Мент правильный - Дмитрий Николаевич Дашко

родилась не на пустом месте, но общее в этих грабежах было – новое, просто с иголочки обмундирование. Ну совсем как на трёх лжечекистах.

– Идея! – я поднял вверх указательный палец правой руки. – Давай-ка к нам Зайцева дёрнем – это его мы вчера взяли. Может, он скажет, откуда взялась его одежда?

Миша пожал плечами, но спорить не стал. Конвойный привёл Зайцева. Тот явно ещё не отошёл после вчерашнего и продолжал боязливо смотреть на меня.

– Скажи-ка, любезный, – проговорил я, щерясь такой лютой улыбкой, что Зайцева невольно передёрнуло, – а где ты раздобыл свою гимнастёрку и эти, с позволения сказать, симпатичные штанишки?

– Где взял, там уже нет, – попробовал встать в глухую защиту Зайцев.

– Слышь, друг! – Я подошёл к нему поближе и посмотрел так, чтобы преступника проняло. – Ты мне ваньку тут не валяй! Отвечай, раз спрашивают.

Добавлять, чем ему грозит молчание, не стал. Если умный – сам поймёт.

– Труба раздобыл, как и удостоверения, – побагровев, заявил бандит.

– Что-то уж больно подозрительно ты всё на него сваливаешь, – хмуро заметил я.

– Могу побожиться – так и было. Он одёжу красноармейскую принёс, – стал клясться лжечекист.

– Только не говори, что не знаешь, откуда! – насупил я брови.

– Почему не знаю – знаю, – с подобием гордости ответил Зайцев. – У знакомого интенданта на муку выменял.

– Что за интендант? – заинтересовался Миша.

– Фамилия мне его неизвестна, да и ни к чему мне её знать. Труба говорил, что он в какой-то части служит, что неподалёку от Жабок.

Мы с Михаилом переглянулись.

– Точно? – грозно спросил я.

– Вот те крест.

– Хорошо, – сказал я. – Я тебе верю.

И, позвав конвойного, велел отвести Зайцева в камеру.

Затем, обратившись к Мише, спросил:

– Есть идеи насчёт воинской части?

Миша кивнул.

– Да. Неподалёку от Жабок казармы учебного батальона тридцать пятой дивизии.

– Можешь аккуратно узнать – не поступало ли им на склад новое обмундирование? Только так между прочим, чтобы к себе внимание не привлекать.

– Попробую, – сказал Миша. – Меня полчаса-час не будет, так что пока не скучай. – Не буду, – пообещал я.

Вернулся он с хорошими новостями, весь возбуждённый и раскрасневшийся от удовольствия.

– Всё сходится – неделю назад в батальон привезли большое количество комплектов полного красноармейского обмундирования. Всех бойцов удалось переодеть, – он вздохнул. – Эх, нам бы так.

– Ничего, будет и на нашей улице праздник, – заверил я.

Пазл сложился. Правда, были ещё неизвестны детали, но мы оба чувствовали, что находимся на верном пути.

– Съездим в часть, поговорим с комбатом? – Предложил Михаил.

Я отрицательно покачал головой.

– Не надо. Кто знает, насколько глубоко они у себя разложились? То, что интенданты подворовывают – это нормально. Вернее, ненормально, – спохватился я, – но обычно. Кто знает, вдруг и начальство повязано. Не хотелось бы раньше времени спугнуть эту братию.

– Тогда что? – недоумённо уставился на меня Михаил.

Он послушно взял на себя роль ведомого в этом деле.

– Сначала попробуем вычислить интенданта, потом быстро берём его за грудки. Я стопудово уверен, он знает, кто из бойцов выходит на грабежи. Только его надо брать вечером, когда он дома, а не на службе. И колоть быстро – думаю, сегодняшняя ночь без грабежей не обойдётся, – пояснил текущий расклад я.

Когда Гибер вернулся с очередного совещания, мы поделились с ним нашими соображениями. Подумав, он дал добро. Ему же удалось раздобыть для нас поимённый список личного состава части, в котором Гибер подчеркнул одну фамилию – заведующего хозчастью батальона Серафима Оглобли.

– Думаю, это тот, кто вам нужен. Я к нему давненько присматривался, – сказал Гибер. – Когда брать будете?

Я посмотрел на окно. За стёклами ещё было относительно светло. Есть вероятность, что этот Оглобля пока просиживает штаны у себя в части. Если заявимся к нему домой – спугнём. Тогда «рыбка» уйдёт …

– Часа через два, товарищ Гибер.

Глава 10

У меня были опасения, что прокурор не даст ордер на обыск у Оглобли. Всё же вояка, с ними и в моё время не всё просто было. Может, сдать его «чекистам», а самим умыть руки?

А как же тогда честь мундира, как слова Гибера о доверии?

Нет, действовать нужно самим. Хотя поволноваться пришлось – здешний расклад вещей был мне совершенно неизвестен.

Но, когда в кабинете появился сияющий, как озеро в солнечный день, Миша, я понял, что всё срослось. Прокурору, наверное, из-за этих ночных грабежей тоже всю плешь проели.

– Ну как? – вопросительно поднял брови я.

– Гибер сказал, что прокурору позвонили из губисполкома. Ордер есть! – и довольный Миша потряс в воздухе бумажкой. – Живём, Жорка! Живём!

Телефонное право не всегда плохая штука.

Жил товарищ Оглобля где-то центре, так что ехать было недалеко. Ну как недалеко… Если идти пешком, то понадобится полчаса, не меньше, а мы планировали привести с собой задержанного. Не топать же с ним через весь город?!

Миша предложил дёрнуть с нами Гибера, но я решил, что начальство, какого бы оно калибра ни было, должно осуществлять руководство, а уж с остальным подчинённые как-нибудь самостоятельно разберутся.

Так что поехали мы вдвоём, наняв извозчика. Нам выдавали что-то вроде талонов, которые потом оплачивались казной. Понятное дело, что со страшными задержками и руганью, так что «подписать» извозчика бывало проблематично, но… удостоверение, подкреплённое грозным видом и револьвером, помогало решать эти вопросы.

Другого общественного транспорта в городе просто не существовало.

Извозчику, знавшему округу как свои пять пальцев, не понадобилось долго искать адрес. Вот и нужный дом – серый и мрачный.

Интересно, а я в каком живу? Так и не сподобился у Миши поинтересоваться, потому что наш предварительный план полетел к такой-то матери и мы быстро оказались в гуще событий.

Понятых нашли в том же дворе: пожилого дядечку в тужурке железнодорожника и не менее пожилую женщину, гревшуюся на скамеечке. Они же и сообщили нам, на каком этаже живёт Оглобля, подтвердив, что тот сейчас дома.

– Полчаса назад со службы пришёл, – сказала женщина, а железнодорожник закивал.

– Тогда идёмте, товарищи, – попросил я.

Двери распахнула полная женщина с тонкой ниточкой не выщипанных усиков над верхней губой. Судя по возрасту – либо мать, либо тёща тридцатилетнего Серафима Оглобли.

Вела она себя на удивление спокойно. Взяла в руки ордер, внимательно его прочитала и низким грудным голосом сказала:

– Это явное недоразумение, товарищи! Наш Серафимчик – красный командир. Он определённо не может быть замешан в чём-то плохом.

– Разберёмся, – коротко произнёс я и первым шагнул в квартиру.

Семье краскома принадлежали две комнаты из пяти в коммунальной