Воспитанник Шао. Том 3. Откровения Абсолюта - Сергей Разбоев

– Он мог бы и пояснить. Что я не понял бы? Разве бьют сразу приказом по голове. Что я пешка, робот? Как солдатика нестроевого. Будто на хозработах.

Споун отдал честь уже бывшему командиру. Быстро поднялся в кабинет к эксперту. Тот по старому знакомству встретил его у дверей. Поздоровался. Подошел к окну, задумчиво спросил:

– А вас, подполковник, не грызет чувство обиженности, американского шовинизма, исключительности?

Споун широко заулыбался.

– Никак нет, сэр. Все в нормале. Никаких проблем.

– А почему это Крафт так взбеленился?

– У него восемь боевых наград. Есть повод для высоких амбиций. Считает себя лучшим в спецподразделениях.

– Он тридцать лет служит. Пора на пенсию.

– Хочет еще пострелять.

– По отчетам прошлых операций, рапортам, да и по вьетнамской войне, у него довольно большие потери. Где-то, даже и не объяснимые, не подтвержденные оперативной обстановкой.

– Это операционные издержки. Все же война.

– Война-то война. Но и война не все списывает. Мы же не Московия, где за потери не отчитываются. У мусульман это считается нормальным. Там служат богу, султану, шейху, деньгам. А у нас это несоответствие по службе. Считаю нелишним назначить комиссию по проверке его службы во Вьетнаме.

Споун тактично молчал. Понял, что эксперт очень разозлился на Крафта. Мак развивал свою мысль.

– Я верю в талант, в удачу, подкрепленную трезвыми расчетами; в риск, основанный и обоснованный. Но без потерь. Все победы за счет неоправданных потерь – это азиатчина. Там человек просто орудие диктаторов, захватнической политики. Что вы, подполковник, добавите за Крафта?

– Сэр, некоторое время я его неплохо знал. Он верток, быстр, напорист. Правда, грубоват, прямолинеен, жестковат. Но это помогает выжить в боевых условиях.

– Выжить ему. А подчиненным?

– Сэр. Он тоже начинал с подчиненного. Тем более, при его небольшом росте.

– Во Вьетнаме он был необъяснимо жесток.

– Да, имелось такое. И гражданских погибло немало. Но это война, сэр.

– Война с кем? С детьми, стариками, женщинами. Похоже, свою карьеру он у меня закончит судом. Армию всегда гадили солдафоны, которые, прикрываясь идеями и службой, тащили свою карьеру по трупам, по чужим судьбам. Довольно нам о нем тему разводить. Мне все ясно. Вы принимаете группу. Я оформлю вам повышение. С этой минуты вы полковник. Монаха вы знаете. Сладите с ним. Уничтожите базу и сюда. Больше от вас ничего не требуется.

– Мы готовы, сэр.

– Если все будет хорошо, я возьму вас к себе. У вас есть совесть, честь, оперативная струнка.

– Буду рад, сэр, служить под вашим начальством.

– Прекрасно. Выступайте. Через неделю встретимся.

– Есть, сэр.

Глава 18

Хан Хуа – второй бой

Горбатый, но шустрый и болтливый, проводник точно вывел группу Хан Хуа на нужное место в ущелье с небольшой речушкой, бурно скатывающейся с крутых скалистых склонов в более спокойные и мудрые воды святой реки. Но, позиция для засады оказалась столь неудобной и тактически неудачной, что монаху пришлось взять карту и долго сверять ее с самой местностью. Честно говоря, и сама карта оказалась прилично старой, во многом неточной для конкретного использования. Даже, само ущелье и изгибы реки намного не совпадали с тем, что увидели монахи на местности. На плане угадывалась опытная рука и медленная твердая нога топографа, но не более. В глубину ущелья дальше пяти километров он не лез, и все было художественно разрисовано с надеждой, что в эти глухие и труднодоступные места никто не забредет по своей воле, и случайно не заблудит. Да, топограф был скорее художником-романтиком, пейзажистом, где-то на срезе примерно семнадцатого века, чем добросовестным профессиональным обмерщиком земли.

В этом месте невозможно было уцепиться за горы, спрятаться в их складках. Ровные, гладкие отвесы гор уходили прямо в воду. И ясно было, что никакой десант не отважится высадиться в этом месте. Физически это было просто невозможно.

