Серая Мышка. Первый том о приключениях подполковника Натальи Крупиной - Василий Лягоскин

– Наверное, и передовиков тоже, – он внезапно почувствовал ностальгию по далеким временам, когда он еще не был Топором и рассердился на себя – такому настроению перед операцией было не место.

Но внутри какой-то осадочек остался, и Топор вполне искренне пожелал этому громадному предприятию, чтобы операция никак не сказалась на планах завода. Не только потому, что пожалел снующих мимо с угрюмыми лицами работяг. На их зарплате удачная или – напротив – неудачная сделка вряд ли бы сильно отразилась. Но через дорогу – на стене серого здания – висел огромный плакат с изделием ковровского завода – мотоциклом «Восход». В далекой юности, когда Топор был просто Федькой Некрасовым, у него был такой мотоцикл, самой первой модели. Он вдруг вспомнил запах бензина и машинного масла, которым тогда была пропитана вся его жизнь; вспомнил радость, с которой он вел своего железного коня из магазина. Разве можно было сравнить с теми днями сегодняшнюю жизнь? Сравнить с тем бесконечным счастьем нынешние такие дорогие и такие пресные удовольствия.

– Ну, хватит, – одернул он себя, – дело надо делать.

Впрочем, здесь делать было уже нечего. Больше того – оставаться у завода с автоматом под плащом было просто неразумно. В переулок, ведущий к проходным, завернули сразу четыре милицейских «Жигуленка». Почти сразу за ними на огромной скорости подъехали три иномарки с тонированными стеклами. Топор понял, что это кто-то из участников предстоящей встречи. Кто именно, он не разглядел; не только потому, что машины были затонированы практически начерно, но и по той причине, что уже сидел в троллейбусе, как раз отходящем от остановки. Это была «четверка», которая по другому, дальнему, маршруту привезла его к временному дому.

Один из бойцов – Алекс – явно не ожидал шефа так скоро, иначе встретил бы его энергичным, деятельным. Теперь же он развалился в мягком кресле, напротив входной двери. На полу вокруг кресла валялись пустые скомканные пакеты из-под чипсов и несколько жестяных банок. Алекс резво вскочил на ноги, едва не перевернув кресло, а Топор хмуро оглядел пол. Все банки были красными, из-под «Пепси-колы» и морщины на его лбу немного разгладились.

– Стволы где? – уже почти спокойно спросил он.

– Там, – осклабился боец, показывая пальцем на стальную дверь, ведущую в подвал.

Топор лично осмотрел подвальное помещение утром. Большой прохладный подвал был надежным убежищем. В маленькое вентиляционное отверстие вряд ли пролезла бы даже кошка. Поэтому он кивнул разрешающе:

– Ладно, сиди.

Сам он поднялся на второй этаж. Там, улегшись как был – в одежде и обуви – на заправленную кровать, Топор задремал в ожидании Валеры с Максом, вторым, и последним его бойцом в сегодняшней операции. Топор любил работать с Валерой. Тот не только умел делать все, или почти все; он к тому же был очень аккуратным и не менее пунктуальным. Вот и теперь ровно в двенадцать часов под окном заурчал мощный движок «Форда». Некрасов вскинулся, резко поднялся, прогоняя остатки сонливости.

По лестнице, ведущей с первого этажа, простучали маленькие, почти детские, башмачки Валеры. Он появился в комнате слегка запыхавшимся, но почти невозмутимым. Но Топор хорошо знал этого человека. За этим «почти» скрывалось удовлетворение, даже гордость за безукоризненно выполненную работу.

– Все в порядке? – больше для проформы спросил Топор.

– В порядке! – отрапортовал Валера, – колеса готовы. КАМАЗ-кунг в двух кварталах отсюда; Макс ждет в «девятке» – маршрут прошли два раза.

– Хорошо, – Топор сладко потянулся.

– Теперь краситься.

Некрасов словно потух; сейчас ему предстояло самое, на его взгляд, неприятное. Валера должен был загримировать его и экипировать. А поверх всего надеть длинный плащ. И – самое паскудное – прикрепить к лацкану плаща карточку. Карточка была как карточка – жесткая, закатанная в толстый слой пластика. Топор сам бы посмеялся в другое время, прочитав рядом с физиономией незнакомого мужика фамилию, имя и отчество: «Варфоломей Иванович Хреннарыло».

Он и засмеялся, увидев ее впервые, в доме Крюка. Через минуту он едва не упал с мягкого кресла, когда Крючкин объяснил, что именно эту физиономию нарисует ему Валера перед операцией.

– Да ты что, Крюк! – попытался отказаться Некрасов, – это же западло, с такой кликухой на экран. Меня же миллионов десять увидят.

– Ну и что? – пожал плечами Крюк, – увидят-то не тебя, а его, – он щелкнул пальцем по карточке.

– Ладно, – проворчал наконец, соглашаясь, Топор, – только ты мне потом найди того муд… ка, который придумал все это. Он у меня точно получит хрен-на-рыло.

