Воспоминания (1865–1904) - Владимир Джунковский

На другой день уехали Румынские, в Ильинском сразу как-то опустело, т. к. молодая Румынская вносила большое оживление.

11-го числа я встал в 5 часов утра и в 6 часов выехал верхом в Спасское близ Кунцева, чтобы успеть вернуться еще к 9 часам утра на теннис. Погода была свежая, но очень хорошая, и я отлично проехался, проехав 30 верст. В Ильинском в это время стали готовиться к спектаклю, в котором почти все должны были принять участие. Шли ежедневные репетиции. В этот день как раз привезли разные костюмы из Дирекции императорских театров, и мы их примеряли. Мне дали роль вора в «ombres chinoises»,[402] который вытаскивает у часового из кармана колбасу, затем происходит борьба, и часовой его убивает.

Самый спектакль состоялся 13-го июня. Все решительно было устроено нами без всякой помощи извне, всем распоряжалась великая княгиня Елизавета Федоровна, которая все и придумывала. Мужские костюмы были из театра, дамские сшили домашним способом. 12-го была генеральная репетиция. Зрителями были неучаствовавшие в спектакле, всего 10 человек, считая и государя. Сцена, все декорации, все было сделано нами, работы было много. Прошло все очень хорошо. Государь очень все принимал близко сердцу, но сам не участвовал. Была исполнена шарада, слово выбрано «Nicolai». Каждая буква этого слова отдельно изображала начало какого-нибудь слова. Вторая сцена была из «Nitouche». Княжна Лобанова играла главную роль, Гадон – Флоридора. Был представлен урок пения, монашенками были великая княгиня, великая герцогиня, ее младшая сестра, m-lle Ротсман и Пассован и принцесса Баттенбергская. Все они были одеты в белом с черными повязками на головах. Как они все были красивы в монашеских платках, прямо поразительно.

2-я сцена была самая красивая, была устроена живая картина из оперы «Тристан и Изольда». Сцена представляла тот момент, когда Изольда дает Тристану выпить из кубка, думая, что дает выпить яд; Изольду играла императрица, Тристана – Шлиттер в костюме вроде Лоэнгрина, за ним стоял «его друг», которого изображал барон Ридезель, а за «Изольдой» стояла «ее подруга», это была княжна Барятинская.

Императрица была дивно хороша, костюм «Изольды» ей шел удивительно. Она была прямо очаровательна. В этой живой картине были три момента: когда Изольда подает кубок, когда Тристан выпивает и когда все стоят радостно пораженные, видя, что яд не произвел действия.

3-я сцена была Carnaval[403] – по сцене были развешены бумажные разноцветные фонари, и когда поднялся занавес, то под «польский» гуляли маски, домино,[404] почти все участвовавшие в шараде в разных костюмах. Затем начались танцы – 1-я пара, великий герцог Гессенский с женой в испанских костюмах, протанцевали испанский танец. Он был поразительно прямо настоящий испанец, она удивительно грациозна. 2-я пара – Ефимович и Пассаван танцевали японский танец, 3-я пара – княгиня Юсупова и барон Зедделер танцевали русскую. Она была типичной русской красавицей, в чудном сарафане, танцевала замечательно красиво и грациозно.

Затем все вместе протанцевали фарандолу.

4-я сцена «Ombres chineizes», в которых я участвовал, были изображены на полотне, натянутом на раму. Была изображена пантомима между Pierrot, Pierrette,[405] часовым и вором. Сначала было показано, как разгуливает часовой (Корнилов), затем он уходит, является Pierrot (фон Эттер), к нему навстречу субретка (княжна Лобанова), между ними происходит объяснение любви, и они уходят, затем является часовой, к которому навстречу идет Pierrette (молодая Баттенбергская), которую он не пропускает. Она дает ему колбасу, дает выпить из кувшина, он напивается допьяна и, шатаясь, уходит. На сцену является Pierrot, который тащит Pierrette и продолжается сцена ревности, потом примирение, они уходят, является часовой, совсем сонный, вор (я) подкрадывается, хочет его ограбить, вытаскивает колбасу из кармана, часовой просыпается, происходит драка, и он убивает вора. Говорили, что эта сцена была довольно забавная.

5-я сцена – живая картина из оперы Лалла Рук, на сцене были великий герцог Гессенский, Шлиттер, Гартонг и m-lle Ротсмон. Было красиво, но ничего особенного.

6-я сцена «Affarition»[406] – это была дивная картина. На диване лежала великая княгиня Елизавета Федоровна, вся в розовом, и спала, вокруг по дивану и на ней валялись отрезанные розы и лепестки роз. Было полутемно – вдруг из-за двери проник яркий красный цвет и появился Зедделер, одетый чертом, подбежал к спящей и стал знаками звать злых духов. Сейчас один за другим сбежались злые духи и стали виться вокруг спящей, лицо которой стало меняться и изображать страдание. злые духи были все очень страшные и самые разнообразные. Ефимович был весь в красном с ног до головы, но их не было видно – это был красный шар, который то уменьшался, то увеличивался, и все время вертелся клубком, принимая разные формы – очень он был уморителен. Корнилов был весь в черном, длинные волосы падали на спину и на грудь. Великий князь был привидением, окутанный зеленой змеей, которая все старалась укусить спящую. Вдруг явилась фея (Е. Козлянинова) и веткой сирени отогнала всех злых духов, которые сразу исчезли и вместе с ними исчез и яркий красный свет, который сменился белым. Затем за феей появился ангел (императрица), и на сцене сделалось совсем светло. Ангел разбудил добрых гениев, которые спали в глубине сцены. Эти добрые гении, одетые лилиями с ветками лилий в руках окружили спящую, ангел стал сзади, благословляя спящую. Вся эта сцена была удивительно поэтична, особенно было красиво появление ангела. Великая княгиня Елизавета Федоровна и императрица были так поразительно красивы, что глаз было от них трудно оторвать.

7-я сцена Jaglle[407] – была изображена сцена из «Пиковой дамы» – танец пастушек; были две пары: Эттер с пр. Кобургской и Корнилов с княжной Лобановой. Корнилов очень хорошо [выступил] пастушком.

Все слово «Nikolai» изображали все, одетые в различные костюмы всех народностей России. Я был с великим герцогом малороссами. Мы все стояли на возвышении на ступеньках. Над нами была устроена арка из дубовых и лавровых листьев с вензелем государя и императрицы посредине. Впереди всей группы боярин и боярыня (Шувалов и княгиня Юсупова) держали хлеб и соль на простом блюде с подписью «Ильинское», число, месяц и год.

Спектакль прошел с большим подъемом, мы никто не ожидали, что будет так красиво и в то же время так просто.

К 12-ти часам все было кончено, и все, довольные успехом, разошлись по своим каморкам.

14-го июня вечером после обеда пели песенки Конвоя государя. Я в первый раз слышал казачьи кавказские песни и первый раз видел, как танцуют лезгинку. Когда я был на Кавказе в Пятигорске, то при мне пели казачьи песенники, но я ни разу не ходил их слушать. Это совсем особенные песни, а лезгинка – я читал, как ее танцуют, и мне рассказывали, но я все же себе ее не так представлял. Это было что-то захватывающее, когда лезгин с двумя кинжалами, выделывая ими всевозможные трюки, проходят весь круг под аккомпанемент зурны, а все другие казаки, окружая все место, били под такт в ладоши. Я поражался их легкостью.