Скверная жизнь дракона. Книга седьмая - Александр Костенко

— Ликус, пойми меня…

— Ты несёшь чушь, — я раздражённо взмахнул руками и потёр переносицу. Лишь спустя долгие секунды поднял правую руку ладонью к Ранию. — Вот моя правая рука, раз ты мне не доверяешь.

— Доверяю. Тебе как никому другому, ты многим мне помог. Но то, что я скажу — это кощунственно, — последнюю фразу Раний прошептал, сложив ладони лодочкой и прикрыв рот. Раний долго так просидел, прежде чем провести ладони до подбородка, как бы сбрасывая с сознания нерешительность. — Прежде чем я начну, ответь. На вашем острове у тебя есть враги?

— Они есть у всех. И у меня тоже. Просто я не знаю их точного поголовья.

— Их либо много, либо они очень могущественны, — Раний покосился на дверь, задумался, и решительно встал с кресла.

— За дверью никого нет. Лейтенант стоит в одиннадцати метрах по коридору, за стенами пусто, — сказал я, применив «Обнаружение жизни».

— Удобная вещь, «Чувство магии», — с лёгкой ноткой зависти проговорил Раний и глубоко вздохнул, собираясь с мыслями. — У меня добрый приятель в столице в… неважно. Я даже не знаю, как подступиться, — Раний что-то прошептал себе под нос и уверенно посмотрел мне в глаза. — Пять лет назад в церковь пришло сообщение. Не известно, кто его доставил, и в какую именно церковь оно пришло первым. Но суть мой приятель выяснил. В нём кто-то заверял, что осенью в нашу жемчужину прибудет… дракон в облике ксата.

Глава 8

Драконы — церковь — знание о ситуации с нежитью недалеко от академии. Драконы — церковь — моё появление в академии. Драконы — церковь — нападение на наш дом. Пятый день эта логическая цепочка не выходит из головы.

А ведь эти крылатые суки действовали наверняка. Даже Изулису использовали. Или она была рада быть использованной? Ситуация с кольцом однозначно свидетельствует, что меня пытались убить целенаправленно, но каким-то изощрённым способом. Будто драконы не хотели марать лапы в моей крови и всё организовали таким образом, чтобы кто-то другой стал моей погибелью.

У драконов есть связи с церковью, я готов поставить на отсечение не только хвост, но и голову. Драконы сообщили церковникам о моём прибытии в академию, и церковь подготовилась. Каким-то образом драконы предусмотрели, что кристалл дознания не отреагирует, или просто из-за подстраховки положили то серебряное кольцо. А чтобы я его всенепременнейше надел и привязал к себе — запретили Налдасу хоть что-то объяснять. Чтобы у меня появилось информационное голодание, чтобы я искал ответы и уцепился за первую малейшую возможность хоть что-то прояснить.

Может быть, и на маму кристалл дознания в церквях не реагировал, а раз мы с ней воплощаемся в облик ксата одинаково — то и вывод напрашивается самим собой. Не знаю, так ли это — но для моих окончательных выводов это совершенно неважно.

Драконы предусмотрели всё. Они запретили Налдасу мне хоть что-то объяснять, ведь он мог предупредить о процедуре дознания. Меня не вписали в ученики академии, но ксата и не могли сделать учеником академии — это нонсенс. Скорее всего, церковники взяли в долю магистрат, на всякий случай. Кристалл дознания не сработал, на арене разыграли спектакль и меня заперли в башне матонов.

Интересно, когда драконы рассчитывали на мою смерть: в башне матонов, или на арене? Чуйка голосует за арену. Ведь зачем тогда драконы прибыли на вызов, якобы как представители расы Кта’сат? Кольцо должно было на арене выкачать «жизнь» из меня. Убить меня.

Всё пошло не по плану крылатых мразей. Против меня выставили порождение, а им на меня наплевать. Да и кольцо обнажило свою суть ещё в башне, когда я попытался призвать «дух зоркой птицы».

Мне всё ясно — крылатые суки действовали наверняка. Они хотели убить меня лишь за то, что я дитя своей матери. Других причин я не вижу. Да и, если уж быть честным с самим собой — видеть не хочу. Это война. Объявленная мне и моей семье война. И я принимаю эту войну, принимаю и обещаю воздать сполна этим ублюдошным крылатым высерам скотомогильников. Не знаю, сколько лет пройдёт, сто, двести, пятьсот, тысяча — мне без разницы. Я сделаю всё что угодно и стану сильнее, чтобы сравняться по силе с мамой. Для истребления этих крылатых отребий я пойду на что угодно.

Разумные всего мира — мои враги, это понятно. Драконы — мои враги, это предельно ясно. Я единственного не понимаю — кем для меня приходятся ксаты? Зачем Налдас передал мне тот гримуар с заклинаниями и нож, ведь Влагар’Глангарус, создатель ножа и гримуара, начал их делать в лучшем случае летом, перед моим появлением на южном материке. Этот ксат купил лиоратии всех заклинаний и умений, за короткий срок создал два наргодат. И передал Налдасу.

Я не смогу больше ничего узнать у Налдаса, но я могу поговорить с Влагар’Глангарусом. Или с кем-то, кто знал его. Ибо этот ксат ещё пять лет назад жил во Фраскиске. А в городе ксаты могут жить лишь за высокой каменной стеной, как проказа огороженные от остальных разумных.

Пять дней думаю над всем этим, пять дней прокручиваю в голове одни и те же мысли. И из раза в раз я прихожу к закономерному финалу: что сегодня после праздника, или уже завтра, но я приду к ксатам. И поставлю точку.

В дверь номера постучали. Я встал из-за стола и покачивающейся походкой открыл её. Слуга отеля принёс заказ: ещё бутылка вина и закуски. Их я вряд ли смогу съесть, заказал из-за понимания, что без еды пить нельзя. Первая бутылка опустела, за ней отправится вторая, а потом и третья — если не поесть, то наутро я пожалею. Но глотка отказывается пропускать в желудок что угодно, за исключением вина.

Слуга открыл бутылку, поставил на стол закуски и чистый бокал, забрал старый с пустой бутылкой и ушёл. Стол расположен у окна, с него видно всю овальную площадь. С её одной длинной стороны отель, а с другой широкий подиум, длиною в несколько зданий, обрамлённый с краёв и задрапированный красной тканью. Она разделяет подиум посередине, за ней пространства достаточно, чтобы спрятать не один десяток разумных. Но сейчас там что-то крупное, в закрытом широченном деревянном ящике. Несколько минут назад десяток носильщиков внесли его за ширму.

Трупными червями разумные забили площадь перед подиумом,