– А чего его искать? – хитро улыбнулся Крюк, – я и не прячусь.

Все это Топор вспоминал, сидя на стуле, вокруг которого кружил Валера. Он принес серый чемодан с мазями, кремами, и еще чем-то, чему Некрасов названия не знал, потому что видел впервые в жизни. А Валера поминутно сверялся с фотографией на карточке и творил, высунув от усердия кончик языка. Фотография в дополнение к диковинной фамилии еще сообщала, что сейчас на стуле возникает корреспондент местной газеты «Знамя труда».

Валера трудился долго, почти час. Но когда он поднес к лицу Топора большое зеркало, которое достал из того же чемоданчика, тот не поверил собственным глазам. В зеркало на него глянул самый настоящий Хреннарыло. Живой и естественный. Топор попробовал улыбнуться, потом нахмуриться – физиономия в зеркале послушно гримасничала вслед за ним. Даже с расстояния в тридцать сантиметров Топор не мог различить даже малейшего намека на грим.

Валера отступил, любуясь на дело своих рук.

– Гарантия минимум на шесть часов, – с гордостью заявил он.

– Ну, столько не понадобится, – улыбнулся ему уже Варфоломей Иванович; Топор в его обличье глянул на часы, – ровно час. Давай дальше.

Валера принес другой чемодан. Осторожно, словно в его руках было тончайшее стекло, он извлек из него длинную связку толовых шашек и начал наматывать ее поверх легкого свитера Топора. Взрывчатка легла в два ряда, заключив его торс в плотный панцирь. Однако Некрасов не почувствовал особой тяжести, как впрочем и сильного волнения. Этот смертоносный на вид груз Валера изготовил собственноручно из сухой доски, раскрасив деревянные брусочки так, что ни на вид, ни на ощупь от настоящих шашек их не отличил бы самый опытный сапер. Быстро нацепив такие же декоративные взрыватели, Валера хитро опутал всю систему разноцветными проводами, какими-то кнопочками, металлическими стержнями и стяжками.

Опытный глаз, увидев эту конструкцию, сразу бы понял – в эту ходячую мину не только стрелять; ее даже толкнуть посильнее нельзя. Неминуемый взрыв нескольких килограммов взрывчатки – Валера не пожалел дерева – разметал бы все живое вокруг. Наконец Некрасов запахнул на себе плащ. Он перестал быть худощавым быстрым Топором; вместо него перед Валерой стоял вальяжный упитанный корреспондент провинциальной газеты.

Гример надежно закрепил карточку на лацкане плаща и протянул Топору удостоверение и гранату Ф-1. Лимонка была учебной, но об этом тоже знали только они двое. Некрасов дернул за кольцо и протянул его Валере: «Спрячь!».

Алекс на первом этаже все так же сидел в кресле. Он неторопливо поднялся, когда по лестнице спустился незнакомый мужик в стильном темно-синем плаще.

– Это что еще за хрен? – удивленно спросил он у Валеры, которого было едва видно за внушительной фигурой «корреспондента».

Тут его глаза остановились на карточке. Губы Алекса зашевелились – он чуть слышно прошептал по слогам фамилию. Очевидно, не поверил себе, потому что повторил – уже громче:

– Хрен-на-ры-ло, – и заржал, громко и безудержно.

Он почти минуту не мог разогнуться в приступе дикого хохота, пока незнакомец голосом Топора не остановил его:

– Хватит ржать, Алекс!

Голос Некрасова был тихим, почти ласковым. Однако Алекс не раз видел, как именно с такой интонацией шеф наносит страшный удар кулаком. Пару раз доставалось и парню, поэтому он тут же замер в полусклоненной позе, а потом осторожно разогнулся, успев поглубже спрятать веселье. Топор приказал, теперь уже строго и резко:

– Открывай дверь, малыш – доставай пушки.

Малыш – ростом метр девяносто шесть – поспешил выполнить приказ. Он вошел, согнувшись, в подвальное помещение, нащупал рукой выключатель и уставился в залитую светом пустоту подвала. Зародившееся в его лице недоумение быстро сменилось гримасой ужаса.

Топор ринулся следом, отбросив здоровяка от двери. Автоматов в подвале не было. В нем вообще ничего не было, так же, как и утром, когда Топор в первый раз попал сюда. Коротко, без замаха он впечатал локоть в живот бойца. Алекс громко икнул, и опять согнулся – теперь уже от нестерпимой боли. Шеф еще раз оглядел подвал. Конечно, с этим таинственным исчезновением надо было разобраться, но время. Время! Они еще не опаздывали, но через пару минут «Форд» должен был выехать за ворота. Иначе пришлось бы гнать, а сегодня нарушать правила движения, да еще в чужом городе, было нельзя. Столкновение с местными стражами порядка в планах Топора не значилось; по крайней мере, до начала операции.