Ленинский. Неизбежность бури. - Василий Александрович Бурцев

меня к тебе тоже много вопросов, но не до того сейчас. Давай со знакомством потом, сейчас нам есть чем заняться, только дух переведем, – сказал Дмитрий, откинувшись спиной на стену, тяжело дыша.

Григорий кивнул, потом посмотрел на приоткрытую дверь, ведущую на крышу дома. Легко толкнув растопыренными пальцами деревянное полотно, старик шагнул в проем и ступил на ровную крышу, покрытую черными листами рубероида.

Здесь туман был гуще. Теперь серая дымка окружала его со всех сторон так плотно, что ничего не было видно, кроме невысоких бортиков, обозначающих края крыши. Григорий обернулся. Небольшое квадратное строение из кирпича с деревянной дверью неспешно таяло по мере того, как старик отдалялся от него.

Вынырнув из тумана, сталкер подошел к Синцову.

– Ну что, отдышался немного? Ты как, высоты боишься?

– Высоты? – не понял Дед. – Что это ты задумал? – Григорий начал озираться по сторонам, пытаясь увидеть то, о чем мог говорить сталкер.

– Ну, ты же не думал сидеть здесь вечно, правда? – Сталкер призывно махнул головой и первым направился к бортику на краю крыши.

Следуя за сталкером вдоль бортика, вскоре они дошли до начала какой-то тяжелой металлической конструкции решетчатого строения, один край которой, проломив крышу, наполовину ушел в комнаты квартиры пятого этажа, а противоположный терялся в темноте, но, исходя из градуса положения углов рамы, располагался он значительно выше этого.

– Это что, стрела крана? – Григорий остановился, глядя на то, как сталкер, закинув автомат за спину, принялся карабкаться на конструкцию.

Вопрос остался без ответа, а сталкер тем временем уже скрылся из виду, растворившись в тумане. Немного постояв, набираясь смелости, Синцов заметил, как вспотели его ладони. Высоты он боялся еще с детства, но еще больше он боялся перспективы остаться на этой богом забытой крыше одному и погибнуть. Поразмышляв о том, что здесь он точно покойник, а вот в компании сталкера у него есть шанс остаться в живых, он дрожащими руками аккуратно схватился за шершавую, покрытую ржавчиной и ледяную на ощупь трубу. Осторожно перебирая руками, на четвереньках Григорий ни на что не обращал внимания, полностью сосредоточившись на простых движениях. Зацепился, перешагнул. Но все же не удержался и через несколько метров посмотрел вниз.

Совсем рядом с домом, на крыше которого они сейчас укрывались, старик увидел старое большое дерево, его ветви широко раскинулись, переплетаясь с ветвями таких же деревьев и кустарников поменьше, разросшихся в округе. А за ними стояла громадина недостроенного многоэтажного комплекса, обнесенного вокруг металлическим забором из профильного листа. Повсюду лежали обломки кирпича, переломанные фрагменты бетонных плит с торчащими, словно обломки ребер, ржавыми арматуринами. Толстыми червями с межэтажных площадок свисали силовые кабели, переплетенные с вьюном, обвившим угол здания и проникшим на площадки открытых этажей.

– Давай, давай, еще чуток – и передохнем! – послышался голос впереди. Второй конец стрелы и впрямь уходил все выше. Григорий поднял голову, мельком взглянув на сталкера, и голова его закружилась. Руки намертво вцепились в перекладины. – О, извини, не думал, что ты такой впечатлительный, раз один по городу гуляешь, да еще и без толкового снаряжения. Давай доползай, посидим немного.

На последних метрах сталкер подхватил старика и помог подняться на площадку, которой была грузовая тележка со свисающими металлическими тросами, концы которых тонули в тумане.

Сейчас Синцов смог оглядеться вокруг. Сосредоточившись на том, как бы не свалиться с конструкции, он не сразу заметил, что поднялся над туманом. Теперь ему, насколько хватало взгляда, открылась совершенно другая панорама города.

Верхний слой тумана, устилавшего город и не поднимающегося выше шестого этажа, отражал тусклый свет луны, рассеянные лучи которого иногда пробивались сквозь низкие, гонимые ветром тучи. Тем же тусклым призрачным светом блестели уцелевшие стекла многоэтажных домов, верхние этажи которых возвышались над туманом. Кровли и стены некоторых высоток обрушены. Некоторые из них стояли черные от сажи – следов страшного пожарища, такие дома ничего не отражали, словно черные дыры, а вернее сказать, прямоугольники на бледном фоне тумана.

Ветер трепал полы плаща, забирался под одежду, выдувая выступивший пот и охлаждая кожу. Становилось зябко. Григорий поежился. Взглянул на сталкера. Тот, скрестив под собой ноги, словно йог, снял противогаз и подставил лицо ветру, блаженно улыбаясь. Тогда старик тоже стянул резиновую морду, сразу ощутив прохладные струи воздуха, вдруг затрепавшие волосы, запутавшиеся в спутанной и грязной бороде. Усталость как рукой сняло, Синцов закрыл глаза и расслабился.

– Меня Григорием зовут. Фамилия моя – Синцов. Но в общине все меня Дедом звали, – не меняя позы и выражения лица, как будто сам себе сказал старик.

– Филатов Дмитрий, из полицейской общины. – Сталкер повернулся на пятой точке и уставился на мужчину. – Батя, ты что тут делаешь один, без снаряжения? Я, мягко говоря, немного удивился, увидев тебя тут…

– Значит, ты мне и нужен, – перебив сталкера, сказал старик, открыв глаза и повернув голову, взглянул в лицо сталкера. – Я из общины водников с бывшего предприятия Водоканала…

– Да-да, я знаю о вас…

– Дай сказать, не перебивай. – Старик замолчал, задумавшись. Его взгляд как-то утратил ясность и застыл в одной точке. – Наверное, нашей общины больше нет. Я, скорее всего, последний, единственный, кто выжил. Потому что сбежал, как последний трус. Община подверглась нападению… – старик замолчал.

– Нападению? Кого? Ты их видел? – воспользовавшись паузой, вставил Дмитрий. – Как это произошло?

– Я не знаю, что именно я видел… – теперь старик замолчал надолго.

Решив дать старику время собраться с мыслями, Дмитрий больше ничего не стал спрашивать. Еще немного посидел и, так ничего и не услышав, сказал:

– Давай доберемся до базы, там все и расскажешь. А теперь одевай противогаз. Туман ядовит, дышать им долго… м-м-м-м, нежелательно, в общем. – Дмитрий натянул резину и встал. – Стрела – теперь наш мост на ту сторону. Справишься?

Шурша крошкой битого кирпича и прочего строительного мусора, в изобилии валявшегося на полу и лестничном марше продуваемого всеми ветрами скелета многоэтажного недостроя, беглецы выскочили из подъезда и, перемахнув через листы металлического профиля, ограждающего строительную площадку, оказались на улице Бакинской со стороны частного сектора, где затаились у взваленных друг на друга бетонных плит.

– Наши ходоки называют частный сектор зоопарком, говорили, что тут много мутантов развелось, – принявшись озираться по сторонам, сказал Синцов.

– Зоопарком? Ха-ха, – Дмитрий усмехнулся. – Это они верно подметили. Мы тут долго бродить не будем. Впереди через пару домов улица Тимирязева, по ней вернемся обратно на Розочку. Дальше вдоль стадиона, мимо пятой и третьей общаг, оттуда до «Маришкиного родника».

– М-да, путь неблизкий, – вздохнул старик, прикидывая в голове маршрут. – Почему идем именно туда?

– А потому что там…