Работа для гробовщика - Марджери Аллингхэм

- Просто невероятно.

- Согласна. Но в этом вся и прелесть: абсурдно и в то же время столь реально.

- Не понимаю.

- Ну, я о теме книги. Возьмем, к примеру, такие заголовки, как "Вечная радость", или "Революция духа", или "Цивилизация и её минусы", разве взятые дословно эти названия не столь же абсурдны, как её название? Разумеется... Я это поняла, когда пыталась уяснить, как продержаться почти без денег.

Кэмпион беспокойно заерзал на своем ведре. Ему казалось, что разговор ведется с кем-то на другом конце тоннеля. А может быть он как Алиса попал в Страну Чудес?

- Все, что вы говорите, весьма интересно, - осторожно подтвердил он, но вы сумели жить по его рекомендациям?

- Не совсем. Бун жил в деревне. И у него был менее изысканный вкус. Боюсь, я пошла слишком в мать.

Кэмпион с удивлением припомнил Теофилу Палинод, известную в шестидесятые годы прошлого столетия поэтессу, и даже обнаружил сходство. Такое смуглое живое лицо уже глядело на него с фронтисписа маленького красного томика, лежавшего на бабушкином комоде. Мисс Джессика была очень похожа на мать, даже те же локоны.

Размышления прервал её сильный голос:

- Во всяком случае, я освоила почти все, - заявила она. Я одолжу вам эту книгу. Она решает множество проблем.

- Надеюсь, так и есть, - поддакнул он, и переменил тему. А что в этой жестянке?

- В этой банке? То, что так жутко пахло. Это отвар для больного колена соседу - бакалейщику. А здесь - бульон из губ ягненка. Всю голову я покупать на стала - слишком дорого. Бун говорит:" Две нижние губы за фартинг", но он-то жил в деревне и в другое время. Нынешние мясники - народ несговорчивый.

Он потрясенно уставился на нее.

- А вы действительно вынуждены это делать?

Лицо её вдруг застыло, и он понял, что совершил промах.

- Вы прикидываете, на самом деле я так бедна, или попросту сошла с ума?

Столь лапидарный диагноз состояния его мыслей был поразителен. Ее необычайная интуиция казалась столь же поразительна, сколь и достойна удивления. "- Похоже, не всегда честность - лучшая дипломатия," - подумал он.

- Прошу прощения, - покорно повинился Кэмпион. - Я в самом деле не все понимаю. Пожалуй, одолжите мне книгу Буна.

- Разумеется, с удовольствием.

Он взглянул на хаос на столе, потом опять на интеллигентное, полное достоинства лицо. Пожалуй, она была моложе мисс Ивэн лет на пятнадцать.

- Консервные банки вместо кастрюль - это тоже идея Буна?

- О, да. Я сама слишком непрактична и просто слушаюсь автора. Только потому и добиваюсь результатов.

- Надеюсь, что это так. - При этом он сделал столь унылую мину, что она рассмеялась и сразу помолодела.

- Я самая бедная не потому, что самая младшая, а потому, что я доверилась нашему брату Эдварду и согласилась, чтобы он разместил по своему усмотрению большую часть моего наследства. - Это прозвучало очень по-викториански. - У него всегда было множество идей и этим он больше походил на мать и меня, чем Лоуренс и старшая сестра Ивэн. Но бедняга не отличался практичностью. И потерял все наши деньги. Бедняжка, мне его так жаль. Не смогу назвать точно моего нынешнего дохода, но считать его следовало бы в шиллингах, а не в фунтах. Однако благодаря милости Господней и проницательности Герберта Буна, я не нищенствую и опираясь на богом данный интеллект иду своим путем. Вы можете сказать, что это весьма странный образ жизни, но он мой собственный, и я никому не приношу вреда. Ну, вы все ещё считаете, что я ненормальная?

Вопрос, заданный без обидняков, оказался неожиданным. Она ждала ответа. Кэмпион, не лишенный светских манер, обезоруживающе улыбнулся.

- Нет, - ответил он. - Вы женщина вполне рациональная. Хотя я этого не ожидал. А это чай, не так ли? Где же вы собираете крапиву?

- В Гайд-парке, - бросила она через плечо. - Там много всяких трав...если уметь искать. Несколько раз я ошибалась. С растениями нужна осторожность. Помню, я изрядно приболела. Зато теперь разбираюсь безошибочно.

Кэмпион, ерзавший на ведре, подозрительно покосился на бурую дымящуюся жидкость, которую она подала в баночке от джема.

- Это очень вкусно, - заверила она. - Крапивный чай пьется очень легко. Вы попробуйте, а если не понравится, я не обижусь. Но вам нужно прочитать эту книгу. Надеюсь, мне удастся обратить вас в мою веру.

Он рад бы всей душой, но вкус у жидкости был просто отвратительным.

