Младенцы спали без улыбок. Рассказы - Татьяна Полуянова

Ходят вокруг репки дед, бабка, внучка и Дружок с Тимошей. Тянут-потянут – каждый новый день за макушку вытягивают. Не торопятся. Да и зачем её выдёргивать, репку-то? Выдернешь – и кончится что-то хорошее. Счастье есть удовольствие без раскаяния. Пусть себе растёт. Всему своё время. Хотя… Есть ли смысл в полёте часов? Кому это известно?

*Стихи А. Введенского

Когда пойдёт дождь

Такого жаркого лета давно никто не помнил. За два месяца не пролилось ни одного дождя. Зной раскалил асфальт до липкой тягучести и высушил на газонах траву. Деревья ощетинились неподвижными колкими листьями и тихо пергаментно потрескивали. И даже ночи не приносили вожделенной прохлады. Дома, словно раскалённые печи, сохраняли жар горячего, как пирог, города. А утром неутомимый диск вновь появлялся на небе, всё начиналось сначала.

– Бабушка, мы пошли купаться! – заявили внучки, которых ждали во дворе подружки.

Светлана Ивановна в сотый раз наказала, чтоб не заходили далеко, не сидели в воде до синих пупырышек, чтобы старшая, Соня, присматривала за егозой Галкой; потом, скрепя сердце, отпустила девчонок и вышла на балкон. Внучки выскочили из подъезда, влились в щебечущую стайку дворовых ребят. «Вроде всех знаю. Пашка Егоров из второго подъезда. Вера и Люда постарше Сони. Примерные девочки и родители у них хорошие. Присмотрят», – успокаивала себя Светлана Ивановна. Она с удовольствием пошла бы на речку сама, но накануне, собирая на даче малину, задела притаившийся в кустах борщевик. Через три дня руки до самых плеч покрылись водянистыми, как от ожогов, волдырями. Век живи – век учись! Если бы она сразу вымыла руки, или хотя бы не находилась после этого на солнце – ничего бы этого не было. Едва сдерживая непреодолимое желание почесать, да что там – яростно разодрать зудящие места, Светлана Ивановна помазала руки облепиховой пенкой и принялась ждать девчонок.

Через три часа они не появились. Светлана Ивановна прибрала в квартире, погладила бельё и приготовила обед. Поминутно выскакивала на балкон, вглядывалась вдаль. Прошёл ещё час. Светлана Ивановна уже сто раз мысленно представила себе весь путь до карьеров, где раньше добывали гальку, а теперь, за неимением пляжа, купались жители района; и постепенно для неё открывались тысячи опасностей, которые подстерегали на пути её девочек.

Их высотный дом, который все называли «книжкой» из-за трёх расположенных веером корпусов, стоял неподалёку от входа в Сад Металлургов – большой запущенный парк. Нужно пройти по темноватым аллеям под старыми раскидистыми деревьями, минуя непролазные и оттого ставшие вдруг подозрительными заросли шиповника и акации. Потом пересечь шоссе с несущимися на полной скорости автомобилями – объездную дорогу по выходе из парка. Крутой спуск. Галечный берег с кучами мусора. Разные компании отдыхающих. Нетрезвые мужчины и женщины. Ошалевшие от жары собаки. Бутылки из-под пива. Осколки стекла. Карьеры. Обрывистое дно. Бьющие снизу холодные струи родников. Светлана Ивановна уже сто раз пожалела, что отпустила девочек. Подспудный, интуитивный страх рисовал в голове жуткие картины. На любом отрезке пути, который, не задумываясь, преодолевали они обычно минут за двадцать, могло произойти что-то ужасное. Пытаясь взять себя в руки, она находила какие-то доводы и объяснения, почему отпустила: как летом – без речки? И сама была маленькой – убегала купаться, и дочка Катя, мать девочек, тоже, бывало, задерживалась. Неужели до восемнадцати за ручку водить? Не первый раз. Вчера и позавчера тоже отпускала внучек. Всегда возвращались. Сегодня большая компания – считай, всем двором ушли. Мало ли – заигрались. Вот-вот должны появиться. Но все контраргументы казались жалкими против предчувствия.

Тревога разрослась до размеров паники и затопила мозг. Светлана Ивановна наскоро забинтовала руки, кляня на чём свет стоит жару, борщевики, карьеры, и себя, старую дуру, выбежала навстречу. Чугунные ворота Сада, растрескавшийся асфальт дорожек. Сердце выпрыгивало из груди, уже понимая…

Да нет, вот же они! – отхлынуло от сердца. Щебечущая, как ни в чём не бывало, стайка детей. Вера, Люда, Пашка. Глаза отыскивают шестилетнюю Галку. Девочка увидела, бросилась навстречу.

