Игроман-С - Руслан Николаевич Карманов

цензурой, позвольте поинтересоваться, милый Антон Иванович? Верно и слыхом о ней не слыхивали россияне 21 века?

– Ну что вы, Александр Сергеевич. Цензура – бессмертна. Но все ж таки утолите и мое любопытство. Каким это образом я погубил мулатку на Монмартре, жившую лишь в моем дневнике?

– Пускай красавица жила лишь на бумаге, но все-таки жила. Причем, одною лишь надеждой на встречу с вами, месье Ивагин, – укоризненно покачал головой Пушкин. – Поверьте мне, я знаю, о чем говорю. Будьте осторожнее, господа, со своими с рукописями. Уничтожая их, вы рушите великие сюжеты, добрые помыслы, убиваете возможность стать лучше в читателях будущих книг. Будем надеяться, ваш автор будет к вам более милостив, чем вы к сожжённой мулатке. Если, конечно, вы этого заслуживаете.

– Зачем же жалеть литературного героя, ведь он не настоящий человек? – Антон Ивагин в кабинете Пушкина готов был расплакаться как мальчишка от обиды, узнав, что он лишь плод сознания неизвестного ему автора. Хотя за время разговора с поэтом Ивагин раз десять ущипнул себя за причинное место через карман джинсов и всякий раз ему было невероятно больно.

– А что важней для человечества, Антон Иванович, судьбы реальных людей или придуманных книжных образов, ставших классикой мировой литературы? Ведь эти образы вдохновляют живущих быть лучше, дарят людям надежду, – продолжал Пушкин.

– А еще эти «образы» убивают, насилуют, бывают падкими до денег и, случается, всю жизнь невероятно азартны, – грустно произнес Ивагин.

– Человечество должно знать свои пороки, чтобы бороться с ними, – тяжело вздохнул поэт.

– И какие чувства испытывает творец живучих литературных героев?

– Он чувствует себя, конечно, божеством. Ведь великий литературный герой меняет мировоззрение миллионов живущих, а стало быть, оказывает влияние на ход реального времени. Есть, правда, тут невероятная проблема для творца литературных героев. Творя героев книжных, он может заиграться и начать режиссировать собственную жизнь, включая ее финал. Слишком эффектный жизненный финал, как это пошло, мой дорогой Антон Иванович. Вы уж мне поверьте…

– Выходит, это не вздор Германна в Аглицком клубе? Вы действительно спланировали свой уход из жизни через дуэль с Дантесом, чтобы не попасть в долговую яму? Чтобы император из чувства вины оплатил все ваши карточные долги? – журналист дерзнул задать Пушкину вопрос, так мучающий не только инженера Германна.

– Сударь, вы забываетесь. Мы не на допросе! – нахмурился поэт. – Ведь не за ответом на этот вопрос вы пожаловали ко мне.

– Да, вы правы, Александр Сергеевич. Я словно помешался. Просто помогите мне дать верный ответ князю Темному, – с болью в голосе взмолился Ивагин, как будто это он, а не Пушкин истекал сейчас кровью.

– Хорошо, я дам вам один совет, – прищурилось Солнце русской поэзии. – Дьявола нельзя победить, но во все времена с ним должно бороться, и не только литературным героям.

…Ивагин очнулся ото сна уже за Тверью.

Надобность ехать в Питер отпала, но отчего бы не прокатиться до культурной столицы России да не собраться с мыслями в комфортабельном вагоне Сапсана. Подумать есть над чем. Не каждый день ведь с вами Пушкин беседует.

Глава пятнадцатая

Ставка сыграла

Назад из Санкт-Петербурга в Москву Ивагин в своем рюкзаке вез повесть «Пиковая дама».

Издание современное, но с настоящим автографом Солнца русской поэзии: «Дьявола нельзя победить, но во все времена с ним должно бороться, и не только литературным героям. Всегда ваш Александръ Пушкинъ».

