Счастливая Жизнь Филиппа Сэндмена - Микаэл Геворгович Абазян

— Ну ты тоже далеко не старый, дядя Филипп.

— Не, не старый, но, увы, стареющий. Я это чувствую. Приближение старости выражается не только в морщинках на лице, в слегка расфокусированной картинке мира, во внезапной неуверенности, откуда ни возьмись появляющейся в тот момент, когда нужно делать победную ставку и в знании телефонного номера своего лечащего врача наизусть. Это и осознание определенных истин, которые в юности мы не в состоянии принять, после воспринимаем как откровения, а ближе к старости пытаемся поделиться этими истинами, этим знанием с окружающим миром, с молодыми, но все почему-то оказывается зря.

Йешуа-то наш, он рано постарел в этом плане. Вероятно, он не бежал от того, что рассказывали ему старшие, а потому и откровения воспринял как подобает, и ему открылось великое знание — великое знание самых простых вещей, осознав которые можно попросту сойти с ума. От счастья. От ощущения необъятного счастья! Аарон, я сегодня пил, да, но сейчас я совершенно трезв — тем более, что ты знаешь через какую отрезвиловку я сейчас прошел. Йешуа смог сохранить трезвость ума, но он не смог донести своего открытия до ближних. Скорее всего, так и должно быть: счастье на блюдечке не приносится. Иногда бывает нужно отдать все, что у тебя есть, чтобы стать счастливым. Все, в том числе и свою молодость.

— А нельзя ли потом, когда станешь умным и счастливым, найти путь к ощущениям своей молодости, снова стать молодым? — Аарон сознательно задавал наивные вопросы, пытаясь развеять тяжелое философское настроение Филиппа. — Интересно, а вот мы, как мне кажется, пытаемся поскорее повзрослеть, стать серьезными, овладеть своей профессией, приобрести навыки. Не в плане мозгов, скорее с точки зрения опыта. Но гарантировано ли на самом деле приобретение опыта с возрастом?

— Даже в плане мозгов тебе никто не даст никакой гарантии, — отвечал Филипп улыбаясь, тем самым показывая, что он совершенно не готов еще стать эдаким мудрым отшельником.

Заметив, что официант смотрит в их сторону, Филипп вытянулся в кресле и жестом попросил принести счет. Официант кивнул. В этот самый момент из-за стола соседнего купе вышла женщина в красивом вечернем платье. За ней последовал мужчина, который сегодня явно выпил столько, что даже если он и держал ситуацию под контролем, то уже сам начинал в этом сомневаться и поэтому попеременно прощупывал то один карман брюк, то другой, то снова проверял не оставил ли он чего ценного на столе. Женщину поведение своего спутника еще более развеселило, и она, положив голову ему на плечо и мурлыча что-то на ухо, повела его к выходу.

Слегка повернув голову и проводив ее полупьяным взглядом, Филипп с облегчением выдохнул и сказал:

— Не она.

И криво улыбнулся.

Глава 11. …и о мухах

— Что он вообще себе позволяет?! Впустить муху туда, где ее быть не должно и направить прямо на него, вынуждая его махать больше дозволенного!

Большой Страх не мог усидеть на месте и тяжело ходил из стороны в сторону, открыто выражая недовольство. Даже Маленький Риск решил сесть поближе к Здоровой Дерзости и какое-то время не хихикать, иначе Большой Страх мог сильно повлиять на его желание появляться на сцене. Пусть он и был сорванцом, но правила уважал и соблюдал. Совсем не то, что этот проказник Здесь и Сейчас, который жил по своим правилам и не считался с Вечным.

— Хорошо еще крокодила он там не материализовал, — вторила ему Здоровая Дерзость, продолжая следить за перемещениями Большого Страха.

— Ладно тебе все в смех переводить! Ты небось сама создаешь благоприятные условия для его появления, науськиваешь не бояться, пробовать, пытаться, не ждать. О тебе я вообще не говорю, — отвесил он положенную порцию недовольства и Маленькому Риску. — А этот Здесь и Сейчас…

— Если честно, то ты сам тоже помогаешь ему проявляться, иногда даже почище нашего, — все-таки решилась высказаться Здоровая Дерзость. — Лишь те, кто имеет страх, могут оценить значимость момента. Лишь те, кому дано знание о неизбежном провале, будут действовать так, словно они сами и все, что они делают, не имеет предела. Лишь те, кто знают о минусе, смогут понять плюс и найти свое место посередине — в той самой безразмерной и неделимой точке, в которой мы не имеем никакой власти.

— Хм… Ну… ну да, я… эээ-м… — все пыхтел Большой Страх и ходил взад и вперед. — Ну я… а что я…

— А что ты? А вспомни того индуса-прыгуна.

— Это того, что собак боялся?

— Да-да, его. Помнишь, как за ним стая погналась, и как он оцепенел?

— Еще бы не помнить! Ты все же коснулась его тогда, поэтому он побежал.

— Я лишь немного добавила решительности, но именно страх заставил его помчаться прочь от стаи, и именно страх выключил его разум и способность оценивать сложность преград и перепрыгнуть через ту, скажем так, яму.

— Обрыв вроде как… Там же даже мостик был раньше, нет? — подал голос вновь осмелевший Маленький Риск.

— Был, потом сорвался, поэтому тот парень так уверенно и побежал туда. Когда же на его мозг поступила информация о том, что моста нет, было принято решение дальше ее не распространять. Любое из возможных действий несомненно привело бы его к смерти. Любое, кроме самого безумного. Мостик восстановили сразу после этого происшествия, однако в процессе выяснилось, что ширина этой ямы была немногим меньше десяти метров. Они не поленились и обратились через каких-то журналистов в комитет по рекордам, но те отказались верить в возможность такого прыжка. «Самым великим спортсменам еще даже девять метров недоступны, а вы говорите какой-то индус». Думали, может ветер подсобил, может он под какой-то химией был, но и при всем при этом так и не поверили в то, что прыжок состоялся. А ведь он был! Не бойся он собак…

— …и не дерзни он побежать… — согласно закивал Большой