Ев – гений О! Не – гин - Михаил Семенович Казиник

По-шведски фраза «ты говоришь по-русски» звучит так: «ты можешь русский». Пушкинское «по-русски плохо знала» звучит как перевод иностранца. Пародийность письма не только в русском переводе, но и в том, что все обороты письма Татьяна взяла из книг, которые, естественно, читала по-французски. Кстати, это тоже была одна из причин, почему Онегин, адресат письма, не воспринял стиль любовного послания Татьяны. Ведь Онегин владел не провинциальным, а петербургским французским, и в искусственности фраз мог усмотреть изрядную долю иронии. Пушкин, показав нелогичность и нелепость письма Татьяны, не воспользовался своим прекрасным изобретением – онегинской строфой. Ну не влезал «перевод с французского» в этот гениальный поэтический прием!

Понимаю, сколько будет рассерженных, расстроенных, ругающих меня за заклание одной из священных коров русской литературы. А кто-то сошлется на пушкинскую характеристику письма и обвинит меня в том, что я иду ПРОТИВ Пушкина и его отношения к письму, которое он якобы перевел с французского на русский. Но я готов привести и еще один очень важный аргумент. Если не путать роман Пушкина с оперой Чайковского, то мы обязаны обратить внимание на то, что свое литературное письмо Татьяна пишет не Онегину как объекту любви с первого взгляда, а воплотившемуся в реальность ЛИТЕРАТУРНОМУ ГЕРОЮ. Не верите? Если бы Пушкин отнесся к чувству Татьяны на полном серьезе, он не написал бы следующего:

Меж тем Онегина явленье

У Лариных произвело

На всех большое впечатленье

И всех соседей развлекло.

Пошла догадка за догадкой.

Все стали толковать украдкой,

Шутить, судить не без греха,

Татьяне прочить жениха;

Иные даже утверждали,

Что свадьба слажена совсем,

Но остановлена затем,

Что модных колец не достали.

О свадьбе Ленского давно

У них уж было решено.

Это не было любовью с первого взгляда, а стало результатом разговоров окружающих.

Разговоры вокруг этой встречи у Лариных породили в Татьяне чувство. Почему оно все-таки появилось? Пушкин и здесь совсем не прямолинеен. Те, кто внимательно, вдумчиво прочитает следующую строфу, вероятно, согласятся со мной:

Татьяна слушала с досадой

Такие сплетни; но тайком

С неизъяснимою отрадой

Невольно думала о том;

И в сердце дума заронилась;

Пора пришла, она влюбилась.

Так в землю падшее зерно

Весны огнем оживлено.

Давно ее воображенье,

Сгорая негой и тоской,

Алкало пищи роковой;

Давно сердечное томленье

Теснило ей младую грудь;

Душа ждала… кого-нибудь…

Согласны с тем, что именно окружение привело Татьяну к мысли: ЭТО ОН?

Более того, к своей безумной любви Татьяна пришла не сразу. Читайте внимательно! Слушала, слушала сплетни… и…

И дождалась… Открылись очи[3];

Она сказала: это он!

Увы! теперь и дни и ночи,

И жаркий одинокий сон,

Всё полно им; всё деве милой

Без умолку волшебной силой

Твердит о нем. Докучны ей

И звуки ласковых речей,

И взор заботливой прислуги.

В уныние погружена,

Гостей не слушает она

И проклинает их досуги,

Их неожиданный приезд

И продолжительный присест.

И вот теперь пушкинская характеристика письма Татьяны:

Письмо Татьяны предо мною;

Его я свято берегу,

Читаю с тайною тоскою

И начитаться не могу.

Кто ей внушал и эту нежность,

И слов любезную небрежность?

Кто ей внушал умильный вздор,

Безумный сердца разговор,

И увлекательный и вредный?

Я не могу понять.

Но вот

Неполный, слабый перевод,

С живой картины список бледный…

(курсив мой. – М. К.)

Эти строки, предваряющие письмо, тоже легкая, добрая ирония. Ведь Пушкин очень любит свою Татьяну, восхищается ее смелостью, характером, серьезностью, умом. Но тем не менее позволяет себе тончайшую литературную пародию (как бы перевод). И еще, предвидя сердитых читателей, хочу добавить, что такие произведения, как гениальный пушкинский роман в стихах, обладают невероятной многозначностью. Их перечитывают всю жизнь, каждый раз открывая для себя новые измерения и значения. И все же обращаю ваше внимание на пушкинское предисловие к письму: «любезная небрежность», «умильный вздор», «безумный разговор», «вредный». И дальше: «Я не могу понять». А потом называет свой «перевод» «неполным, слабым». Разве не вычитывается добрая ирония, предупреждение о том, что это письмо всего лишь пушкинская шалость? А теперь читайте. Но только с шутливым настроением. Иначе появляется ощущение абсолютной серьезности, чего поэт вовсе не хотел вызвать у читателя. В конце вас ждет сюрприз…

Письмо Татьяны к Онегину

Я к вам пишу – чего же боле?

Что я могу еще сказать?

Теперь, я знаю, в вашей воле

Меня презреньем наказать.

Но вы, к моей несчастной доле

Хоть каплю жалости храня,

Вы не оставите меня.

Сначала я молчать хотела;

Поверьте: моего стыда

Вы не узнали б никогда,

Когда б надежду я имела

Хоть редко, хоть в неделю раз

В деревне нашей видеть вас,

Чтоб только слышать ваши речи,

Вам слово молвить, и потом

Всё думать, думать об одном

И день и ночь до новой встречи.

Но, говорят, вы нелюдим;

В глуши, в деревне всё вам скучно,

А мы… ничем мы не блестим,

Хоть вам и рады простодушно.

Зачем вы посетили нас?

В глуши забытого селенья

Я никогда не знала б вас,

Не знала б горького мученья.

Души неопытной волненья

Смирив со временем (как знать?),

По сердцу я нашла бы друга,

Была бы верная супруга

И добродетельная мать.

Другой!.. Нет, никому на свете

Не отдала бы сердца я!

То в вышнем суждено совете…

То воля неба: я твоя;

Вся жизнь моя была залогом

Свиданья верного с тобой;

Я знаю, ты мне послан богом,

До гроба ты хранитель мой…

Ты в сновиденьях мне являлся,

Незримый, ты мне был уж мил,

Твой чудный взгляд меня томил,

В душе твой голос раздавался

Давно… нет, это был не сон!

Ты чуть вошел, я вмиг узнала,