Твоя половина мира - Евгений Прошкин

Элен покачала девушке головой и шагнула назад.

Он не будет возражать. Как ни странно... Если она уберется, он за ней не пойдет. Еще немного попудрит мозги продавщицам и откланяется.

Элен не могла поверить и не поверила бы, но сомневаться в форвертс она не привыкла.

Это кем-то просчитано. Хорошо спланировано и хорошо сработано, начиная с появления “Хаммера” — смутившего, но не напугавшего, — и заканчивая тем, что... он уже притормаживает у магазина. Сзади к нему подкатывает полицейский минивэн. Не пустой, разумеется. Десять человек, все в “тяжелом”. А сколько их сейчас набивается в служебные помещения... Фактически ее уже взяли. Вопрос пары секунд и пары выстрелов — если она спровоцирует. Ехать почему-то придется в цивильном “Хаммере”. Неопасно. Им нужен только разговор. Но разговор будет серьезный.

О чем — Элен даже не представляла.

“Покупатель” завершил оборот и потянулся к пиджаку. За жетоном.

“Не надо, — сказала она одними губами: — Я иду”.

Элен послала водителю минивэна воздушный поцелуй и, протиснувшись между припаркованными машинами, подошла к “Хаммеру”.

— Сдаюсь, — мурлыкнула она. — Неужели я тебе так понравилась?

— Ты, Леночка, не можешь не нравиться.

— Элен, — ответила она, помедлив.

— А я Альберт. Залезай, Леночка.

“Хаммер” был тот самый, и Альберт — тоже. Это он встречал ее на въезде в город, он махал рукой. Только рубашку сменил — ночью была с пальмами, а теперь с павлинами. Невыносимо разноцветно.

Альберту было лет двадцать семь, не больше. Перед начальством ему хотелось выглядеть посолидней, перед девушками — помоложе, и он, не утруждая себя отбором, валил все это в кучу. Кричащая рубаха — и серая послушная мордочка. Короткие скупые усы — и взорванная прическа. На правом предплечье у него распласталась огромная татуировка — огненный дракон, — но возле запястья дракошин хвостик благоразумно изгибался, чтобы при необходимости исчезнуть под крахмальным манжетом.

Элен попробовала оценить варианты, но не смогла. Впереди был широченный веер, и каждая спица сама расщеплялась на такой же веер. Вероятности плодились в геометрической прогрессии, спрогнозировать их дальше второй реплики было невозможно. Им с Альбертом оставалось, как двум шулерам, либо играть честно, с выключенным форвертс, либо не играть вовсе.

— Давай уж лучше честно... — проронил Альберт, отъезжая.

Он не читал ее мысли, он всего лишь опередил ее фразу. Особенно Элен умилило то, что приглашение к честности было нагло и примитивно украдено у нее же.

А он, оказывается, дешевка.

— Послушай... Ты, Альберт, может, и не в курсе, но когда встречаются два форварда...

— А кто здесь второй? — Он с театральным недоумением оглядел салон. — Второго я не вижу.

Точно, точно. Дешевка.

— Ты не форвард, Леночка, ты преступница. В левом кармане — “ангус”, в правом — “стейджер”. С одной стороны, полгода за хранение, с другой — пожизненное за два убийства.

Элен прикурила.

— За одно.

— Если я захочу, будет четыре,—сказал Альберт. — Веришь мне?

— Верю, что тебе это не нужно. Ты и с фараонами затеял... выступление показательное... не для того, чтобы меня сдавать.

— Почему же? Сдам, и очень легко... — Он демонстративно покосился на зеркало: машина с преющей в броне группой захвата ехала, как личная охрана, бампер к бамперу. Элен не спорила: форвертс плюс десяток стрелков лучше, чем просто форвертс. — Сдам, если не проигнорируешь поручение, — добавил Альберт, решив, что пауза длится уже достаточно долго.

— Поручение? — удивилась Элен. — Какое поруче...

— От твоей Компании, не от меня же. Моих поручений как раз игнорировать не надо бы. Тебе особенно... — Он опять посмотрел в зеркало, для выразительности еще и вздернув брови.

Элен снова отметила несоответствие между тем, как этот Альберт себя ведет, и тем, кто он есть на самом деле. Бобик при боссе. Вероятно, бобик любимый. А босс, вероятно, серьезный.

— Да, — коротко произнес Альберт.

— Что?..

— Ты собиралась меня о чем-то спросить.

— Ну хватит уже концертов! — не выдержала Элен. — Чего тебе надо?

Ее много раз пытались переманить — еще и поэтому она знала, что без работы не останется никогда. Спрос был большой. А способы были разные. Но не такие дурацкие, хотя запугивать ее тоже пытались. Элен не боялась. Она поступила так, как поступил бы на ее месте любой, — выбрала самое крупное. Компанию с большой буквы. Компания в обиду не даст, она своих не бросает — во всяком случае, пока они ей нужны.

— Нет, нанимать я тебя не собираюсь, — отозвался Альберт. — И вербовать. И даже...

— Тут у тебя вообще никаких шансов! — бросила Элен, не позволяя его мерзкому ротику высказать это вслух.

— Шансы... — хмыкнул он. — Шансы — у тебя, а у меня парадигма. Никаких случайностей, никаких “авось”. Этим я от вас и отличаюсь, от... всех прочих.

Элен скрипнула зубами. Альберт услышал и рассмеялся:

— Вы и своим-то Компаниям становитесь не нужны. Все изменилось, Леночка. Форвертс превращается в промышленные отходы, которые легче отправить на Луну, чем переработать. А еще легче... — Он сложил пальцы пистолетиком и поднес к ее виску. — Пуф-ф... Сегодня у нас какой-то день отстрела — одного, другого... скоро и третьего... Неизвестно, сколько форвардов проснутся завтра живыми. Откровенно говоря, чем меньше, тем лучше. Но твоей смерти я бы не хотел. Бабы не для войны.

— Ты сам-то не баба, что ли?

— Хамство — признак неуверенности. Сомневаешься. Правильно, Леночка, сомневайся. Чем меньше вас остается, тем труднее вам жить.

— И тем лучше... — повторила за ним Элен, — ...для тебя?

— Нас и в начале-то было немного. Неполных три десятка.

— Как это ты посчитал?..

— Что значит “как”?! — Теперь удивился Альберт. — Ты разве не в курсе? Да-а-а, Леночка...

— Элен, — буркнула она.

— Маугли — вот ты кто. Полушин до тебя не добрался, а больше просветить некому... Хочешь историю? С элементами притчи, эротики и откровенной шизы. Хочешь, нет?

Элен, скривившись, отвернулась к окну. “Хаммер” сделал круг и снова проезжал мимо мехового магазина. Полицейский минивэн катился сзади.

— Без эротики, по возможности, — сказала она.

— Ее там не особенно много. В общем, нашу прапрабабку трахнул какой-то псих. Трахнул, не спросив, как бывает, согласия. На этом чувственная составляющая заканчивается. И начинается генетика. И немножко математики для младших классов...

— “Нашу”?! — опомнилась Элен. — Нашу... прапрабабушку? Ты имеешь в виду...

— Имею. Мы все родственники, да. Псих оказался плодовитым, но прапрабабуля... гм... плоды его страсти... полагаю, недолгой, минуты на полторы, а то и меньше... зачем-то оставила в себе.