Из ниоткуда в никуда - Виктор Ермолин

погребальный обряд и без того влетел родственникам в копеечку. Единственный стол организовала Лиля на собственные сбережения только для своих. Исключение сделали лишь для Жени, необъяснимо мелькающей все это время перед глазами.

Но даже в доме бывших чекистов все стремительно скатывалось в сплошное безумие. Без вести пропавший Петр стал любимым объектом всеобщих споров. Причиной этому был Дмитрий, который неустанно распространял слухи о подстрекательстве Петра. Буквально за час труппа раскололась на два агрессивно настроенных лагеря: защитников и ненавистников. Нейтралитет в этой войне сохраняла лишь Женя, смотрящая на все с полнейшим недоумением.

Вдруг раздался дверной звонок.

– Кто бы это мог быть? – произнесла Лиля в воцарившейся тишине.

Все присутствующие в квартире проводили хозяйку взглядом и замерли в ожидании развязки. Та медленно вышла в коридор, оттянула задвижку ригельного замка и распахнула дверь – под раздражающий скрип несмазанных петель в проеме показался Петр. Явно перебравший алкоголя, он еле стоял на ногах и покачивался.

– М-можно пройду? – медленно прожевал оба слова незванный гость.

– Зачем? – с явно выраженной неприязнью на лице спросила Лиля.

– Я тоже часть труппы. Имею право.

– Иди домой, тебе проспаться надо, – с проступающей сквозь суровость робостью продолжала держаться девушка.

– Отойди уже. Надоела.

Петр схватил Лилю за плечо и оттолкнул в сторону. Бородач вроде бы не прилагал никаких усилий, но этого было достаточно, чтобы девушка попятилась назад. По квартире раскатился гвалт. Игнорируя его, Петр неуклюже сел на пол и стал нервно дергать за запутавшиеся шнурки. Точно бы марионетка в руках кукловода, нога в тяжелом берце с легкостью запрыгала вверх-вниз. Куски грязи ошметками полетели в разные стороны, забрызгивая мелкой крапинкой кафельный пол и стены. Но ботинок так и не поддался.

– Дерьмо, – выругался Петр и прямо в обуви последовал в комнату. Все выжидательно притихли. – Что замолкли, а? Давайте, поминайте свою актрису.

В следующий миг Женя впервые увидела как буквально крошится чья-то жизнь. Пустой граненый стакан в руках Дмитрия с неистовой силой пронесся мимо девушки и вдребезги разбился о Петино лицо. Толстые осколки стекла с хрустом разлетелись по всему столу, попадая гостям в наполненные тарелки.

– Тварь, – протяжно проскулил Петр и повалиться на пол.

Дмитрий, все больше теряя человечность, взобрался на «подстрекателя» сверху и стал безжалостно бить того по лицу. Удар, удар, удар и с каждой новой атакой линолеум и обои покрывали все новые багровые брызги.

«Нужно отвернуться», – подумала Женя не в силах отвести глаза. Этот резкий всхлип разрываемой плоти пленил всех собравшихся какой-то особой магией. Все происходящее было ужасным ровно настолько, насколько может быть прекрасным уничтожение чего-нибудь одновременно красивого и плохого. Кто-то должен был сполна заплатить за все те злодеяния, которые происходили в мире.

Женя встряхнула головой. Нельзя было вновь вспоминать то, что тогда произошло. Нарастающая тошнота выносимо сдавила ей глотку. Временно откатить это чувство мог только сильный алкоголь. Оглядевшись по сторонам, она заметила знакомое черно-белое пятно – баннер первого и единственного городского джаз клуба

«Целый месяц здесь не была, – подумала она, застыв посреди ведущей в подворотню арки. – И ведь сегодня понедельник даже».

Поддавшись условному рефлексу, Женя сунула руку в сумку. Небольшая философская книжечка в мягком переплете до сих пор лежала на самом дне, заваленная салфетками, ручками, билетиками из автобусов, сахаром из кофеен и прочим бесполезным мусором. Брошюрка странствовала со своей хозяйкой на протяжении долгого времени, а та в свою очередь забыла, что когда-то давала обещание ее подарить.

«Но я и не устанавливала себе никаких временных рамок. Тем более он сам сказал, что книга ему не нужна, – разъяснила себе девушка. – А вот напиться под скучную музыку – очень даже неплохая идея».

Женя бросила взгляд на часы – до начала инструментальной импровизации оставался еще целый час. Решив все же пойти, она уверенным шагом направилась в сторону главного входа джаз-клуба. Оттолкнув дверь, она быстро засеменила вниз, точно была уже здесь, как своя. Нелепый парень с пухом на щеках сидел на прежнем месте, в той же одежде, с теми же прыщами на лице.

– Один билет за столиком, – твердо произнесла Женя и протянула деньги, не забыв в ответ на прошлую надменность билетера холодно измерить его взглядом.

– Вас кто-то уже ожидает в зале? – скрипучим голосом уточнил молодой человек.

– Ну, разумеется, – ответила девушка с невозмутимым лицом, самостоятельно взяв один билет со стола.

– Давайте-ка я вас провожу.

– Спасибо, сама дойду.

И только уже оказавшись в зале, Женя ощутила нарастающее чувство паники. Сев за единственный свободный столик буквально в одном метре от сцены, она потупила взгляд в пол и живо представила, как этот гаденький тип со входа выгонит ее, когда появится хозяин этого места.

«Сделаю вид, что пошла покурить, а сама просто уйду, – решила Женя, медленно переводя взгляд на выход. – Не такие уж и большие деньги потратила, чтобы стоять еще и оправдываться».

Но настоящие владельцы брони не заставили себя долго ждать и уже появились в проходе. Причем то, что это точно они, у Жени не было сомнений – прыщавый парень несколько раз указал рукой в ее сторону. На вид то была самая обыкновенная семья: статный отец в темно-зеленой рубашке поло и серых брюках, мать-брюнетка в одноцветном платье с юбкой ниже колена, широко улыбающийся мальчик лет семи – отцовский двойник в такой же одежде и с такой же прической. Только собаки по типу ретривера не хватало, чтобы поместить их групповой портрет на рекламу плавленого сыра или творожных сырков.

Краснея с каждой секундой все сильней, Женя освободила столик и стала бродить, точно как в картинной галерее, среди портретов великих джазменов. Все эти Колтрейны и Эвансы звучали для нее, как пустые звуки. Поэтому просвещение ей вскоре надоело, и она отправилась к барной стойке – изучать меню. Но и там названия оказались не более занимательными. Сгорая от стыда, оставалось только встать в длинную очередь в уборную неподалеку.

«Как только этот парень вновь пойдет провожать, я рвану наружу», – решила Женя, медленно перемещая взгляд в сторону выхода. И в тот самый момент, когда ее взор должен был достигнуть одинокого стула, она случайно встретилась взглядом с человеком за крайним столиком. Девушка его тут же узнала – это был Феликс Флейман.

«Похоже на сюжетный поворот дешевой беллетристики», – подумала и тут же забыла об этом Женя. Ее удивил ухоженный вид молодого человека (в строгом костюме и с уложенными лаком волосами), каким он не обладал в последнюю их встречу.

– Снова совершаешь свои аферы с местами? – колко подметил Флейман, улыбаясь приближающейся к его столику Жене. – Или может следишь за кем-то?

– Остроумно, но мимо. Я здесь по делу.

– Неужели?

– Да, мой друг работает в джаз-клубе, барменом. Я приходила к нему.

– Почему же не дошла? – неожиданно уточнил