Приют для души - Таисия Рух

И вот теперь брат орет в трубку, а она попутно пополняет свой лексикон непечатными выражениями. Спорить и в чем-то убеждать его сейчас — все равно что кинуться наперерез боевому слону — опасно для здоровья и совершенно бессмысленно.

— Ну, давай я ремонт оплачу… — она попыталась хоть слово вставить.

— Не надо мне ничего оплачивать!

«Слава богу, мне придется машину продать, чтобы ее отремонтировать…»

— Я же не нарочно… Что мне сделать, чтобы ты меня простил? — Конечно, простит, куда денется, брат же все-таки.

— Не звони мне больше и на глаза мне не попадайся! — прорычал он и бросил трубку.

Она перевела дух: «Ладно, я думала, все страшнее закончится». Вообще-то, брат ее был еще тем психом и орал всегда. Точнее, это была его манера разговаривать. Она, наверное, была единственной в городе, кто его не боялся и осмеливался с ним спорить. А после перестрелки, которую он устроил в элитном ресторане, в городе стали считать его «безбашенным» и старались лишний раз не связываться.

Он был, кстати, абсолютно прав тогда, не с перестрелкой, а с требованиями. Что уж греха таить — многие рестораны и клубы содержали целый штат «мадам» для привлечения клиентов. Он попросил администратора посадить его за первый же освободившийся столик и ожидал в баре. Через десять минут столик освободился, и администратор туда посадила парочку гламурных девиц, которые скромно с бокалом шампанского обсуждали насущные новости… Брат, кстати, в этом ресторане счета оставлял еженедельно очень даже не скромные. Он рассвирепел. Охрана тогда безуспешно пыталась его утихомирить, но брата, если уж несло, остановить было невозможно. Ресторан тогда закрылся на ремонт.

Она же знала, что он добрый, как ребенок, по сути, и не прошло и дня, как они уже сидели в клубе и распевали вместе в караоке.

— Да ладно, забей на эту яхту… все равно она мне не нравилась, другую куплю.

Глава 28

— Он все-таки хороший. Посмотри, какая ты с ним стала спокойная. И не пьет, не курит, по клубам и бабам не шляется, — офис-менеджер к Хасану благоволила. — Он вежливый, (это правда: приходя в офис, он разговаривал с ее коллегами на «вы»), — слова ни разу от него плохого не слышала. Подумай хорошо, он — то, что тебе нужно в жизни.

— Да, он такой. С ним моя крыша точно останется на месте, не переживай.

— Тебе уже пора успокоиться: сколько всего пережила, здоровье же не железное. А за ним как за стеной будешь. Ну и что, что моложе, главное, что он тебя на руках носить будет, — офис-менеджер всегда переживала за нее. И молилась, и свечки ставила. И первая забила тревогу, когда она начала себя странно вести.

После развода и всех аварий что-то происходило с ней непонятное, неуловимое для нее. Сначала ее всё какие-то страхи посещали, как будто под каждым деревом кто-то за ней охотился. Потом пару раз она смотрела на кружку с чаем и не понимала, как этим пользоваться. Потом перестала узнавать людей, и офис-менеджер всполошилась.

— Иди к врачу, это что-то с нервами.

— Да нет, это, наверное, просто усталость, заработалась, — она не часто ходила к врачам, если только что-то совсем уж заболит. — Слетаю, отдохну, и все пройдет.

К тому же, поначалу это было редко, пару раз в неделю. Но потом вдруг все чаще и чаще.

А потом, однажды в январе…

Она стояла на улице в спортивном костюме и в домашних тапочках, с пакетом апельсинов. Она не помнила, кто она и куда идет. Она даже не понимала, в какой реальности она находится. Номер друга набрал какой-то прохожий, просто нажав кнопку последнего вызова. Укрыв ее своей курткой, он же дождался, пока за ней приедут.

Ее мозг, по словам врача, не выдержал эмоциональных нагрузок, сломался. «Психика человека, а уж тем более женская, очень слабая. И все, что с вами случалось, нельзя переносить с улыбкой. Нужно иногда пожалеть себя, поплакать, сорваться на ком-нибудь, накричать», — так ей сказал доктор, к которому привез ее друг.

— Я никогда не кричу и не плачу — зачем? — удивилась она тогда. — У меня же все хорошо, жива-здорова, слава богу.

— Поймите… — вздохнул врач, — вы, глубоко задвинув свои проблемы, лишь разрушаете свою психику, вам нужно, как бы выразиться, выпускать пар. Не умеете плакать — научитесь, пейте водку, курите марихуану, найдите жилетку и плачьтесь. Нельзя все переживать в одиночку и делать вид, что все в порядке, — вы себя угробите.