- Лоуренс тоже не любит, - признала она, смеясь, - но пьет. Пьет ещё и чай из тысячелистника, который я готовлю. И вообще интересуется, но более консервативен, чем я. Считает, что я не умею тратить деньги, хотя что бы он делал, если бы я умела? Ведь он гол, как сокол.

- И все же вы любите шестипенсовики, - буркнул Кэмпион. Сказал он это не машинально, а как бы вопреки своей воле, словно она опутала его чарами. А по её триумфальной мине с удивлением понял, что так и было.

- Я знаю, кто вы. Видела вас вчера под деревом, - заметила она. - Вы детектив. Потому я так откровенно с вами и разговариваю. Вы мне понравились своей интеллигентностью. А согласитесь, интересно вынудить человека сказать, что тебе хочется. Как по-вашему, что это?

- Наверно, телепатия. - Кэмпион был настолько потрясен, что отхлебнул глоток крапивного чая. - Так значит вы внушили ей дать вам немного денег? Вам так нужны эти шестипенсовики?

- Нет, но я никогда не отказываюсь. А она рада. Кроме того, они мне не помешают. Это ведь тоже рациональный подход, правда?

- Безусловно. Однако, возвращаясь к вашим магическим талантам, умеете вы видеть за спиной?

Он думал её ошеломить, но Джессика, немного подумав, ответила:

- Вы говорите о Клитии и её парне, который пропах бензином? Я знала, что они стоят за мной. Слышала, как шептались. Но не оборачивалась. Оба сбежали с работы или сделали вид, что у них где-то дела. Их могут за это уволить. - Она окинула его испытующим взглядом. - Нужно бы одолжить им мою книгу. Но Бун не дает указаний, как кормить детей. Это слишком трудная задача.

- Вы удивительная женщина, - заявил Кэмпион.

- Я симпатизирую Клитии. И хорошо её понимаю. Я и сама была когда-то влюблена, один единственный раз. Такое платоническое чувство...Но вскоре я убедилась, что этот милый интеллигентный джентльмен использовал меня лишь для того, чтобы заставить ревновать жену. Поскольку я человек рассудительный, а не самоубийственно великодушный, я с этим покончила. Но по-прежнему чувствуя себя достаточно женщиной, чтобы мне нравилась Клития. Может наш разговор помочь вам выяснить, кто отравил мою сестру Рут?

Он долго не поднимал глаз.

- Ну что, поможет? - спросила она.

- Вы должны знать, кто это сделал - медленно ответил он.

- Но я не знаю. - Казалось, она удивлена собственным признанием. - Не знаю. Любой, живущий в одиночестве, как я, становится чуток к поведению других людей. Но я вас уверяю, что понятия не имею, кто отравил Рут. И ещё должна признать, что я ему даже благодарна. Вы бы сами об этом узнали, так что предпочитаю сказать сама.

- Она доставляла много хлопот?

- Не очень. Мы редко виделись. Немного было у нас общего. Она напоминала скорее брата моего отца. Тот был математическим гением и, пожалуй, слегка не в своем уме.

- Вы довольны, что сестры нет в живых? - он сознательно был жесток, потому что начинал её бояться. Такая милая, и в то же время поразительная и совершенно непонятная.

- У меня были причины её опасаться, - сказала она. - Понимаете, семейство Палинодов напоминает потерпевших кораблекрушение в маленькой лодке, затерянной в океане. Если один выпьет свою долю воды - между прочим, алкоголичкой она не была - остальным придется либо наблюдать, как он умирает от жажды, либо делиться с ним собственной долей. А нам почти нечем делиться. Несмотря на помощь Герберта Буна.

- И больше вам нечего мне сказать?

- Да. Остальное вы должны узнать сами. Хотя это не слишком интересно.

Кэмпион встал, запахнув халат и отставив баночку от джема. Он высился над ней, разглядыая следы былой красоты. Лицо его оставалось необычайно серьезным, а мучившие его вопросы становились важнее, чем тайна убийства.

- Почему? - взорвался он, уже не владея собой. - Почему?

Мисс Джессика мгновенно поняла его и бледное лицо порозовело.

- Господь не наградил меня талантами, - спокойно ответила она. - Я не умею ничего: ни писать, ни даже рассказывать. - А когда он уставился на нее, пытаясь уразуметь всю необычность её слов, тихо продолжала: - Стихи моей матери по большей части очень слабые. Я унаследовала от отца достаточно интеллекта, чтобы это понять. Но однажды мама написала стихотворение, в котором что-то есть, хотя большинству оно показалось бы просто бессмыслицей. Вот послушайте:

Построю дом из тростника,

Волшебный, мастерски сплетенный.

Вихрь пролетит среди стеблей,

И прикоснется, удивленный

Их тормошит и налетает...

Но мне-то он не помешает

- Я занята!

Не желаете ещё чашечку чая?