Кевин Гарнетт. Азбука самого безбашенного игрока в истории НБА - Дэвид Ритц
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Впрочем, при всем этом, Маме было наплевать на баскетбол с высокой колокольни. Ее идеей фикс было образование. Учи уроки. Окончи школу. Поступи в колледж. Когда меня зачислили в старшую школу Молдина и я попал в школьную баскетбольную команду, я даже не сказал ей об этом. Весь девятый и десятый класс школы я играл в баскетбол, а она даже не знала об этом. Только в одиннадцатом классе я увидел ее на трибунах во время матча, в котором настрелял сорок очков. Я нервно сглотнул.
Был вечер пятницы. Домой я не возвращался вплоть до воскресенья. Тусовался с друзьями. Я знал, что Мама будет в бешенстве. Более того, она была в таком бешенстве, что отыскала мою униформу, которую я прятал у себя в шкафу, и разорвала ее в клочья.
«Ты не будешь играть в баскетбол, – сказала она, – ты сосредоточишься на учебе».
Я достаточно ее знал, чтобы не спорить. Я также знал, что, несмотря ни на что, должен играть.
В понедельник я пошел в школу, и тренер выдал мне новый комплект униформы. Я продолжил играть.
Kevin Costner / Кевин Костнер
Костнер был крут вместе с Уитни в «Телохранителе», но мой любимый фильм с ним это «Ради любви к игре», где он играет бейсбольного питчера, пытающегося выдать идеальный матч. Мне это было близко.
Персонаж Кевина, Билли Чэпел, находится на закате своей профессиональной карьеры, длившейся девятнадцать лет. Он спортсмен старой школы. Играет с травмами, через боль. Предан команде. Любит партнеров. Название фильма говорит за себя. Он играет из любви к игре, а не ради славы или золота.
Когда он выходит на горку и начинает подавать, шум голосов на трибунах – всех этих критиков, хейтеров, крикунов и городских сумасшедших – вдруг затихает. Всякий шум сменяется тишиной. Эта тишина открывает доступ в «зону». Со мной такое происходило чаще, чем я могу упомнить. Это могло быть на «Мэдисон Сквер-гарден», в «Стэйплс» или в «Бостон-Гарден». Такое могло произойти в матче регулярки или важной игре плей-офф. Децибелы могли зашкаливать, но это не имело значения.
Любимые фильмы:
1. «Интуиция» / Serendipity
2. «Пожизненно» / Life
3. «Гарлемские ночи» / Harlem Nights
4. «Американский пирог» / American Pie
5. «Шерлок Холмс» (версия с Робертом Дауни-мл.) / Sherlock Holmes
Я выхожу на площадку и не слышу ни звука. На несколько секунд я оказываюсь в пузыре тишины. Этот пузырь позволяет мне сосредоточиться. Тишина возвращает меня к себе.
Я по-прежнему иногда возвращаюсь к этому фильму и пересматриваю его, чтобы напомнить себе о том, что в эпицентре урагана всегда есть глаз. Пока вокруг него неистовствуют буйные ветра, в глазу все тихо. В глазу спокойно. Глаз позволяет нам увидеть, что при должном настрое мы можем двигаться в тишине и без спешки и так совершить такие подвиги, какие мир считает недостижимыми.
The Courts / Площадки
Популярным у баскетболистов местом в Гринвилле были площадки в Спрингфилд Парке. Это место чем-то напоминало детройтский Kronk – так назывался провонявший потом спортзал Эмануэля Стюарта, где тренировались самые лютые бойцы вроде Томаса «Киллера» Хирнса, Кобры из Города Моторов. Если ты выжил в Kronk, ты сможешь выжить где угодно. То же самое относилось и к Спрингфилд Парку.
Королем площадки там был Реджи Голдсмит. Казалось, что Голду все дается легко. Он был первой суперзвездой из Молдина. Весь Гринвилл его уважал. Он был разыгрывающим ростом 172 сантиметра, юрким до безумия. Уличные ребята респектовали ему, потому что у него были золотые руки. Он умел драться. Нравился женщинам. А еще Голд водил золотой Nissan 300ZX. Помню, как в юности ходил в парк и, если видел его там, думал про себя: «Ух, блин, да это же Голд». А если мы уже играли на площадке и вдруг появлялся он, он сразу говорил такой: «А ну-ка, ублюдки, сдриснули с площадки. И больше сюда не приходите». С таким вот непринужденным отношением он доминировал в парке. Контролировал обстановку. Заступался за детей, если кто-то начинал их задирать. Он четко руководил процессом. Был четким пацаном, к которому тянулись остальные.
И хотя Голд никогда и близко не подбирался к NBA – он поступил в колледж из маленького городка, – он был примером для подражания. Кроме того, он был челом, чья история жизни перекликалась с моей собственной. Выяснилось, что отчим Голда был лучшим другом моего родного отца. Также он встречался с несколькими моими кузинами постарше возрастом.
Когда ему было семь, Голд зашел в наш дом и познакомился там с мамой, которая на тот момент как раз была беременна мной. Тогда мои родители еще были вместе. Он вспомнил, что моя сестра Соня была в доме и ее оттуда выгоняли, потому что взрослые накуривались и не хотели, чтобы детишки об этом прознали.
Голд также был первым игроком, чей трэш-ток врезался мне в память. Когда он сидел у боковой линии, наблюдая за моей игрой, он приговаривал: «Задай ему жару, здоровяк. Не жди. Порви его жопу». Даже не присутствуя в игре лично, он контролировал действо своим языком. Когда же он играл сам, он всегда метко бросал мяч, а порой вколачивал данки, поворачивался к защитникам и с насмешкой говорил: «Такого дерьма вы явно не ждали, ведь так?»
Голд болтал со скоростью сто миль в час. Я видел, что скорость его речи сильно завязана на ритме его игры. Скорость его речи была еще одной причиной, по которой ему было под силу овладеть любой ситуацией. Звуки его голоса разносился по всему парку. Именно от Голда я перенял свою пулеметную речь и впоследствии сам заправлял тем же самым парком при помощи неутомимого мотора во рту.
Какой-нибудь незнакомый мне чувак мог собираться вступить в игру, но прежде, чем это сделать, он мог что-нибудь крикнуть мне в лицо, чтобы попытаться вывести меня из себя. «Со мной ты такой херни не провернешь, здоровяк».
«Что ж, заходи, проверим, – отвечал я. – Ты следующий».
Он заходил. Бум! Игра началась! И вот я уже уничтожаю его: обводки, данки, тотальное унижение.
«Теперь ты уже не порешь херню, да?» – спрашиваю я.
Помимо Реджи Голдсмита, на площадке было двое здоровяков, братьев Фрэнк: Бэрон и Пол. Бэрон по прозвищу Медведь был ростом под два метра и весил почти 135 килограмм – потный лысый задира, который то и дело хватал тебя за шею, ставил заслоны и валил
