Археология русской смерти. Этнография похоронного дела в современной России - Сергей Мохов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Подобная ситуация становится возможной благодаря принципу, описанному ранее: инфраструктура контролируется представителями власти, а ритуальным компаниям, хотят они этого или нет, в любом случае приходится с ней взаимодействовать. Поэтому одной из приоритетных стратегий для ведения бизнеса является установление неформальных кооперативных отношений между инфраструктурой и частными агентами.
По этой причине полностью неофициальный характер похоронного дела исключает появление крупных федеральных игроков — для того чтобы ритуальная компания успешно функционировала, необходимо поддерживать неформальные связи во всей сети. Существуют монополизаторы в этой сфере, например, ГБУ «Ритуал» в Москве, но они функционируют только в своем регионе, в то время как в Европе, Америке, Канаде и Австралии существуют национальные похоронные корпорации, например, SCI (Service Corporation International) в Америке, Австралии, Германии или PFG (Pompes Funebres Generales) во Франции. В одном из частных исследований, которое я проводил для крупной федеральной ритуальной компании, работавшей в убыток на протяжении последних семи лет, удалось установить, что предприятие подобного рода не может работать в теневом секторе, где присутствует огромное количество игроков с разными понятиями о стоимости услуг. Например, в одном морге просят 10 тысяч рублей за услуги по омовению тела, в другом — 15 тысяч рублей. Федеральная компания не может проводить похороны и осуществлять сопутствующие расходы без официального учета, и в результате все ее региональные представительства оказались убыточными.
Директор похоронного агентства всегда налаживает и поддерживает сеть неформальных связей. Стандартная история открытия похоронной компании в таком контексте выглядит следующим образом. У кого-то есть родственник или близкий человек, который имеет доступ к моргу или кладбищу. Этот человек может оперативно делиться информацией об умершем человеке или берется решать возникающие проблемы. В таком случае открывается ритуальная компания, главная цель которой состоит в обеспечении агентской связи всех объектов инфраструктурной цепочки.
«Если А. вдруг нужен гроб, то он возит клиентов в М., и они там вместе покупают все, что нужно. Иногда какие-то гробы делают сами, в гараже у него лежат. Самих клиентов ему поставляет местный священник, отец С., с которым у них какая-то особая форма картели. В храм никого больше отпевать не пускают, кроме своих клиентов. В дополнение к этому А. продает места на местном кладбище, осуществляет подготовку места захоронения: роет могилы, ограды ставит и т.д. Самое крутое, что А. все тут знают как “директора кладбища". Гово-рил с местными, они мне: “Без А. никак нельзя похорониться, он кладбищем заведует”. Спрашиваю: “А кто его назначил туда?" Отвечают: “Дык он сам”. Как я понял, его фирма существует уже больше 10 лет благодаря родственным связям с чиновницей из местной администрации. Она и клиентов тоже ему поставляет. Когда родственники приходят оформлять свидетельство о смерти или просить о предоставлении места для захоронения, она им сразу советует обратиться к А., “он же директор кладбища”. Помимо А. у него в фирме еще работает два человека, которые составляют похоронную бригаду. Названия у них никакого нет. <...> Вообще хорошо, что он хотя бы тела у себя не хранит, как в М., где трупы ночь в машине лежат. Надо узнать про А. побольше и попытаться у него что-нибудь купить».
Зачастую ритуальные компании открывают и санитары морга. Я наблюдал, как подобный промысел на покойниках был организован санитаркой морга, у которой была возможность предлагать ритуальные услуги родственникам умерших прямо на рабочем месте.
«Про Л. надо говорить, конечно, отдельно. Очень предприимчивая. <...> Ей около 55 лет, несколько детей. Всю жизнь работает санитаркой в морге. Выписывает и отдает все необходимые бумажки, распределяет, кому и когда выдавать тело. Берет плату за все те же непонятные услуги морга. <...> Круто, что у нее при этом есть еще и своя ритуальная фирма. Раньше просто продавала гроб, венок, убранство прям тут, в морге, а недавно сняла офис. Отсылает клиентов туда. Легко берет в аренду катафалки у ритуальщиков — никто с ней ссориться не хочет. Так же, если где у кого — гробик недостающий и т.д. Оборот у нее небольшой, делает около 5 похорон в месяц, зато все себе и издержек никаких. Клиенты — сельские жители, которых еще не успели перехватить другие».
В отдельных случаях новый игрок похоронного рынка может иметь привязку не к администрации, скорой, полиции и т.д., а к другой ритуальной компании. Это своего рода карьерный рост для любого работника в этой сфере. Придя в бизнес простым членом бригады, спустя время рабочий завязывает знакомства с другими участниками рынка, получает необходимые связи на инфраструктурных точках и пробует открыть собственное ритуальное агентство.
Производство гробов — одна из самых странных отраслей в похоронном деле. Почти все гробы делаются в небольших гаражных производствах ремесленным способом из ворованной древесины. Себестоимость такого гроба не превышает 500-600 рублей. Технология изготовления обычного гроба проста: деревянные заготовки (колодки) стандартного размера, отличающиеся только ростовкой, обшиваются тканью с помощью строительного степлера.
«Сегодня Г. рассказал, как А. пытался свою ритуалку открыть. Поработал год, со всеми познакомился, обзавелся связями, снял гараж и нашел машину для перевозки. Начали работать, причем вполне успешно. Даже себе катафалк купили. Через полгода закрылись. Сгубила жадность. Стали обманывать информатора, который сливы делал. Получил черную метку — информатор по сливам пропал».
Участники похоронных бригад не работают исключительно в одном ритуальном агентстве, они могут выполнять заказы для разных компаний. Работники локального рынка погребальных услуг не только всегда знакомы друг с другом и составляют одно профессиональное сообщество, но и обязательно являются бывшими «сослуживцами». Фактически каждый
