Москва. Путь к империи - Александр Торопцев

Впрочем, существуют иные мнения об итогах царствования Михаила Федоровича. «Возвращаясь к старине, возвращая весь старый механизм управления, московские люди не думали что-либо менять и вместе с тем изменили многое. Такого рода перемены произошли, например, в областном управлении, где правительство более или менее систематически вводило воевод, так что воеводская власть из власти временной становится постоянной и вместе с тем гражданской властью. Далее, держась по-старому поместной системы, торопясь привести в порядок поместные дела, упорядочить службу, правительство все более и более прикрепляет крестьян, «чего при старых великих государях не было». С другой стороны, давая первенствующее значение служилому классу, все более и более обеспечивая его положение, мало-помалу приходят к сознанию неудобства и несостоятельности дворянских ополчений, ввиду чего и заводится иноземный ратный строй, солдатские и рейтарские полки. В войске Шеина в 1632 г. под Смоленском было 15 000 регулярного войска, устроенного по иноземному образцу. Этих примеров совершенно достаточно для доказательства того, что деятельность правительства Михаила Федоровича, будучи по идее консервативной, на деле, по своим результатам, была, если только уместно это слово, реформационной»[227].

Царь и Земский собор

В 1623 году закончилось дело Марии-Анастасии Хлоповой, а в следующем году, 19 сентября, Михаил Федорович Романов вынужден был жениться на Марии Долгоруковой, дочери князя Владимира Тимофеевича Долгорукова. Странный это был брак. Против воли женили царя. Долго отказывался он. Да дело царское такое: хочешь не хочешь, а жениться надо и надо дать стране наследника престола. Согласился Михаил Федорович, смирился с судьбой, пошел под венец, забыл Марию-Анастасию Хлопову, но на следующий день после свадьбы жена его законная заболела и через три с половиной месяца, 6 января 1625 года, умерла. Ходили по Москве слухи, будто лихие люди извели дочь князя Долгорукова, но кто они такие были, какие злобные цели преследовали и существовали ли они в действительности — неизвестно.

Через год с небольшим, 29 января, Михаил Федорович женился во второй раз — на Евдокии Лукьяновне Стрешневой, дочери дворянина. Чтобы с ней ничего непредвиденного не случилось, дело держали в тайне, невесту доставили во дворец за три дня до свадьбы. Евдокии Стрешневой повезло. Она прожила с мужем девятнадцать лет и умерла через месяц после смерти Михаила Федоровича.

В 1631 году закончился срок долгого перемирия с Польшей, и русские люди стали готовиться к новой войне с ней. В апреле 1632 года польский король Сигизмунд скончался. Царь созвал Земский собор, на котором было принято единогласное решение воевать с Польшей, отнять у нее все русские земли. На Соборе избрали и главных начальников русского войска — боярина Михаила Борисовича Шеина и окольничего Артемия Измайлова. Они должны были отвоевать у противника Смоленск. Шеин известен был еще со Смутного времени как организатор героического сопротивления жителей Смоленска. После сдачи города он попал в плен к полякам. Человек он был в военных делах опытный и очень гордый, считал себя просто обязанным взять Смоленск. Покидая Москву с крупным, хорошо оснащенным войском, он с презрением отозвался при царе о боярах, которые всегда, когда он воевал за Отчизну, «за печью сидели и сыскать их нельзя было». Такой дерзости бояре никому бы не простили. Даже победителю. Они доказывали это не раз, например, когда вынудили царя отдать Дмитрия Пожарского «головой» Борису Салтыкову. Шеин знал об этом. Он обязан был взять Смоленск.

Но новый король Польши Владислав вовремя пришел на помощь осажденным, окружил русское войско и вынудил его просить пощады. Шеин с разрешения царя вышел на переговоры, добился почетных условий: Владислав пропустил его людей с личным оружием в Москву. Итак, еще одно поражение потерпели русские от поляков, и винить в той беде нельзя было одного лишь Шеина. Плохо сработали поставщики продовольствия, русское войско никто не подстраховал, на высоте положения оказался Владислав. Но бояр это не интересовало.

В октябре 1633 года умер Филарет. Шеин, вернувшийся в Москву в начале 1634 года, остался без поддержки. Его ждала в столице жестокая расправа. Бояре набросились на него как свора псов. Они обвинили его в измене и 23 апреля 1634 года приговорили Михаила Шеина, Артемия Измайлова и сына его Василия Измайлова к смертной казни.

