Москва. Путь к империи - Александр Торопцев

Злился народ, свирепел, но до поры до времени не бунтовал. Может быть, потому что во дворце праздничное настроение было у всех: в начале 1647 года Алексей Михайлович решил жениться! В такой важный для государства момент бунтовать нельзя. Обзаведется царь семьей, степеннее станет, мудрее, тогда и разберется, кто ему друг, а кто враг, кому вся прибыль достанется от нововведений царских. Успокоились люди, ожидая.

А во дворец тем временем доставили из разных концов страны девиц-красавиц числом две тысячи. Одна другой краше, румянее, белее, стройнее и так далее. После первого «тура» этого, говоря современным языком, конкурса красоты осталось всего шесть кандидатур. Их и привели к царю на смотрины.

Алексей Михайлович оглядел победительниц со всех сторон и сказал слово царское, непреклонное: «Выбираю я в жены Евфимию Федоровну Всеволжскую, очень она мне по сердцу». Вот такая награда для победительницы всерусского конкурса красоты! Дочь касимовского помещика — да в царицы!

Обрадовалась Евфимия Федоровна и все ее касимовские родственники, но виду не подала, гордо себя держала. Отец ее тоже обрадовался — счастье-то свалилось какое!

Невесту отправили в Теремной дворец наряжаться. Опытные женщины встретили ее ласково, стали примерять одежды богатые, жемчугами да самоцветами осыпанные, добрые слова при этом говорили. Девушка им и доверилась во всем, глупая, неопытная — касимовская. Женщины вились вокруг нее покорными кошечками (вот только не мяукали), одевали ее, наряжали, румянами да белилами ее накрашивали, косы заплетали и что-то приговаривали при этом. Евфимия Федоровна от счастья свалившегося просто не в себе была! Они ей сказали, что очень у нее косы красивые, что надо потуже затянуть, так еще красивее. Ей больно стало, она робко улыбнулась: «У меня же не так крепко были стянуты волосы, и то он меня выбрал. Зачем так крепко?» — «Так надо, глупая. Мы тебе плохого не посоветуем, ты же теперь наша повелительница! Спасибо еще скажешь!» И то верно. Надо доверять опытным женщинам.

Вышла Евфимия Федоровна к царю, и все ахнули: такая красавица! Но вдруг помутилась у невесты голова, крепко стянутая ее же собственными волосами, и упала избранница Алексея Михайловича в обморок.

Опытные женщины работали в Кремле. На все-то они были способны, все умели. Увидев на полу невесту, Морозов объявил, что это припадок падучей болезни. И тут же последовала опала касимовского помещика. Его со всей семьей отправили в Тюмень. Чуть позже, сразу после женитьбы Алексея Михайловича на Милославской, Всеволжских простили, вернули их в свое имение, запретив, правда, выезжать из Касимова куда-либо.

Касимовская природа неброская. Места эти расположены на высоком левом берегу Оки, живописно изрезанном оврагами, при впадении в нее речки с женским веселым названием Бабенка. Бабенки в этих краях до сих пор красивые. Масть что ли такая: ока-бабенская. Сюда хорошо наезжать в минуты напряженные, когда нужно успокоиться, угомонить волнения души.

Евфимия Федоровна здесь жила несколько лет. Край родной, люди вокруг все добрые, миролюбивые. Казалось, вполне можно успокоиться. Но ей это сделать не удалось. Часто вспоминала она тот день, когда отец (да не по доброй воле, а по воле царской) отвез ее в Кремль, когда приглянулась она царю, когда люди так зло надсмеялись над ней. Конечно, она хотела замуж, как и все восемнадцатилетние дочери царей, бояр, дворян, помещиков, смердов, холопов, рабов. В этом нет ничего удивительного. Удивительны люди, которым чужое счастье не дает покоя. Не смогла успокоиться Евфимия Федоровна, умерла она в 1657 году в возрасте двадцати восьми неполных лет. Не успокоилась и не поняла, почему случилось с ней все это.

Опытные сенные женщины больше так крепко не перевязывали царских невест — приказа не было.

Как спасти Морозова?

Алексей Михайлович очень переживал, отправив приглянувшуюся ему девицу в Тюмень. Несколько дней царь всея Руси ничего не ел, худел, а все придворные ходили с опущенными головами, делая вид, что им тоже очень грустно. Неизвестно, сколько бы продолжалась эта явно затянувшаяся меланхолия, если бы не Морозов.

В эти дни он увлек Алексея Михайловича на охоту за медведями и волками. Охота удалась на славу. Свежий ветер весеннего Подмосковья, заливистый лай собак, надрывный голос загнанного зверя, страстная динамика охоты разгорячили царя, он стал забывать печальные глаза красавицы Евфимии и белое лицо ее обморочное.