– Так здорово искупались! – и тут же заглянула за спину бабушке:

– А где Соня?

– Как… где? – растерянно оглядываясь, прошептала белыми губами Светлана Ивановна.

– Докладывайте! – коротко бросил начальник отдела по особо тяжким преступлениям, и взгляд его коричневых, тёмного шоколада, глаз с печально опущенными уголками остановился на старшем следователе Уйманове.

Володарский знал, что люди, сидевшие сейчас в его кабинете, проделали колоссальную работу, отрабатывая различные версии. В Заводском районе города при загадочных обстоятельствах исчезло три ребёнка.

23 июня Максим Красильников, 6 лет, играл в песочнице, мать наблюдала за ним в окно. Выглянув в очередной раз, ребёнка не увидела. Поиски во дворе ничего не дали.

15 июля семимесячная Кириллова Саша пропала из коляски у дверей магазина, куда мать заскочила за молоком. Через пять минут нашла пустую коляску.

26 июля исчезла Соня Меркулова, 9 лет. Ушла с ребятами купаться на карьеры, вспомнила, что оставила дома купальник, побежала домой, но ни там, ни на берегу больше не появилась.

Исчезновения детей произошли в светлое время дня. И все – в одном районе – вблизи от Сада Металлургов. Свидетелей нет. Тщательно осмотрен каждый сантиметр парка. Вещей, принадлежащих исчезнувшим детям, не обнаружено. Опрошены жители трёх близлежащих пятиэтажек и девятиэтажного дома, именуемого «книжкой», а также продавцы магазина, расположенного на первом этаже одного из её корпусов. Никто ничего не видел. Ультиматумов с требованием денег либо выполнения каких-либо условий, цена которых равнялась бы жизни ребёнка, никто из родителей не получал. Отрабатываются версии похищения с целью вывоза детей для незаконного усыновления иностранцами и торговли внутренними органами. И тоже пока безрезультатно. Володарский понимал, что будь хоть одна зацепка, её бы не упустили. Но ведь прошёл месяц! Страшная неизвестность для родителей. Паника среди горожан. Недовольство вышестоящего начальства.

– Трупов пока не обнаружено, – докладывал старший следователь Уйманов, вытирая лысину большим клетчатым платком.

– И какие вы делаете из этого выводы, Александр Васильевич? – спросил Володарский раздражённо. Почему из немолодого и вечно потеющего следователя приходится вытаскивать клещами каждое слово?

– Либо дети ещё живы, либо…

– Либо их съели, – нехорошо пошутил один из оперативников.

– Похоже, от жары не только асфальт, но ваши мозги полностью расплавились! – повысил голос начальник. – Прошло больше месяца с момента первого исчезновения, а вы: либо, либо!..

– Либо… в городе появился маньяк, – бесцветным голосом продолжил Уйманов и добавил, глядя прямо в глаза начальнику:

– Людоед.

– Что? – заорал начальник. – Да вы с ума посходили! Фильмов голливудских насмотрелись! Если вы не нашли улик или тел, это ещё не значит, что их нет! Это значит – плохо искали!

В кабинете повисла тишина. Уйманов снова достал платок и принялся вытирать крупные капли влаги, проступившие на розовой лысине.

Наконец, что-то начало проясняться. Найден свидетель, который 26 июля гулял с собакой по Саду Металлургов.

– Эри – ещё щенок, ей семь месяцев. Ризеншнауцеры – очень активные собаки. Вот она и побежала за девчонкой, а та испугалась, – рассказывал собачник, – я звал её, кричал, но Эри ещё маленькая. Не слушается. Ещё быстрее за девчонкой рванула. Говорю же: поиграть она хотела…

– Вы сказали, что девочку увёл мужчина. Откуда он пришёл? – старший следователь Уйманов, смешной толстяк с розовой лысиной задавал совсем простые вопросы. «Зря боялся. Всё жена: затаскают тебя» – мелькнуло в голове свидетеля.

– Да, словно из-под земли откуда-то вырос. Обнял девочку, и они пошли. Куда? Кажется, к выходу из парка. А мы с Эри учились выполнять команды…

– Вам показалось, что девочка знакома с мужчиной? Не испугалась его, спокойно пошла с ним?

– Я подумал, что, может отец её. Она прижалась к нему. Только не похожи они…

– Почему?

– Ну, девчонка-то, сами видите, – чёрненькая, – кивнул он на фотографию Сони Меркуловой, – а этот, папаша-то – рыжий такой, все руки в конопушках оранжевых.

Через два часа работы со свидетелем был готов фоторобот предполагаемого преступника.

Когда один из оперативников пришёл к Меркуловым, вся семья была в сборе. Екатерина, мать исчезнувшей Сони, с почерневшим и опухшим от слёз лицом, взглянула на фоторобот и тут же сказала: