Приют для души - Таисия Рух

Две двухъярусные кровати, шкаф для одежды, две колченогие табуретки, обеденный стол. Больше ничего не помещалось, и если один человек стоял у стола или между кроватями, пройти другому уже было невозможно.

Она не удивилась ни тесноте, ни неустроенности, ни разбитому окну с картонкой, защищавшей от снега и ветра, ни даже тому, что полы были сгнившие, и ступать надо было очень осторожно: за свою жизнь она повидала и общежитие, и коммуналки, этим ее было не напугать. Нет, ее поразило совсем другое.

— Подожди-ка… вы же спортсмены профессиональные, у тебя медали, кубки и прочее. Вы же на соревнования ездите, два раза в день на тренировке убиваетесь… Вы же чемпионы России. Почему вы в этом клоповнике живете? Ты же говорил, что в школе[25] есть квартиры, где можно жить.

Она ничего не понимала в спортивных регалиях и иерархии, но то, что они чемпионы России, она неоднократно слышала на соревнованиях, где их представляли, и видела кучу дипломов, где это было написано.

— Мы же не в сборной России, мы чемпионы только города, области, армии, студентов ну и всяких региональных соревнований.

— Если вы чемпионы во всех этих списках, почему вы еще не в сборной России?

— Ну, это же от тренера зависит. Только он решает, кого отправить.

— Наверное, кто-то есть лучше вас в команде?

— Нет, лучше никого нет. Просто он жадный. Комитет выделяет деньги на сборы, он половину в карман кладет, хочешь ехать — плати. Так же с чемпионатами. И мы ему холодильник не отдали, откаты с призов не отдаем. В спорте, как оказалось, в общем-то, такие же правила игры, как везде.

Холодильник был их выигрышем, однажды на сабантуе[26], где они с братом каждый год делили первое место. Тренер мягко намекнул, что холодильник удачно впишется в его кухню, братья ему резко отказали. На ее взгляд, не надо было упираться и отдать этот чертов холодильник, и вообще тренер был в чем-то по-своему прав: он вкладывал в них все свои знания в течение нескольких лет, могли бы и не жадничать. Так думала она, пока они не рассказали, как строили ему дачу, естественно, бесплатно. Не они одни, а вся их спортивная команда. В то же время она понимала, что у каждого своя правда и наверняка тренеру тоже было что сказать. Ну не может же такого быть, что все платят откаты.

— Поменяйте тренера! И вообще, пойдите к директору школы, объясните ситуацию, съездите в Москву к тренеру сборной России. — Если ее что-то тормозило в жизни, она не задумываясь через это переступала.

— Это не так просто.

По ее меркам, в жизни никогда ничего не сложно, но, наверняка, у братьев были свои причины продолжать тренироваться на прежнем месте, и она махнула рукой и не лезла не в свое дело. Одну из причин она знала: тренера они, несмотря ни на что, любили и считали его лучшим. Злополучный холодильник они отдали в какой-то детский дом.

Глава 25

Подруга была ее «ангелом». По-другому и не назвать ее было. Бесконечно добрая и мудрая, с вечно насмешливыми зелеными глазами, копной рыжих вьющихся «мелким бесом» волос, с осанкой, как у балерины, и с вежливостью, достойной королей… Даже в плохом настроении подруга улыбалась, но при этом сыпала таким юмором, граничащим с цинизмом, что даже она завидовала ее выдержке и хладнокровию. «Не терять лицо ни при каких ситуациях» — так это называется. Мужчины оборачивались вслед ее подруге, но было в ней что-то, что не давало им подойти ближе. Ее подруга возвела стену между собой и окружающим миром и, внешне казавшаяся открытой, на самом деле была досягаема не более, чем мираж. И даже официанты в ресторане разговаривали с ней, как будто она какая-то невероятно популярная персона.

— Вы что, 10 лет живете и еще не женаты? — удивлению и профессиональному возмущению ее не было предела. — Давайте я вам свадьбу организую, это же моя работа! — Вообще ей хотелось хоть что-нибудь приятное сделать своей подруге.

— Тебе работы что ли мало? Хорошо. Может, пойдем, для начала, платье мне поищем, не свадебное, конечно, но что-нибудь кремовое? — И они отправились по магазинам.

Это только кажется, что купить платье — пара пустяков. Бутиков приличных в Питере на самом деле раз-два — и закончились, а уж «ангел» в этом разбиралась. Поэтому на поиски подходящего платья ушла не одна неделя, и география их поисков перенеслась сначала в Финляндию, а потом в Италию. Попутно, естественно, покупалось все, что на душу ложилось.

— Вот посмотри, какой костюм, просто на тебя сшит, померяй.

— Ты забыла, мы тебе платье ищем, а не мой кошелек опустошаем. — Но руки уже схватили Galliano[27], а ноги сами собой понеслись в примерочную.