– Может это и к лучшему. – Удовлетворенно прикинул Хан Хуа. – Подальше от Брахмапутры, вглубь ущелья. Но пройдут ли катера неприятеля? По ширине она вполне достаточная для судов. Но, переборют ли они течение реки? Скорость движения судов едва ли превысит пять-шесть километров в час. Можно, по склонам, над рекой двигаться параллельно десанту. Расставить людей повыше на отвесах, где уже имеется достаточно кустов и леса, удобно контролировать противника на расстоянии двух-трех километров. Если где-то там повыше высадятся, то его группа просто перестреляет поодиночке весь десант. Даже не надо выпускать боевиков на берег. Катера можно просто забросать гранатами так, чтобы они не могли управляться. А на скалах их разнесет, как горшки в грозовую погоду. Вражеская группа не сможет по острым береговым скалам пешим ходом быстро вернуться в заселенные долины реки к дорогам, к транспорту.

Хан Хуа показал рукой и его небольшой отряд, вооруженный в основном старыми винтовками, прошел с километр назад по склону ущелья вдоль речушки. Здесь было еще не очень, но уже достаточно пригодное место для высадки десанта. И своих бойцов можно было вполне выгодно расположить на склонах. Хан снова сделал знак рукой и монахи, внимательно вглядываясь в складки берега, осторожно разбрелись по неудобной земле; сами располагаясь и маскируясь, как считали нужным. Они поднялись над рекой еще метров на сто. Ниже, в этом месте имелся маленький пятачок для подхода и причаливания катеров. И Хан Хуа показал рассредоточиться шире над местом засады. Далее, выше по течению, в быстрой реке виднелись буруны от выступающих из воды подводных камней. Было ясно, что катера выше не пойдут. Хуа дал команду располагаться и отдыхать в ожидании противника. Сам сел на выступе и сомкнул свои натруженные веки. По его подсчетам транспорт десанта должен появиться через сутки, не раньше.

Но уже к вечеру, дикий рев лодок привел монахов в состояние готовности. Темные силуэты судов, как дельфины, то выныривали из воды, то грузно уходили носами в воду. Трясущимися аллигаторами подходили они к пологому пятачку. Катера были небольшие, но их было много: четырнадцать штук. С большой высоты трудно было определить, сколько душ имелось на каждом судне. Монах выжидательно смотрел и думал: «начать обстрел, пока лодки еще не пристали к берегу, просто палить по палубам, по скученности людей или дать им высадиться и поджидать, пока не начнут подниматься в горы. Здесь очень трудно взбираться. Хан Хуа не послал бы своих людей лезть по гладким и отвесным склонам».

Начинало темнеть. Через полчаса ночь окутает все ущелье. Размышлять особо было нечего. Гадание ничего не даст. Он дал приказ стрелять. Дружные выстрелы не перекрывали шум речной флотилии. И, когда где-то, кто-то начинал вскрикивать от ранений или падать замертво, сначала никто ничего не понимал. Боевики скучено теснились на палубах. И редкая пуля не попадала в толпу. Когда поняли, что происходит обстрел, катера на скорости вгрызались в берег. Десант быстро выскакивал на редкий песок каменных гор. Некоторые аккуратно прыгали на землю с какими-то большими трубами.

Хан Хуа по-хозяйски оценил обстрел. Лодки три потеряло управление от ударов о берег и закрутились по течению. Человек за тридцать остались на катерах. Но остальных боевиков оказалось столь много и так они быстро и профессионально рассредоточились, что стало ясно – засада исчерпала свою неожиданность и тактический смысл. Осталось вести бой долгий, может быть и тяжелый. Не избежать потерь. Монахи продолжали вести одиночный огонь, но теперь он не был столь эффективен. Противник использовал любые складки местности и оттуда доносился злой, огрызающийся массовый огонь. Хан еще с минуту дал пострелять. Затем выстрелил сигнальной ракетой и, почти одновременно куча гранат полетела вниз. Бомбочки, мелким камнепадом устремились по отвесам стен, подпрыгивая и крутясь. Но, совсем не много не долетая до земли из-за значительной высоты, начали глухо разрываться в воздухе. Осколки темными роями ос резко разлетались в стороны, осыпая своими рваными жалами распластавшихся на камнях, диверсантов. Эффект был приличным. Санитаров, похоже, в отряде не было. Стоны и ругательства покрыли мезозойский древний участок гор. Проклятия и бешенный рев с воплями глухо доносились снизу.

Но вот и оттуда, в сторону монахов, полетели какие-то штучки с дымовыми хвостами. Немного не долетая до позиций отшельников, втыкались в отвесы гор, взрывались, выбрасывая из себя огромную разрушительную силу взрывчатки. Хан Хуа удивленно приценился к мощности увиденного оружия. Но осколки камней посыпались не вверх, как видно ожидали нападавшие, а густо и опасно вниз. Огромные и малые куски породы таким камнепадом посыпались по склону, что боевики прекратили стрелять. Монах даже сразу и не понял, выгодна ли их позиция. Обстреливать их не было смысла. Все летело вниз. И, пока еще сравнительно светло, и враг в замешательстве, Хуа поднял руку и показал всем скрытно двигаться вдоль реки глубже в горы.