Царь прекрасно понимал, что многие обвинения ничего общего с истиной не имеют, но ничего не мог (да, видимо, и не очень хотел) предпринять в защиту приговоренных. 27 апреля им троим отрубили головы.

Владиславу все же не удалось развить успех, время успехов для Польши вообще приближалось к концу. В 1634 году между двумя государствами был заключен мир, в который уж раз невыгодный для Москвы.

А еще через три года на юге произошло знаменательное, хотя и оставшееся незамеченным в правление Михаила Федоровича событие: донские казаки самостоятельно взяли город Азов, принадлежавший Османской империи.

Турки владели Азовом давно. Здесь они вели выгодную торговлю, в том числе и торговлю русскими людьми, которые высоко ценились на рынках Азии и Европы. Московские великие князья, а затем и цари «всея Руси» мечтали выбить османов из Азова, получить тем самым выход к морю. Но другие важные дела отвлекали царей. Донские казаки сами, без разрешения и согласия Михаила Федоровича, взяли штурмом Азов в 1637 году. Надоело казакам терпеть. Царь далеко, за тысячу верст, а они здесь по соседству живут с крымцами да турками. У донских казаков дети пропадают бесследно, они вынуждены вести с турками невыгодную торговлю. Надоела казакам такая канитель. Взяли они Азов. Четыре года жили «кум королю», горя не знали, горя ждали, потому что царь Михаил Федорович не обрадовался их подвигу. С Османской империей воевать не пришла еще пора. Но и у султанов дела были неважные: еще не закончилась ирано-турецкая война, продолжавшаяся с 1578-го по 1639 год и отнявшая у турок много сил.

Четыре года готовились турки к ответной операции, собрали армию в 250 тысяч человек, явились к Азову. 250 тысяч человек! И много это, и мало. Бывало, и по полмиллиона воинов водили султаны в разные страны. Под Азов привели они «всего» 250 тысяч, уверенные, что этого вполне хватит для штурма крепости, в которой находился гарнизон в 5 тысяч 500 казаков! Очень большой перевес в живой силе и технике был у турок — в 45 раз! В истории человечества таких случаев можно пересчитать по пальцам. И редко кто из полководцев, оказавшихся в столь тяжком положении, решался давать бой, а если и решался, то, конечно же, его проигрывал.

Донскими казаками командовал Наум Васильев, помогал ему есаул Федор Порошин. Военную историю они знали слабо, в делах царя разбирались плохо, может быть, поэтому они и все казаки решили драться с турками и победить их.

Первые отряды врага появились 24 июня 1641 года ближе к полудню. Степь словно лесом покрылась густым, непроходимым. Как начали турки и их союзники — в основном люд кочевой, дерзкий, разбойный, среди которого попадались, правда, немцы-наемники, прекрасные артиллеристы — шатры да палатки ставить, словно горы белые выросли на полях перед Азовом.

Чтобы посильнее запугать казаков, затрубили турки в трубы, резким криком, резким гомоном голосов наполнили полдневную тишину, стали палить из пушек и мушкетов, огнем и дымом ясный воздух испоганили, солнце затмили. А затем забарабанили сотни барабанов: не видели никогда русские казаки ада кромешного — теперь увидели. Но не испугались. Удивились только.

Вечером пожаловали к ним турки-толмачи, долго говорили о силе и могуществе султана, предлагали сдаться подобру-поздорову, обещали, что султан «пожалует их за это честью великой». Может быть, добрые попались турки, раз при перевесе почти в пятьдесят раз они разговоры ведут? Нет, хотели они взять крепость без штурма и все пять с половиной тысяч казачков в рабство продать по выгодной цене. Не хотели драться турки. Миром думали дело уладить. Русские от предложения отказались.

Очень оскорбились турецкие толмачи, вернулись к своим полководцам, доложили. Разозлился не на шутку паша. Затрубили разом все трубы, зашумели дробно барабаны, завыли жуткую песнь рога, заскулили жалобно цебылги (цимбалы), и увидели казаки с крепостных стен, как споро строятся вражеские отряды под пестрыми полотнищами знамен.

Четыре года ждали в Азове этой грозной минуты, но не сидели сложа руки, а готовились к смертной схватке, тщательно готовились.

И вот турки пошли на штурм. Казаки молча наблюдали за шествием колонн. Передовые части врага приблизились к стенам, вот уже по лестницам взбираются они наверх, удивляются: почему русские молчат? Почему не стреляют? Уж не перепугались ли насмерть?