100 великих узников - Надежда Ионина

По неписаному закону было принято, что каждый вновь прибывший делал сообщение о положении дел в партии. Да и от кого же было ждать интересного и глубокого освещения всех происходящих событий в далекой, так давно оставленной России, как не от члена Центрального комитета? Группа ссыльных, среди которых были Я. М. Свердлов и Ф. Захаров, находилась тогда в селе Монастырское, куда и должен был прибыть И. В. Сталин. Для него приготовили отдельную комнату, из весьма скудных средств все-таки состряпали незамысловатое угощение и стали ждать… Прибывший сразу прошел в комнату и более уже из нее не показывался, доклад о положении дел в России он не сделал, чем ссыльные были очень смущены…

Сначала И. В. Сталину местом ссылки назначили поселок Костино. Петербургские товарищи хотели организовать ему, С. С. Спандаряну и Я. М. Свердлову побег, и Н. К. Крупская послала им деньги и паспорта для дальнейшей поездки за границу. Все это было сделано через того же Р. Малиновского, который обо всем сообщил властям. Как только царское правительство узнало о готовящемся побеге, вся полиция Туруханского края была поднята на ноги: охранному отделению, тюремным инспекторам, жандармам и другим должностным лицам было предписано принять самые строгие меры, чтобы предотвратить побег ссыльных. С. С. Спандаряна велено было "препроводить в распоряжение Туруханского отдельного пристава этапным порядком, а впредь до отхода партии заключить под стражею при Канском тюремном замке". После нескольких дней заключения в одиночной камере он был отправлен на вонючей барже в далекий заполярный Туруханск. После длительного мучительного путешествия, проделав 2000 километров по Енисею, С. С. Спандарян в конце июня 1914 года прибыл в село Монастырское — естественную тюрьму, откуда бежать было невозможно. На севере решившихся на побег ждала бы неминуемая голодная смерть в безлюдной тундре, на восток и запад простиралась непроходимая тайга, где не было не то что дорог, а даже и троп. Непосилен был беглецам путь через дебри, где не ступала нога человека и лишь бродили хищные звери. Оставалась одна дорога — Енисей, ширина которого местами достигала восьми километров, а длина равнялась почти 4000 километров.

И. В. Сталина отправили в глухую деревушку Курейку, располагавшуюся в 40 километрах севернее Полярного круга. О побеге отсюда помышлять и вовсе не приходилось, ведь даже в летнюю навигацию пароходы останавливались здесь крайне редко. Заходили они в Курейку только для того, чтобы забрать графит, который добывали за 60–70 верст от устья реки.

Выдержать Туруханку с ее ледяным климатом, снежными буранами, сырым и коротким летом, мошкарой, с ощущением таежной пустыни и трагической отдаленности от остального мира могли лишь очень крепкие люди, и многие уставали ждать и надеяться.

Туруханская ссылка была самым длительным вынужденным отрывом И. В. Сталина от революционной деятельности. В ссылке он держался замкнуто и сдержанно, ни с кем особенно не сходился, впрочем замкнутость эта была в природе его характера. Когда выяснилось, что в Курейке у него каким-то образом оказались все книги ссыльного Дубровинского, Ф. Захаров поехал к нему объясняться по этому поводу. Ю. Трифонов в своем романе "Отблески костра" пишет, что по воспоминаниям Р. Г. Захаровой, жены ссыльного, И. В. Сталин принял того так, как примерно царский генерал мог бы принять рядового солдата, осмелившегося предстать перед ним с какими-то требованиями. Возмущенный Ф. Захаров на всю жизнь сохранил неприятный осадок от этого разговора.

Одно время жить вместе с И. В. Сталиным пришлось Я. М. Свердлову, который позднее так писал об этом: "Со мною грузин Джугашвили, старый знакомый, с которым мы уже встречались в другой ссылке. Парень хороший, но слишком большой индивидуалист в обыденной жизни… На этой почве нервничаю иногда".

В доме, где поселились И. В. Сталин и Я. М. Свердлов, жили и хозяева, и потому там всегда было тесно. После короткого совместного проживания Я. М. Свердлов выразился уже резче: "Мы слишком хорошо знаем друг друга. Притом же, что печальнее всего, в условиях ссылки, тюрьмы человек перед вами обнажается, проявляется во всех своих мелочах. С товарищем Сталиным мы теперь на разных квартирах, редко видимся".