— Мама мия, ты цену видела? Я могу в Монте-Карло пару месяцев безбедно жить. — Она вышла из примерочной. Конечно, костюм был специально на нее и сшит, и понятно, что не купить было просто бессмысленно, а это значит, что большинство друзей заживо ее сожрут за расточительность.

— Вот и хорошо, носи на здоровье, — «ангел» протянула банковскую карту продавцу, — мы берем.

— Ты с ума сошла?

— Да ладно, не парься, купишь мне потом кофе.

— Ох, чувствую, надо было идти в ювелирный или в автосалон… — она засмеялась. — Продешевила я с Galliano.

И уже вечером, на каком-то очередном модном показе, «ангел», рассматривая новые коллекции, попутно бередила ее душевные волнения.

— Тебе надо мужика найти, взрослого, но сумасшедшего, как ты. Чтоб заботился о тебе, тормозил тебя иногда, тебе вообще ребенка надо родить.

— Да меня сейчас все устраивает. Не взрослый, правда, и не сумасшедший. Был бы еще немного не такой религиозный и упертый, цены б ему не было.

— Послушай, пока вы друг друга переделать пытаетесь, время идет, и не тебе на пользу. Это понятно, что ты яркая, звезда, добрая и, по сути своей, идеальная. Конечно, он же спортсмен, чемпион, ему все лучшее надо. А ты рядом с ним, потому что он молодой и известный, свое самолюбие тешишь.

— И вообще все неправда, посмотри-ка, разложила по полочкам. Ты на мне свои психологические приемчики не отрабатывай! — она сопротивлялась, но понимала, что подруга все-таки права во многом.

— А при чем здесь психология? Посмотри правде в глаза. Конечно, ты изменилась рядом с ним, это тебе на пользу, спокойнее стала. Но ты же нечестно с ним поступаешь.

— Это еще почему? Я ему ничего не обещаю, я сказала, что ни ислам не приму, ни замуж не собираюсь.

— Ты сама прекрасно себя знаешь, захотела бы — объяснила бы так, чтобы понял. Или заведи себе кого-нибудь, найди себе мужика, он увидит и сам уйдет.

— Ты сейчас пошутила так? — она засмеялась. — А потом я одному в тюрьму передачки носить буду, а второму цветочки на могилку? Он же дагестанец, убьет еще кого-нибудь ненароком. Да и как я с ним так поступлю?!

— Хорошо, скажи мне, что тебя держит рядом с ним? — подруга вечно пыталась залезть глубоко в ее душу.

— Не знаю… — она задумалась, — он так смотрит на меня… и я знаю, что он никогда меня не предаст, я с ним чувствую себя спокойно и как маленький ребенок. Не знаю, не могу объяснить. Знаешь, была бы я двадцатилетней девчонкой, да еще его религии, я бы ни на минуту не задумалась, а сейчас… я, наверное, слишком взрослая, слишком много умею и видела в жизни, чтоб молодого пацана слушаться. Так сказать, оказалась не в том месте и не во время. Да и вообще, у меня же своя интересная жизнь, я бы хотела, чтобы он ее дополнил, а не менял — зачем мне это?

— Ну, вот видишь, как я тебе и сказала, ты только свое самолюбие тешишь. Но ты ни разу не упомянула о том, что ты его любишь, — подруга пытливо смотрела ей в глаза.

— Если бы я его не любила, я бы вышла за него замуж. И испортила бы ему жизнь.

— Почему ты не хочешь ислам принять?

Уж от подруги она никак не ожидала услышать этот вопрос.

На самом деле она не противилась исламу… В детстве, убегая от криков и вечных скандалов, она пережидала у соседей, когда дома все успокоятся. У соседей скандалов никогда не бывало, там всегда стояла какая-то умиротворяющая тишина, а дом был наполнен вкуснейшими запахами печенья и каких-то лепешек. Она завидовала соседским девчонкам, хотя они и не могли до ночи бегать с ней по улицам и им не разрешали одним, без взрослых, убегать со двора. Но зато они были какими-то спокойными, уверенными, что ли… И она проникалась этим спокойствием, когда садилась за стол с их семьей, когда она говорила вполголоса и ее всегда внимательно расспрашивали и советовали, для нее это было удивительно, но ей это нравилось. Мать девочек не ходила в платке, и одевалась даже ярко, а бабушка, наоборот, выходила на улицу закрыв все, кроме лица. Не понимая, почему она так одевается, она спросила своих подружек, и они рассказали, что они все мусульмане.

Видимо оттуда, из детства, сложился этот стереотип. У нее дома повсюду висели иконы, мать крестилась через слово, но было шумно и совсем не комфортно. У соседей икон не было, но было комфортно и спокойно. Позже она поняла, что все зависит от человека, но все же думала, что в исламе жить комфортнее. Да и первый муж, будучи атеистом, именно ислам считал правильной философией.