Незнакомцы - Дин Кунц

Джинджер Вайс искренне исповедовала научное мировоззрение. Она признавала исключительно законы логики и разума, будучи уверена, что в мире нет такой тайны, которую невозможно объяснить с позиции здравого смысла. Но в отличие от некоторых ученых и врачей она не считала живое воображение помехой здравомыслию. В противном случае ей вряд ли пришла бы в голову теория, которой она решила поделиться со своими друзьями в мотеле «Спокойствие».

Теория эта была весьма необычной, и Джинджер слегка нервничала, излагая ее своим слушателям, поскольку не знала, как они ее воспримут, и потому беспрерывно расхаживала между столом, стойкой и музыкальным автоматом.

— Люди, занимавшиеся нами в первые два дня, были одеты в специальные костюмы, рассчитанные на защиту от бактериологического оружия, — говорила она. — Они, видимо, опасались, что мы заражены, так что, вполне возможно, мы наблюдали красное облако отравляющего вещества. И, когда оно проплывало у нас над головами, Луна тоже стала красной.

— И все мы заразились одной и той же неизвестной болезнью, — вставила Жоржа.

— Вот почему, как мне вспомнилось вчера на том особенном месте возле дороги, Доминик и кричал тогда: «Это внутри меня! Это внутри меня!» Если представить, что он в ту ночь оказался в красном облаке, то становится понятным, почему он это кричал: он вдыхал это отравляющее вещество. Брендан же рассказал нам, что те же слова сами собой сорвались с его губ, когда его комната в Рино наполнилась неестественным красным свечением.

— Бактерии? Заболевание? Но почему мы не заболели? — спросил Брендан.

— Потому что нас немедленно вылечили, — ответил Доминик. — Мы уже прорабатывали эту версию, Брендан, до вашего приезда. Однако, Джинджер, свет, наполнивший контору сегодня днем, был слишком ярким для лунного — тем более если он тогда падал сквозь облако.

— Я знаю, — отреагировала Джинджер, продолжая расхаживать по залу. — Моя гипотеза, конечно, далеко не совершенна, однако с ее помощью кое-что можно объяснить.

— Например? — поинтересовался Нед.

— Например, чудесные исцеления Бренданом двух человек в Чикаго. Летающие бумажные луны в доме Зебедии Ломака. И наконец, то, что случилось здесь, в гриль-баре, в субботу вечером, когда Доминик пытался вспомнить события позапрошлого лета.

Музыкальный ящик замолк, но никто не сдвинулся с места, чтобы запустить новую серию мелодий. Затаив дыхание они ждали объяснения необъяснимого красного свечения.

— До сих пор объяснения были вполне реальными: красное облако отравляющего вещества, — продолжала Джинджер. — С этим легко согласиться. Но теперь... я попрошу вас напрячь свое воображение. Мы допускаем, что чудесное исцеление и явления полтергейста обусловлены каким-то таинственным внешним фактором. Отец Вайцежик считает, что этим является Бог. Другие не разделяют его точку зрения. Мы не знаем, что это за чертовщина, но признаем, что тут замешана какая-то внешняя сила, неизвестно откуда посылающая нам сигналы или запугивающая нас. Но что, если эти чудеса обусловлены не внешним, а внутренним источником? Вдруг Брендан и Доминик на самом деле обладают какой-то энергией, которую обрели в результате случившегося в ночь, когда взошла красная Луна? Представьте себе, что они владеют телекинезом — способностью перемещать предметы, не прикасаясь к ним? Тогда становится понятным, почему летали фотографии Луны и дрожали стены ресторана.

Все удивленно посмотрели на Брендана и Доминика, хотя больше всех были потрясены услышанным они сами.

— Но это невозможно! — воскликнул Доминик. — Я не медиум и не колдун!

— И я тоже! — отозвался Брендан.

— Вы это не осознаете! — возразила Джинджер. — Я хочу сказать, что, может быть, вы обладаете такой силой, но сами об этом даже не догадываетесь. Подумайте хорошенько. Впервые кольца появились на ладонях Брендана, когда он расчесывал в больнице волосы маленькой девочки. Он сказал, что ему было до глубины души жалко эту малышку и он очень сожалел, что не в силах ей помочь. Возможно, это глубокое чувство жалости и даже злости на себя и разбудило в нем энергию, о которой он не подозревал. А подозревать он не мог, потому что обрел ее при обстоятельствах, которые его заставили забыть. Теперь возьмем второй случай, с раненым полицейским. Брендан оказался в экстремальной ситуации, и она тоже вполне могла освободить дремлющую в нем чудесную силу. — Джинджер прибавила шагу и заговорила еще быстрее, боясь, что ей не дадут закончить мысль: — А теперь задумайтесь над тем, что довелось испытать Доминику. Первый раз — в доме Ломака... Как он нам рассказывал, он тогда задумался над загадочным происшествием и так расстроился, что готов был сорвать все фотографии Луны со стены. И стоило ему подумать так, как его желание осуществилось: фотографии сами отклеились, он даже не прикоснулся к ним руками. А когда он закричал: «Прекратите!» — они тотчас же упали на пол. И не потому, что кто-то посторонний, управляющий ими, подчинился ему, а потому, что он сам захотел этого.

Судя по скептическим выражениям лиц Брендана и Доминика, они ей все еще не верили. Однако Сэнди эта мысль пришлась по вкусу.

— В этом что-то есть! — воскликнула она. — Вы только вспомните, как все случилось в субботу вечером, в этом же зале! Доминик пытался мысленно вернуться к моменту, после которого наступал провал в его памяти, и, пока он собирался с мыслями, раздался этот странный шум, потом гром, потом задрожали стены и стекла. Возможно, он подсознательно использовал свою особую энергию, чтобы вспомнить, что последовало за тем, что здесь тогда случилось.

— Правильно! — похвалила ее Джинджер. — Понимаете? Чем больше мы размышляем над этим, тем яснее становится картина.

— А как же объяснить этот странный свет? — спросил Доминик. — Вы думаете, мы с Бренданом сами его излучаем?

— Вполне возможно, — сказала Джинджер. — Это пирокинез, способность вырабатывать одной лишь энергией мысли тепло или огонь.

— Но это был не огонь, — возразил ей Доминик. — Это был свет.

— Хорошо, пусть будет фотокинез, — не стала спорить Джинджер. — Но мне кажется, что, когда вы с Бренданом встретились, вы подсознательно почувствовали друг в друге эту силу. У вас возникли смутные воспоминания о том, что произошло в ту июльскую ночь, и вам обоим страстно хотелось вспомнить все досконально. И, сами того не желая, вы стали источником этого сверхъестественного света, который в точности повторил метаморфозы Луны шестого июля. Таким образом ваше подсознание пыталось пробить брешь в блокаде памяти.

Джинджер видела, что от этих заумных гипотез у всех голова уже идет кругом, но не торопилась с дальнейшими разъяснениями, давая им время на размышление.