Младенцы спали без улыбок. Рассказы - Татьяна Полуянова

– Да это же Сонин преподаватель. Из Дома творчества. Саянкин Анатолий Семёнович. Соня к нему три года ходит. На класс фортепиано.

Бабушка, Светлана Ивановна, долго искала очки, потом, взяв листок с портретом дрожащими руками, на которых оперативник заметил крупные волдыри, тоже подтвердила:

– Да, похож. Только глаза… У Анатолия Семёныча добрые…

– Да, о чём ты говоришь, мама! Как ты можешь…

Светлана Ивановна съёжилась как от удара, сгорбилась и зашаркала на кухню, из двери которой выглядывала испуганная девочка лет шести. Отец Сони никого в изображённом человеке не узнал.

– Кто это? Маньяк, что ли? – и, повернувшись к жене, заорал: – А ты куда смотрела? Ни хрена себе! Дочь три года на занятия к маньяку ходила! И что он там вытворял с ней это время? Семейка, б… ть! У семи нянек…

Оперативник попытался было сказать, что ещё ничего не доказано и не ясно. Они делают всё возможное, чтобы найти…

– Так ищите, мать вашу!.. – зарычал отец, еле сдерживаясь, чтобы не схватить оперативника за грудки.

Он сидел на скамейке под тенью старой липы. Изнурительная жара спровоцировала рецидив, сказали бы врачи. Он не верил врачам. Они всегда врут. Они говорили: он сможет стать таким, как все. Он всё знал про врачей. Он всё знал про себя. Он не такой, как все. Это он, хитро притворявшийся все шесть лет, сумел их обмануть. В психушке, куда упрятала его любимая мамочка, было мерзко. Тесная комната, железные койки и ненавистные хари сожителей. Он так любил её, а она… Он хотел быть с ней одним целым. Всегда. Как хорошо, как сладко было лежать рядом и дышать. Упоительно перекатывать во рту нежный сосок – его собственность. Трогать её мягкий живот – место, откуда он вышел. О, как хотел он снова оказаться там и никогда не покидать её… Она отняла у него всё. Она сказала: ты уже не маленький мальчик. Ему так её не хватало… Шесть лет нежная душа плакала каждый день, но глаза оставались сухими. Он чувствовал себя потерянной половинкой. Затаился, впал в анабиоз. Чтобы проснуться однажды и идти на зов. Жаль, что она уже умерла. Но он знает, чувствует, что скоро он найдёт то, что ему нужно. Он теперь не маленький мальчик. Теперь он умеет брать сам. Всё, что ему потребуется. Жара не спровоцировала рецидив. Жара открыла ему новые ощущения, разбудила способности, о которых он раньше не знал. Это как чудесная волнующая мелодия, которую услышишь случайно где-то вдалеке, и хочется приблизиться, отдаться полностью, слиться с ней.

– Докладывайте! – сказал Володарский, и Уйманов вновь отметил скорбное выражение глаз начальника.

– В человеке, которого видели последним с пропавшей Соней Меркуловой – по составленному фотороботу, предъявленному родственникам пропавших детей, – был опознан Саянкин Анатолий Семёнович, семьдесят четвёртого года рождения, не женатый.

– Все его опознали? – перебил Володарский.

– Нет, только мать и бабушка Меркуловой. Родители Красильникова и Кирилловой не знают этого человека, – Уйманов достал из кармана сложенный вчетверо клетчатый платок, положил на колено.

Конец ознакомительного фрагмента.