Твоя половина мира - Евгений Прошкин

Утром Полушин, а теперь и Козас. Когда?.. Неизвестно. Возможно, в эту секунду его уже нет. А еще ведь и Максимов...

Тиль нахмурился и отставил стакан. Он как будто поймал какую-то важную мысль, но не мог сосредоточиться. Водка... И что они в ней находят? Наверно, то же, что он искал в водке с тоником, — забвение. А вместо этого вспомнил — как всегда, вспомнил тот день и тех детей. И снова задал себе проклятый вопрос...

Не слишком ли дорого он платит за чужую жизнь? Узнав, что он и есть тот самый Тиль Хаген, каждый из них без колебаний вызовет полицию. Сколько им сейчас? Лет по семь или по восемь. С терминалом они уже справятся.

Но они не узнают, возразил себе Тиль. И никто не узнает, потому что его фотки в блоге заменили на чужие, а портреты в сети показывают какие угодно, только не реальные. Кто-то не хочет, чтобы Тиля Хагена схватили прямо на улице. А чего же он хочет, этот кто-то?..

Тиль суеверно обернулся — не блестит ли в стене бусинка объектива.

Не надо, не расшатывай себе нервы. У тебя их и так не осталось.

— Федя, что бы ты сделал на моем месте?

Это зависит от того, к чему ты стремишься.

— Как любой нормальный человек. Выжить.

Ты — нормальный?! Не смеши, Тили. А выжить и остаться живым — это не всегда совпадает.

— Я собирался уехать. Заскочить к тебе на пару часов и сразу уехать. Теперь не могу...

Думай сам, Тили.

— А?! — Он дернулся и выронил бутылку. Кое-как поднявшись, Тиль пошел в ванную, но по дороге свернул к дивану.

И чем он лучше Сергея Максимова? И почему он взял на себя право выбирать за него, как жить?

— Завтра я буду трезвый, — заявил он куда-то в потолок.

Тиль накрыл ухо подушкой, но от этого сделалось еще паршивей. Сквозь тошноту пробилась ненужная, крайне несвоевременная догадка: кто-то знал, что он убьет Максимова, и кто-то позволил ему убить. Потому что смерть еще одного форварда как нельзя кстати укладывается в чей-то план.

— Хватит параноить, — пробормотал он. — Или блевать, или спать. Третьего не дано.

Через минуту он уснул, и его старый вопрос в который раз остался без ответа.

Ты не жалеешь, что заплатил самим собой? Если все вернуть назад, ты уверен, что и сейчас поступил бы так же?

Некоторые задачи не имеют хорошего решения. Беда в том, что их все равно надо решать.

Элен сдвинула панель подвесного потолка, и сверху посыпалась тяжелая пыль.

— Вот же черт... Так хорошо, нет?.. — прошептала она.

— Левее, мисс Лаур, — ответили в динамике.

— Почему левее? Только что было “правее”.

— А теперь левее, — невозмутимо произнес абонент. — Фикус нас не интересует.

Элен обернулась в конец коридора — там маячила кадка с каким-то невнятным растением. В мертвой зоне под тремя погасшими плафонами. И как они разглядели? ..

Она снова приподняла панель и шевельнула камеру.

— Так лучше?

— Превосходно. Чуть правее. Элен тихо рассмеялась.

— Давайте я исполню стриптиз, и вы от меня отвяжетесь...

— Продолжайте работать, пожалуйста.

— Почему бы вам не кинуть картинку на мой терминал? Я сама все настрою, без ваших “лево-право”.

— Не отвлекайтесь, мисс Лаур. Фикус мы уже не видим, и это хорошо. Но у нас пропала часть коридора. Это, как вы понимаете, плохо.

Она длинно вздохнула и задрала голову к потолку. Кадка под ногами — пара к той, что стояла в тени, — раскачивалась и грозилась усыпать пол землей.

За ближней дверью бормотал монитор — жильцы смотрели ночной выпуск новостей. Из соседней квартиры тоже неслись какие-то звуки, — Элен не прислушивалась. Эти не выйдут, она чувствовала. Вот лифты ее смущали больше. Народ возвращался домой с воскресных гулянок, и вероятность того, что кто-нибудь появится на этаже, была достаточно высокой. Элен могла бы ее просчитать, но голос в микродинамике все время сбивал с толку.

А еще, конечно, отвлекали собственные мысли.

Элен с ее способностями была идеальным консультантом-аналитиком. На эту должность она и устраивалась. Этим она и занималась. Однако в Компании быстро выяснили, что ей можно дать любое поручение — и оно будет выполнено. С двадцать пятой попытки или со сто двадцать пятой — какая разница, если все осечки, сколько бы их ни случилось, останутся у Элен в воображении. Методом простого перебора она найдет идеальный вариант.

Она никогда еще не проваливала заданий.

— Замечательно, — сказали в динамике. — Можете уходить.

Пристроив панель на место, Элен отогнула планку так, чтобы та держала пенотиловый квадрат хорошо, но недолго.

Около пяти минут. Потом панель провиснет, и камера, свалившись, откатится в тень, за фикус. Утром ее найдет уборщик, лохматый верзила в джинсовом комбинезоне. Он кинет черный карандаш в ведро, но прежде — понюхает, хмыкнет и сломает пополам. Загадочная славянская натура...

Элен не боялась Альберта, не боялась она и местной полиции. Она это сделала, исходя из других соображений. Так будет лучше — шепнул ей форвертс, а с ним она никогда не спорила.

Над лифтом раздалось мелодичное “ку-ку”, и на площадке появился какой-то мужчина.

Проворонила... Упустила самое очевидное.

Жилец, в меру нетрезвый, остановился на пересечении двух длинных проходов и направился в ее сторону. Если что-то и совпадет, то настолько некстати, что хуже не придумаешь.

Элен глянула на кадку посреди коридора, затем на щель в потолке и погладила в кармане “ангус”.

— Мисс Лаур, — задребезжало в ухе, — слушайте наши инструкции...

Тот, кто получал изображение с камеры, увидел мужчину и отчего-то занервничал. Мужик между тем был неопасен. Пьяненький, но опрятный. Рвань в этот дом не пустили бы.

— Ваша основная задача — ни в коем случае не использовать форвертс, — тараторил абонент. — Воспринимайте события только... реально. Вы меня понимаете, мисс Лаур. Я надеюсь. Ведите себя адекватно.

Элен отмахнулась, словно собеседник находился за спиной, и, присев на кадку, достала сигареты.

— Мал-лдой ч-чиловек!..

— Д-да?.. — с готовностью отозвался мужчина.

— Огоньку...

— О!.. — Он осклабился и зашарил по карманам. — Тут не курят. Н-но... для вас, ба-арышня...

Она закинула ногу на ногу. Ему это явно понравилось.

— А я вас раньше не... н-не... — Он щелкнул зажигалкой. — Забл-лудились? Тож-ж с праздника?

— С похорон.

— О-о-о... И кого провожали?

Камера скоро упадет. В коридоре темновато, но он заметит. Пользы от этого не будет. Значит, уводить.

Элен затянулась и, откинув со лба волосы, посмотрела на него снизу вверх.

— Юность.

Мужчина пошевелил бровями. До него не сразу дошло. Но когда все же дошло, понравилось еще больше.