочешь, нюхом старого профессионала, но я чую в ветре из Сан-Диего вонь от каких-то любительских пакостей.
— И в этом замешано Бюро? — спросила изумленная Рашад.
— Нет… его используют. Я работаю сейчас над межведомственным опросом. Я намерен поговорить с каждым членом группы.
— Но вы все еще мне не ответили. Что за причина, по которой я должна ехать в Сан-Диего? Мы же не занимаемся внутренними делами.
— Та же самая, что стоит и за моим опрашиванием группы из ФБР. Учитывая угрозы в адрес Болингера, мы не отбрасываем возможность того, что здесь могут быть замешаны террористы. И думаю, не последнюю роль во всем этом играет блондин с европейским акцентом.
Разговаривая, Калехла обводила взглядом салон. Двое сопровождающих в креслах негромко переговаривались друг с другом, Эван невидящим взглядом уставился в иллюминатор.
— Я, конечно, выполню твой приказ, но, мягко говоря, ты мне весьма усложняешь жизнь. У моего младенца, видимо, была
