Археология русской смерти. Этнография похоронного дела в современной России - Сергей Мохов

из значимых акторов, присутствующих в бизнесе какое-то время, работал ранее в нескольких других ритуальных фирмах и всегда поддерживает связь с другими участниками.

Зачастую родные работников сферы ритуальных услуг вовлекаются в бизнес, и поэтому со временем появляются целые семьи, которые поколениями занимаются похоронным делом. Например, мама в этой большой семье может работать в местной администрации и предоставлять информацию о новых умерших. Тогда отец семейства берет на себя роль ритуального агента, а сын руководит похоронной бригадой. Или, например, семейная пара может работать в ритуальном агентстве тандемом: муж — рядовым грузчиком похоронной бригады, а жена — продавцом ритуальных принадлежностей.

«Ну это вышка! Найти бабу-санитарку себе, чтобы сливы делала и отгоняла всяких чепушил от заказов. Но тут, видишь, какое дело — на такое, конечно, совсем упыри идут. И их хватает».

Отдельно стоит сказать и о простых работниках ритуального агентства. Как-то я спросил одного владельца похоронной компании: «Что ты можешь рассказать об HR-политике собственного агентства?» На что получил ответ, что я «наверное, долбоеб, такие вопросы задавать», а затем последовал поток персональных биографий, иллюстрирующий в данном контексте очень многое:

«Ну смотри, просто Коля сидел вместе с Валерой, а Валера вроде как сидел с Виталиком. Вот и вся твоя HR-политика. Когда ты с зоны вышел, тебя мало куда возьмут. А вот могилы копать — всегда пожалуйста. Ну или гробы носить. Так что тут все просто».

По наблюдениям, большинство работников рынка ритуальных услуг действительно имеют судимости за самые разные преступления. Среди уголовных статей в основном мелкие нарушения: кражи, воровство, хулиганство. Наличие криминального прошлого подталкивает к работе в данной сфере, так как после погашения судимости многие бывшие заключенные испытывают проблемы с официальным трудоустройством. В то же время на рынке ритуальных услуг отсутствие стажа работы и криминальное прошлое не имеют негативного влияния на возможность получения места и дальнейшей карьеры. По признанию информантов, значительная часть работников в данном бизнесе оказалась по приглашению знакомых: например, однажды кто-то из друзей попросил подменить заболевшего напарника в похоронной бригаде. Приведем такой случай: работник похоронной бригады Валерий является лучшим другом могильщика Ивана. У них похожие биографии: выросли в одном городском районе, учились в одной школе, имеют судимости, у Валерия — за воровство и хулиганство, а у Ивана — за мошенничество в начале 1990-х гг. При этом, по утверждению Ивана, судимость является результатом конкурентной борьбы: в прошлом Иван был владельцем крупной строительной и риелторской компании. У Валерия трое сыновей, двое из которых тоже работают в ритуальном бизнесе. Валерий и Иван знакомы 45 лет, они так шутят по поводу своей биографии: «В детстве в одной песочнице лопатками ковырялись, так и сейчас вместе ковыряем лопатами землю»[46].

Зачастую положение в криминальной иерархии переносится и на структуру рынка ритуальных услуг.

«Институциональный парадокс, конечно: агентство В., а оно довольно крупное, руководится К. Ему всего 25 лет, он сын криминального авторитета (по крайней мере, так себя позиционирует). Все испытывают страх перед ним и предпочитают не вступать с ним в открытый конфликт. Как говорят, его отец — серьезный человек с серьезным прошлым. Как удалось выяснить, никто точно не знает ни уголовной статьи, ни деталей его биографии, но его криминальное прошлое постоянно всплывает в разговорах как важный символический капитал».

Криминальное прошлое работников рынка ритуальных услуг позволяет иерархизировать профессиональную структуру. Высокий статус в криминальных кругах является признаком того, что человек решителен и опасен. Такой набор качеств обязывает расценивать его как обладающего высоким потенциалом для поддержания неформальных связей сети. Судимость, с одной стороны, низводит ее носителя в ранг неблагополучных граждан, а с другой — наделяет его сакральным статусом внутри сообщества. Криминальное прошлое в определенной степени оказывает влияние на формирование профессионального сообщества и, помимо иерархизации, создает структуру, основанную на представлении о физическом насилии как одном из способов решения конфликтов. При этом в бизнесе высок уровень участия бывших работников полиции, которые тоже обеспечивают ресурсную поддержку сети.

«Короче, помнишь, как мы приехали решать проблемы с васями этими на кладбище? Так вот продолжение разговора: я им такой: “Бла-бла-бла, я работаю с Севой Грушинским”. Они такие: “О да, Сева — серьезный человек". А что за Сева? Да бля, хомяка у меня так звали — Сева. А Грушинская — это улица, где я жил долгое время. Первое, что в голову взбрело — то ляпнул. Батя мой ваще вон часто имена евреев, которых похоронил, говорил — всегда срабатывает. "Аркадий Гойзман” сказал — и все, сразу тебя серьезным парнем считают».

Перечисленные примеры позволяют нам сделать вывод, что похоронное дело представляет собой скорее симбиотическую экономико-хозяйственную формацию, чем оформленный бизнес-процесс[47]. Эта сфера деятельности не регулируется системно государством и надзорными органами. Ритуальная фирма может не иметь официальной регистрации, а в случае регистрации может не вести учет и статистику. Ее работники осуществляют свою деятельность в теневом секторе экономики и не привязаны к тем или иным компаниям.

Из представленного описания очевидно серьезное отличие российского похоронного дела от западных моделей, несмотря на их широкую вариативность. Первым важным отличием является стихийная организационная структура и слабая институционализированность похоронных бизнес-процессов. По сути, ритуальное агентство — это не частная компания, а формация разнообразных акторов, действующих вокруг конкретных инфраструктурных объектов. Само функционирование этой системы возможно только благодаря налаженным сетевым связям и постоянным сбоям в работе данных объектов. В случае похоронного дела все эти сбои иллюстрируются примерами торга на инфраструктурных объектах, когда не существует единых цен на одни и те же услуги и единого/ открытого доступа к ним, присутствуют элементы саботажа, а организация похорон складывается всегда ситуативно, исходя из сиюминутного технического состояния объектов.

Роль государства и работников бюджетной сферы в похоронном деле