Ленинский. Неизбежность бури. - Василий Александрович Бурцев

– Хорошо, теперь все в сборе, – вздохнул командир, приподнимаясь из-за стола, отчего лицо его растворилось в полумраке комнаты. – Прошу, осветите еще раз результаты рейда новоприбывшим.

Слово взял мужчина, единственный сидевший за столом. Коротко, без подробностей он описал штурм телецентра и полученные в результате этого успехи. После того как он закончил, слово снова взял командир:

– Итак, наши парни воспользовались случаем и отправили в Центр запрос на эвакуацию. Благо рабочих спутников над головой болтается предостаточно. Как приятно было получить обратное сообщение, но на этом приятности закончились, – командир вздохнул и снова уселся в свое кресло.

– Что это было за сообщение, босс? – Пуле не терпелось все узнать.

– А то, что в эвакуации нам отказано. К нам летит транспорт с десантом. Приказано встретить и оказать содействие.

– И что же от нас потребуется?

– Это нам не известно. Больше никакой информации. Старший десанта назначается руководителем операции, он же разъяснит обстановку и поставит задачу.

– И когда же нам их ждать?

– Сутки, может, двое.

– То есть нам точно не известно?

– Нет, не известно. Операция секретная. Марти, на тебе организация круглосуточного наблюдения за периметром и за небом.

Глава 4

Алексей Зорин двигался вдоль заросших стен двухэтажных домов по проспекту Нариманова в сторону центра по тротуару, щедро засыпанному битым кирпичом, осколками выбитых стекол и опавшими ветками. Неспешно, стараясь не хрустеть этим мусором, переступая его на слегка согнутых в коленях ногах, перенося тяжесть тела с пятки на носок, перекатывая ступню по внешнему срезу утепленных ботинок с высоким берцем. Отойдя от здания телецентра и оставив туман позади, вышел на хорошо просматриваемый отрезок пути.

Стемнело уже давно, стало много прохладнее. Ветер порвал местами облака и теперь лениво гнал их по ночному небу, освещаемому раскатами зарницы. На дороге в обоих направлениях, разделенных широким участком, где местами в зарослях травы тускло блестел трамвайный рельс, расположились ржавые остовы автомобилей. Порывы ветра неспешно гоняли между ними мерзлую пыль, сухую листву и мусор. Тихим скрипом на проржавевших креплениях, слегка покачиваясь, стонали ржавые антенны, боковые зеркала и прочие незакрепленные, болтающиеся детали. Словно множество мертвенно-бледных застывших искр, сверкали осколки разбитых окон домов, стекол автомобилей, зеркал, витрин магазинов и фонарных столбов. Рваные грязные занавески вывалились из окон и, словно призраки, колыхались на ветру. Луна, выглядывающая из-за облаков, подсвечивала их бледным свечением, придавая совсем уже жуткое зрелище. Далекие молчаливые раскаты вспышками оживили деревья с лысыми кривыми ветками, тени которых в жутком безмолвном танце извивались, тянулись, как щупальца чудовищ.

Вдруг впереди, правее, на другой стороне дороги, боковое зеркало автомобиля издало резкий скрежет и отблеском лунного света посмотрело Алексею прямо в глаза. Зорин замер от неожиданности, внимательно всматриваясь, присел на колено. По телу побежала мелкая дрожь. В голове промелькнула мысль: «Она смотрит на меня, она меня видит!» Внутри похолодело, страх заставил волосы встать дыбом, словно заряд статического электричества. Алексей перекатился к дороге в сторону остова легкового автомобиля и вскинул оружие. Будучи предусмотрительным человеком, Зорин заранее прикрепил на винтовку прицел ночной 1ПН515. Прильнул к нему. Улица окрасилась в светло-зеленые тона, с белой расцветкой шкалы. Приподнявшись над кузовом легковушки, Зорин направил оптику на автомобиль, который по-прежнему отбрасывал свет луны в его сторону. И только тут разглядел за ним черное тощее тело, обхватившего зеркало длинными пальцами. В прицеле ярко блеснули широко открытые глаза существа, которое будто почувствовало, что его обнаружили. Одновременно с хлопком выстрела оно тут же рванулось в сторону, исчезнув в темноте, в спешке задело жестяную банку, которая с грохотом прокатилась по асфальту и замерла.

Попал или нет, Зорин выяснять не хотел. Быстро развернувшись, он бросился к ближайшему провалу дверного проема двухэтажки. Деревянная дверь, покрытая паутиной трещин вспучившейся краски, лежала на полу подъезда вместе с дверной коробкой и частью кирпичной кладки. Большой тамбур с тремя деревянными ступенями посередине, за которыми начиналась широкая площадка с массивными деревянными перилами и двумя дверьми по сторонам. Зорин бросился вправо, дернул дверь. Створка не выдержала рывка и сорвалась с петель, грохнулась на пол. Луч фонаря высветил коридор, заставленный различным скарбом сгинувших жильцов, густо затянутый паутиной. В глубине коридора за паутиной показалось шевеление, и Зорин выпустил в том направлении короткую очередь и, сразу же отпрянув назад, метнулся к противоположной двери. Дернул ее. Она оказалась крепче предыдущей и со скрипом отворилась. Ствол винтовки первым заглянул в открывшийся проем. Паутины не было. Алексей вошел в коридор, прикрыв за собой дверь. На секунду замер, прислушиваясь. Тишина. С правой стороны в углу заметил табурет на металлических ножках. Подхватил его и всунул одну из них в металлические ручки на двери. Осторожно открыл дверь в первую попавшуюся комнату. Заглянул. Окно целое, занавешено покрывалом, выходит во двор дома. При входе, на расстоянии около метра, сразу напротив двери расположен высокий деревянный шкаф, справа двухъярусная полочка для обуви с запыленными старыми ботиночками, сразу видно, женскими, сапожками и галошами. С левой стороны стол и два табурета, низкий холодильник «Саратов». Зорин прошел за шкаф. В комнате пусто. Подойдет. Опрокинув шкаф на входную дверь, он прижался спиной к стене подле него, оглядывая комнату. Под окном стояла неширокая пружинная кровать с железными дужками, застеленная некогда белым постельным бельем. Пружинный матрас провисал, а одеяло имело рельеф. На подушке чернело что-то лохматое. Даже думать не хотелось, что это могло быть. Хотя Зорин знал наверняка. Очередной труп человека, осознавшего свою участь и покорно принявшего ее.

Некоторые горожане не спешили покинуть город вместе с остальными. Покорно ложась в кровать, застилали ее свежим бельем и, надев красивую одежду, а кто-то брал с собой фотографии своих близких, детей, родителей, братьев и сестер, спокойно дожидались смерти. О чем думали в затишье перед смертью? Вспоминали родных, детей, прожитую жизнь? Одному Богу только известно. Зорин даже не заметил, как ласково погладил свой левый карман куртки, размышляя над этим.

Из нагрудного кармана разгрузки Алексей достал полный магазин к винторезу, отстегнул полупустой и поменял их местами. Отсоединив от пояса фляжку с водой, отвинтил крышку и сделал небольшой глоток. Прополоскав рот, проглотил. Посидев еще с полчаса и не услышав больше ничего подозрительного, поднялся. Дозиметр молчал. Включив подсветку экрана, посмотрел на часы. Глубоко за полночь – пора двигаться дальше.

Ближе к утру Зорин, петляя между автомобилей, вросших в проезжую часть проспекта, вышел к кольцу улиц Верхнеполевой, Гагарина и Кролюницкого. С краю площадки сквера расположен памятник «Нариману Нариманову – соратнику В. И. Ленина,