— То есть теперь я могу легально марихуану курить? Может, вы мне рецепт или какую-нибудь справку выпишете? — пошутила она. — Да и не переживаю я особо. У людей проблемы в сто раз хуже случаются. — Однажды в детстве она увидела детей в интернате для инвалидов: это был шок для ее пятилетнего сознания, но с тех пор она всегда помнила, что она здорова, а значит, жизнь у нее сложилась благополучно.

— Вам, милочка, надо поспокойнее быть и не изображать из себя терминатора. И у вас нарушение кровотока в сосудах головного мозга, возможно, из-за аварий. Вам необходима операция.

— О, нет, копаться у себя в голове не дам!

— Это серьезно, вы можете умереть в любой момент.

— На все воля Божья, — и, перехватив взгляд врача, добавила: — Но я учту, спасибо, доктор.

Месяц она пила таблетки и ездила к доктору на «душещипательные» беседы, как она их называла. И мозг ее опять стал послушным. На операцию она так и не согласилась…

Теперь, видя, как она меняется и становится более уравновешенной рядом с Хасаном, офис-менеджер очень даже радовалась и была двумя руками «за» их отношения.

— Он меня постоянно строит и командует, я себя как провинившийся ребенок чувствую!

— С тобой так и надо. Иначе ты на шею сядешь, — офис-менеджер засмеялась. — Уж я-то тебя не первый год знаю.

Глава 29

Будучи натурой бесцеремонной, а иногда даже чересчур, она попадала порой в нелепые ситуации, куда нормальные люди обычно редко встревают. Конечно, Хасан всегда ее спасал, зато уж потом просто выедал мозг…

Она буквально летела в крайнем левом, когда какой-то шумахер подрезал ее. Она не злилась в таких случаях, дураков полно, да и она порой, не посмотрев в зеркало, могла вильнуть — в принципе, принадлежала к таким же дуракам.

Но новоявленный шумахер резко затормозил на зеленый мигающий, когда еще ехать и ехать. «Вот идиот!» — она заморгала, вознегодовав, дальним светом, а он опустил стекло и выставил средний палец.

На дороге она вела себя абсолютно одинаково и с владельцами лохматых динозавров автопрома, и дорогих навороченных тачек — машины не были для нее каким-то показателем, она со всеми старалась быть вежливой. Но средний палец ее взбесил. Взгромоздившись на газон, она объехала его слева и встала перед новенькой сверкающей ауди, где самодовольно сидел какой-то молодой совсем парень. Не торопясь, открыла дверь и подошла к нему.

— Здравствуйте, у меня доктор очень хороший есть, могу порекомендовать.

Шумахер явно недоумевал:

— Зачем мне доктор?

— Палец тебе, на хрен, отрезать, явно он у тебя лишний, — улыбаясь, пропела она.

В ответ лихач произнес длинную речь, суть которой сводилась к описанию ее внешности и сексуальной жизни — по его мнению, разумеется. Она только вздохнула и пошла к своей машине. Сев за руль, подала немного вперед, переключила на заднюю передачу, а затем изо всех сил ударила ни в чем не повинную иномарку. Хромированные дуги ее джипа смяли морду легковушки за секунду. И набрала телефон Хасана.

Ее бесили эти нувориши, и она порой скучала по девяностым. Все-таки вежливее на дороге люди себя вели. И уж пальцами не разбрасывались. Теперь, понабрав в кредит немецких автомобилей, владение которыми лет десять назад указывало не только на принадлежность к определенному кругу, но и показывало крутой нрав, нынешние почувствовали себя «крутышками», которым все позволительно. Купил в кредит «BMW» или ауди — ты круче тучи. О том, что за выставленный средний палец на дороге могли сломать руку, они как-то не подумали, а обязательное страхование и вовсе развязало руки идиотам, и ездят теперь намного хуже.

Братья приехали минут через пятнадцать — в метро пробок не бывает — и были очень убедительны. Шумахер долго и пространно извинялся и обещал оплатить ремонт.

Уже дома она буквально попала под перекрестный допрос.

— Ты зачем свою машину изуродовала?

Хасан не любил, когда она попадала во всякие «блудняки», по его выражению.

— Это вообще он в меня въехал, незаметно было? Вы же видели. И всего-то дуги немного поцарапались…

Хусейн расхохотался: «А про тормозной путь ты не подумала?»

— Ты мне сейчас зачем врешь? У тебя коробка на задней передаче была, надо было сначала на нейтралку поставить, а потом тачку глушить. Или ты думала, что этот мужик глухонемой и ничего рассказать не сможет? А если бы менты раньше нас приехали? Тебе проблем в жизни мало? — Хасан, хоть и не водил машину, и даже прав у него не было, как все мужчины, наверное, не мог не заметить нестыковок. — Женщина должна дома сидеть и еду готовить, а не ездить, проблемы собирать на свою голову!