Если каждая минута ссыльного Я. М. Свердлова была посвящена работе (он писал статьи, давал уроки, даже помогал на местной метеостанции), то И. В. Сталина как будто интересовали только охота и рыбалка, и угол комнаты, где они ютились, был забит капканами и рыболовными снастями. Правда, одно время И. В. Сталин хотел было заняться изучением эсперанто по учебнику, привезенному одним из ссыльных, но быстро охладел к этой затее. Жил он отрешенно и отчужденно, и отшельничество его нарушалось лишь редкими поездками к С. С. Спандаряну в село Монастырское. На собраниях, устраиваемых ссыльными, И. В. Сталин чаще всего молчал, изредка отделываясь репликами, и складывалось впечатление, что он чего-то ждал или уже устал от побегов. Письма ссыльных, приходившие в Петербург, были полны жалобами на то, что из-за И. В. Сталина, грубо обошедшегося с дочерью местного жителя Барышникова[76] [В книге В. Успенского "Тайный советник вождя" говорится, что И. В. Сталин совершил недопустимый поступок в отношении дочери приютившего его хозяина, и тот грозился обратиться в суд. С большим трудом после обещаний И. В. Сталина жениться удалось замять дело. Родившегося мальчика назвали Александром, в годы Великой Отечественной войны он сражался на фронте], жандармский начальник натравливает на них якутов.

В ссылке И. В. Сталин не был обременен какими-либо обязанностями и потому все время мог посвятить работе. Но все четыре года ссылки он был пассивен и совершенно не проявлял себя как член Центрального комитета партии. Обычно ссыльные революционеры, если судить по их воспоминаниям, очень много читали, так что тюрьмы и ссылки были для них своего рода университетами. И. В. Сталин тоже много читал и всегда удивлялся тому, как неумело царское правительство борется со своими "могильщиками", которые могли не работать, сколько угодно читать и даже бежать. Но с февраля 1913 года по март 1917 года он ничего своего не написал — ни одной строчки, которая была бы напечатана. Правда, в книге старой большевички В. Швейцер "Сталин в Туруханской ссылке" отмечается, что в ссылке он переводил книгу Р. Люксембург на русский язык и вообще все время напряженно работал. Однако книга была издана в 1939 году, и ее апологетический характер очевиден, но в те годы объективные работы о И. В. Сталине и не могли появиться.

Хотя в Курейку газеты приходили с большим опозданием, он чувствовал, что в стране назревают большие события. Но когда разразилась Первая мировая война, в нем не наблюдалось каких-либо признаков активности. Хотя В. Швейцер в упоминавшейся уже книге утверждает, что с началом войны он выступил с письмом, осуждающим "оборончество", и сразу же занял интернациональную позицию. Правда, вот письма этого не сохранилось, и более того, ссыльные Туруханского края никогда не вспоминали и даже не слышали о нем.

Отношения между Я. М. Свердловым и И. В. Сталиным при их совместном проживании накалились до такой степени, что последний, как пишет Ф. В. Волков в книге "Взлет и падение Сталина", подговорил уголовников напасть на Я. М. Свердлова. Те бросились с ножом, но его спас ссыльный Б. Иванов, человек большой физической силы. Во время нападения он схватил тяжелую скамью и обрушил ее на головы уголовников, которые в панике бежали. После этого случая совместное проживание двух политических ссыльных стало невозможным, и в 1914 году Я. М. Свердлову разрешили поселиться в селе Монастырское.

В 1916 году переселился в Монастырское и И. В. Сталин, но по-прежнему сторонился остальных ссыльных. По отношению к Я. М. Свердлову он вел себя надменно, даже заносчиво, и предложенное тем примирение отклонил.

Ветеран партии Б. И. Иванов впоследствии рассказывал журналисту А. Лабезникову[77] [Интервью с А. Лабезниковым было напечатано в газете "Советская культура" от 16 июня 1988 года]:

Все время, пока он (И, В. Сталин. — Н.И.) находился в Курейке, в нашей маленькой колонии большевиков постоянно случались провалы. Мы решили поговорить начистоту… назначили день собрания большевиков Курейки, но Джугашвили на него не явился. А назавтра мы узнали, что он исчез из Курейки — ушел в побег, а до первого поселения пятьсот верст. Такой побег можно было совершить только с помощью властей.

По-видимому, царская охранка оберегала И. Джугашвили от суда большевиков, чтобы спасти его от возможного возмездия. В свое время в Туруханском музее хранилось заявление И. В. Сталина в Енисейское жандармское управление о выдаче ему шубы и валенок. Ни Я. М. Свердлов, ни С. С. Спандарян, ни другие политические ссыльные за помощью в полицию не обращались.