– Пожалуй, даже главред не поверит рассказу о моей встрече с Пушкиным, – улыбнулся Ивагин и нежно погладил обложку книги.

От нереальной встречи с Пушкиным Ивагина распирала гордость. В то же время слова поэта о том, что он – Антон Ивагин – лишь литературный герой, журналиста здорово озадачили. Но вскоре об этом он и думать забыл. Мало ли что во сне привидится.

Над шарадой Пушкина: «Дьявола нельзя победить, но во все времена с ним должно бороться» Антон ежечасно ломал голову почти месяц. Репортер судорожно искал подсказку и в «Пиковой даме», и в «Капитанской дочке». Или в «Демоне»:

Тогда какой-то злобный гений

Стал тайно навещать меня.

Печальны были наши встречи:

Его улыбка, чудный взгляд,

Его язвительные речи

Вливали в душу хладный яд.

Неистощимой клеветою

Он провиденье искушал;

Он звал прекрасное мечтою;

Он вдохновенье презирал…

До решающего «матча жизни» Антона Ивагина оставалось все меньше времени. Почти месяц он безрезультатно бился над кодом слов Пушкина, и только в день поединка в Санкт-Петербурге «Спартака» с «Зенитом» на репортера снизошло озарение.

– Если дьявола нельзя победить, то борясь с ним, можно и не проиграть. Ведь если бы Добро уступило Злу в одни ворота, то тьма поглотила бы мир, однако баланс пока еще сохраняется, раз ночь сменяет белый день и наоборот, – вслух рассуждал Ивагин и вдруг вскрикнул. – Конечно, сегодня в Питере может быть только ничья!

За час до начала игры в Санкт-Петербурге Антон отправил короткую смс-ку на телефон владельца московского клуба Черняева: «0:0».

В тот вечер футболистам обеих команд так и не удалось открыть счет в игре. Как не старался форвард «Зенита» Артем Дзюба огорчить свой бывший клуб, но так и не сумел поразить ворота «Спартака». 20-летний голкипер красно-белых Александр Максименко на последнем рубеже обороны действовал выше всяких похвал.

– Ай да Пушкин, – захлопал в ладоши Ивагин, когда судья поединка двух непримиримых соперников в Санкт-Петербурге дал финальный свисток.

За ходом встречи Антон следил у телевизора в комнате, которую снимал у Петровича. Крик счастья репортера разбудил хозяина квартиры.

– Ты гляди-ка, журналист наш дом качает словно лодку и без бабы, – услышал Ивагин через стенку возглас хозяина квартиры…

Антон был уверен, что теперь после верно указанного исхода матча, несмотря на все свое темное прошлое Темный – Черняев сдержит слово и освободит Катьку.

На радостях от победы, Ивагин, впервые за годы жизни у Петровича не отказался от предложения хозяина квартиры принять на грудь. Более того, сам сгонял за второй бутылкой в магазин Пятерочка.

– Вот ты скажи, журналист, два год почитай живешь со мной под одной крышей, а от приглашений познакомиться поближе завсегда отказывался, нос вороти, – высказал Петрович Ивагину, когда они приканчивали вторую пол-литровку «Столичной». – А сегодня с какой вдруг радости решил до меня снизойти: в лотерею выиграл, или праздник какой?

– Считай, Петрович, что оба твоих варианта совпали, – широко улыбнулся Ивагин. – Наверное, женюсь я скоро и съеду от тебя.

– Далёко собрался? – спросил хозяин квартиры.

– Еще не решил…

– Ну, дай Бог, чтоб не пожалеть. Женитьба это дело такое – как в картах. Выпадет козырная дама – повезло. Но, помни, что на нее всегда найдется туз козырный али король. Смотри, чтоб даму твою козырную иной король не покрыл, как вороной жеребец гнедую кобылу, – заржал Петрович и махнул очередную стопку. – А уехать-то можно куда хочешь, только от себя не сбежать.

Ивагин с Петровичем набрались к полуночи так, что оба не вязали лыка.

– Скажи,