Почувствовав перемену в доброй душе воспитанника, Морозов продолжал тешить царя разными забавами, отвлекая его от государственных проблем. Такой заботливый Морозов! Правитель при все еще грустном царе, Тишайшем. Крепкий, небескорыстный «кадровик», он собрал в Кремле верных себе людей, отправил недругов на периферию, а то и в ссылку. Даже родного дядю царя по матери, Стрешнева, он обвинил в колдовстве и сослал в Вологду.

С колдунами в тот век не церемонились нигде, особенно в Европе, особенно — в Западной. Русским колдунам еще повезло. Над ними не устраивали такие «опыты», какие над их коллегами по колдовскому цеху творила западноевропейская инквизиция. Но Стрешневу было обидно: все-таки он из ближайших родственников царя.

О колдунах можно было и не говорить в рассказах о городе Москве, скажет читатель. Вклад их в историю столицы Русского государства очень незначительный. Но, странно, почему же обитатели Боровицкого холма так боялись колдовства и колдунов? Почему считали их самыми опасными врагами не только Кремля, но и всего русского народа? Не является ли этот страх косвенным доказательством существования этих самых колдунов?

Алексей Михайлович, увлеченный чередой непрерывных веселых забав, не задавал себе подобных вопросов, полностью доверяясь воспитателю. А тот работал в те дни и месяцы очень напряженно. Прекрасно зная главную печаль-заботу Алексеева сердца, он искал ему подходящую невесту, не забывая при этом свои личные интересы.

У дворянина Ильи Даниловича Милославского, человека, преданного Морозову, выросли две дочки. Обе красивые, как раз то, о чем и мечтал воспитатель, человек уже не первой молодости, но еще не растерявший желания жить, побеждать, властвовать.

Для этой триединой цели он и выбрал дочек Милославского, стал на все лады расхваливать их царю. Алексей Михайлович по женской части совсем ничего в то время не понимал. Ну девушка, ну волосы густые, глаза голубые, нос не репка, и все остальное вроде бы на месте. А Морозов ему такое о женщине вообще и дочках Милославского в частности поведал, что захотелось Алексею Михайловичу самому посмотреть на них, но так, чтобы они ни о чем не догадались.

Морозов организовал просмотр Милославских «скрытым глазом»: в Успенском соборе, пока девушки молились, царь внимательно осмотрел обеих претенденток, выбрал из них Марию Ильиничну, приказал привести сестер во дворец и там, еще внимательнее рассмотрев их, назвал Марию Милославскую своей невестой. Свадьбу сыграли 16 января 1648 года. Выбор царя оказался удачным, жили царь с царицей счастливо, о Евфимии Алексей Михайлович больше не вспоминал.

Боярин Морозов, дабы завершить дело, позже женился на сестре Марии, Анне. Брак этот был неравным во всех отношениях, и не принес он радости ни старому боярину, ни юной супруге его. Ревновал ее Морозов, как могут ревновать только властолюбивые старики, бил ни за что ни про что тяжкой кожаной плетью в палец толщиной, но ревность свою утолить той плеткой не мог…

Породнившись с царем, боярин полностью завладел властью в Кремле. Он расставил на ключевые и самые денежные посты в государстве родственников царицы, выдвинул из них Леонтия Степановича Плещеева и Петра Тихоновича Траханиотова, дав первому Земский приказ, а второму — Пушкарский. Люди небогатые, но алчные, они обирали всех, никого не стыдясь. Деньги, только деньги решали все. Плещеев дошел до того, что нанял большую группу доносчиков, дающих на честных людей ложные показания. Обвиненных вызывали в суд, и без взятки оттуда выйти было невозможно. Траханиотов обирал даже своих подчиненных. Ему нужны были деньги, но денег у людей было ограниченное количество, и потому недолго терпели они этот откровенный, разнузданный грабеж. Последней каплей, переполнившей чашу их терпения, явилось изобретение Милославскими казенного аршина с клеймом в виде орла. Его должны были приобрести за баснословные деньги все торговцы. Все жалобы и обращения возмущенных поборами людей до царя не доходили: слуги Морозова работали хорошо. У народа осталось последнее средство отстоять свои права — собраться всем и в присутственном месте принародно изложить царю свои беды.

В конце мая царь с супругой в благодушном настроении возвращался из Троице-Сергиевой лавры. Внезапно благость покинула чело его — он увидел толпу озверелого люда и вздрогнул от испуга. Какой-то смельчак схватил за узду его коня, а люди наперебой стали пересказывать ему злодеяния Плещеева, просили царя заменить злодея другим чиновником.