Близнецы из Пиолана - Сандрин Детомб

– Вы получили описание? – спросил он.

– Да, капитан. На его основании был составлен фоторобот.

– Хорошо. Вы знаете, что делать, – разошлите его во все полицейские участки и патрульные службы департамента.

Лейтенант, которому, судя по бравому виду, не надо было ничего повторять дважды, тем не менее замешкался у дверей.

– Чего вы ждете, Викар? Письменного распоряжения?

Лейтенант продолжал переминаться с ноги на ногу, не решаясь заговорить.

– Кажется, в этом нет особой необходимости, – наконец произнес он нерешительным тоном.

– Вот как? И почему же?

– Все как с цепи сорвались, – пробормотал лейтенант, – мы не успеваем отвечать на звонки… С тех пор как в городе узнали о пропаже Зелии, чуть ли не каждый житель хочет сообщить, что он что-то такое заметил… А теперь еще этот…

– Викар! – категоричным тоном прервал его Фабрегас. – Даю вам ровно десять секунд, чтобы все объяснить! Время пошло!

– Рафаэль Дюпен…

– Что – Рафаэль Дюпен?

– Он сидит у нас в приемной. Хочет с вами поговорить.

13

Фабрегас, безусловно, оценил бы по достоинству такую сознательность Рафаэля Дюпена, если бы не вновь усилившееся неприятное ощущение, которое не покидало его с самого начала расследования. Капитан в очередной раз убедился, что не управляет ходом событий, а подчиняется ему.

Он решил немного помариновать Дюпена в комнате для допросов, а заодно дать себе небольшую передышку, чтобы подумать, как лучше выстроить разговор. Капитан хотел составить впечатление о собеседнике заранее, поскольку, пусть даже Дюпен добровольно явился в участок, он по-прежнему оставался подозреваемым номер один.

Фабрегас наблюдал за Дюпеном сквозь поляризованное стекло. Человек, удобно расположившийся на стуле, закинув ногу на ногу, не проявлял ни малейшей обеспокоенности. Разве что иногда, словно забывшись, покусывал ноготь, но вид у него при этом был рассеянно-скучающий, словно он не знал, чем еще себя занять. Фабрегас слегка улыбнулся. Большинство преступников считают себя умнее всех. Они думают, что могут управлять своими эмоциями и сохранять внешнюю невозмутимость, словно профессиональные игроки в покер. В этом они, надо признать, не так уж неправы. Но они не понимают, что именно эта показная безмятежность их и выдает. Если бы им довелось хоть раз присутствовать на допросе в качестве посторонних наблюдателей, они бы знали, что невинный человек всегда трепещет перед лицом правосудия.

Фабрегас начал допрос тоном дружеской беседы. В конце концов, Рафаэль Дюпен явился сюда сам, по доброй воле, поэтому нет нужды излишне на него давить.

– Вы даже не представляете, от скольких хлопот вы нас избавили, месье Дюпен!

– Вот как?

– Ну да. Мы ведь уже собирались объявлять вас в розыск.

– Ах, вы об этом… – он пожал плечами. – На работе мне сказали, что вы хотите со мной поговорить.

– И вы тут же сами к нам пришли, – констатировал Фабрегас без тени иронии.

– Но ведь это проще всего было сделать, разве нет?

– Вы могли бы нам позвонить.

– У меня нет телефона.

Дюпен по-прежнему выглядел спокойным, почти апатичным. В его тоне Фабрегас не уловил ни малейшего раздражения. Казалось, этот допрос ничуть его не касается. Словно бы на вопросы отвечало физическое тело, тогда как у души были занятия поинтереснее. Где-то в другом месте.

– У вас нет телефона, – повторил Фабрегас, – и, насколько я понимаю, почтового ящика тоже нет.

– Именно так.

– Мы с коллегами побывали в доме, который вы указали в анкете как место проживания.

Подозреваемый слегка нахмурился, словно ему потребовалось сделать усилие, чтобы понять, куда клонит собеседник. Но почти сразу в его глазах промелькнул веселый огонек.

– Когда я пришел к ним наниматься, у меня вообще не было крыши над головой – с одной квартиры я съехал, другую еще не нашел. Поэтому и адреса не было. В анкете я указал тот, где забирал почту. А новый адрес я забыл им сообщить.

– Ах, вот в чем дело. Но вы забыли сообщить его не только в сети ресторанов «Элита», куда устроились на работу, но и в магазине прессы, где продолжали забирать почту.

– Да, наверно… Замотался на работе. Знаете, как бывает…

– Само собой. – Видя, что этот след никуда не ведет, Фабрегас предпочел сменить тему. – Вы родились в тысяча девятьсот семьдесят восьмом году, правильно?

– Именно так.

– Не могли бы вы уточнить, где?

– В Карсане. Богом забытый городок на том берегу Роны… А что, это важно?

Фабрегас отметил про себя, что Дюпен впервые отреагировал на заданный вопрос. А ведь этот человек с самого начала заявил, что понятия не имеет, зачем жандармы его ищут, но до сих пор так и не потребовал объяснений.

– Профессиональное любопытство, – уклончиво ответил капитан. – Ну что ж, месье Дюпен, я полагаю, вам не хочется здесь задерживаться, так что перейдем к делу. Как вы знаете, две девочки из школы «Ла Рока» пропали с интервалом в несколько дней, и до сих пор ничего не известно об одной из них.

Фабрегас не сообщил ничего сверх того, что было опубликовано в прессе. Только те, кто имел отношение к расследованию, знали о том, что Надя отсутствовала два дня по собственной воле, и тем более о том, что она совершила самоубийство.

– Да, я знаю. Ужасная история.

Это было сказано без особого сочувствия, но, в конце концов, отсутствие эмпатии само по себе не преступление.

– Нам известно, что вы доставляли обеды в школу в те дни, когда обе девочки исчезли.

– Да?.. Ну, раз вы так говорите…

Фабрегас начинал терять терпение. Он не мог понять, с кем имеет дело – то ли с недалеким обывателем, то ли с первоклассным актером.

– Да, я так говорю, – произнес он уже более сухо. – Но хотелось бы услышать, что скажете по этому поводу вы.

– По какому поводу? Простите, я не понимаю…

– Вы не заметили возле школы что-то странное или не совсем обычное в те два дня?

– Да разве я теперь вспомню?.. В какие два дня, кстати?

Все тот же безучастный голос. Такое ощущение, что говоришь с подростком, которого только что разбудили…

– Вчера, месье Дюпен, я говорю о вчерашнем дне! В тот день пропала Зелия. Что касается Нади, к ее похищению мы еще вернемся…

– Надя – это та, что вернулась?

– Совершенно верно. К сожалению, мы не можем сказать того же о Зелии, поэтому нам нужна ваша помощь.

– Но что вы хотите от меня услышать? Я приехал в школу к десяти утра и оставался на кухне до половины третьего. Потом я сел в фургон и поехал домой.

– Прямиком домой?

– Нет, конечно, сначала я заехал на