Чтобы люди помнили - Федор Раззаков

Через несколько дней я вернулся в Ленинград и рассказал Г.А. Товстоногову о впечатлении, которое произвела на меня игра Павла Луспекаева. Вскоре начались переговоры, и Павел оказался в Ленинграде».

Стоит отметить, что первой ролью Луспекаева на сцене БДТ оказалась роль, которую Товстоногов давно навязывал Лаврову, но тот решительно от неё отказывался — роль Егора Черкуна в горьковских «Варварах». Вводился Луспекаев на неё с трудом, потому что очень сильно волновался и пасовал перед своими партнёрами. А помогла ему преодолеть свою робость одна забавная история, которая произошла в самый разгар репетиций. Рассказывает П. Луспекаев: «Однажды я прославился, можно сказать, на весь Ленинград. Ещё в Киеве я снялся в противопожарной короткометражке под замечательным названием „Это должен помнить каждый!“. Деньги были нужны, вот и снялся. И забыл про неё. А как раз в это время я переехал в Ленинград к Товстоногову и начал репетировать „Варваров“. Волновался страшно. Они уже все мастера, а я для них тёмная лошадка. А тут, как на грех, на экраны Ленинграда вышел какой-то западный боевик, который все бегали смотреть. А вместо киножурнала мой противопожарный опус. Я там после пожара, возникшего из-за сигареты, прямо в камеру пальцем тычу и говорю: „Это должен помнить каждый!“ Вот тут ко мне популярность и пришла. Наутро перед каждой репетицией юмор: „Помни, Паша, помни. Дай, кстати, закурить“».

В течение первых трёх лет пребывания Луспекаева в БДТ он испытывал небывалый творческий подъём, выпуская по две новые роли в год. Самыми заметными среди них были: Галлен в «Не склонившие головы», Бонар в «Четвёртом» (оба спектакля вышли в 1961 году), Нагульнов в «Поднятой целине» (1964).

Однако в 1962 году у Луспекаева обострилась болезнь ног, и на одной ступне образовалась серьёзная рана, которая никак не зарубцовывалась. Он тогда репетировал Скалозуба в «Горе от ума», но из-за болезни был вынужден надолго лечь в больницу, и премьера прошла без него.

В дни, когда болезнь наваливалась на Луспекаева и не давала сделать и шага, он лежал дома и сочинял рассказы. Об этом его увлечении не знал никто, кроме близких. Но однажды Луспекаев поведал свою тайну своему коллеге по театру и соседу по лестничной площадке О. Басилашвили. Послушаем его рассказ:

«Однажды, когда я вошёл к нему в комнату, он смущённо-торопливо спрятал под подушку какую-то тетрадку. Я понял, что лучше не спрашивать его ни о чём. Но как-то, очевидно желая вознаградить меня за понравившийся ему рассказ-показ или просто по-ребячьи похвастаться, что тоже было свойственно Паше, он предложил мне… прочесть его рассказ.

Надо сказать, я был тогда не очень высокого мнения об общей культуре и образовании Павла. Я знал, что война отняла у него детство, что его судьба была трудной. Это, а главным образом природный талант, объясняло и оправдывало Пашу, примиряло с тем, что он, как говорится, „не эрудит“. Я не часто видел его с книгой. Поэтому, надо думать, мне не удалось скрыть изумления, и, выпучив глаза, я не столько спросил, сколько уже осудил:

— А ты что, пишешь рассказы?

Он виновато потупился.

— Да так… писал… ты прочти.

Я прочёл то, что он назвал рассказом. Потом ещё что-то подобное. Не знаю, не могу определить, к какому жанру, виду литературы следует отнести прочитанное, но это было невероятно интересно и талантливо. Ясно было, что пером движет рука совершенно неопытного литератора, но точность увиденного, непривычность взгляда на жизнь, подлинная искренность, самобытность рассказов Луспекаева произвели на меня ошеломляющее впечатление. Паша, оказывается, умеет не только видеть и изображать подсмотренное в людях, он очень по-своему, по-луспекаевски осмысляет жизнь…»

Что касается отношений Луспекаева с кинематографом, то они продолжали складываться не самым лучшим для актёра образом. Режиссёры считали Луспекаева чисто театральным актёром, поэтому если и приглашали его на роль, то ограничивались либо ролями второго плана, либо эпизодами. В начале 60-х он сыграл ряд таких ролей в фильмах: «Рождённые жить» (1960), «Балтийское небо» (1961), «Душа зовёт» (1962), «Поезд милосердия» (1964), «Иду на грозу», «На одной планете» (оба — 1965).

Единственным исключением стала роль Степана в фильме Г. Полоки и Л. Шенгелия «Капроновые сети» (1963), в которой Луспекаев раскрылся во всю мощь своего таланта. Правда, съёмки в этой картине проходили для актёра не слишком гладко. Вспоминает Г. Полока:

«Соавторство наше с Левоном Шенгелия оказалось не очень жизнеспособным. Луспекаева утомляли наши бесконечные споры. Однажды во время очередной мучительной репетиции он пришёл в ярость. Больше всего досталось от него мне, и без того пребывавшему уже в полном отчаянии. Когда через короткое время он остыл, стало ясно, что он раскаивается. После каждого прогона он обращался за поправками только ко мне, причём не отставал, пока не вытягивал из меня какое-нибудь замечание. Потом оттащил меня в сторону и стал страстно просить прощения. Но я был слишком уязвлён и не мог справиться со своим самолюбием. Просто прервать отношения с артистом, играющим главную роль, режиссёр не может, поэтому я решил соблюдать вежливую дистанцию. Обычное обращение „Паша“ превратилось в официальное „Павел Борисович“. Для искреннего, непосредственного Луспекаева это было мучительно.

Так продолжалось полмесяца. И вот натурные съёмки закончены, Луспекаев уезжает в Ленинград. Вся группа вышла из гостиницы проводить его. Тут были и Николай Афанасьевич Крючков, и Леонид Харитонов, и Шенгелия, и мальчишки, игравшие главные роли. Я тоже вышел из номера, но не спустился к машине, как все, а помахал ему с открытой галереи четвёртого этажа. До вокзала нужно было проехать полтораста километров, времени оставалось в обрез, а Луспекаев никак не мог распрощаться с провожающими. Шофёр непрерывно сигналил, и вдруг Луспекаев сорвался с места и на своих больных ногах помчался вверх по открытой лестнице ко мне на четвёртый этаж. Подбежал, схватил мою руку, поцеловал, хрипло сказал: „Прости!“ — и побежал обратно. У меня перехватило дыхание. Как я клял себя за то, что мучил его холодной вежливостью!»

К сожалению, этот стремительный подъём оказался одним из последних в жизни Луспекаева. Дело в том, что вскоре после окончания съёмок его вновь положили в больницу, где ему были сделаны две операции: сначала на носоглотке, а затем на ногах — ампутация пальцев ног. Поэтому в фильме «Капроновые сети» роль Луспекаева озвучивал другой актёр — Галис.

В 1965 году П. Луспекаеву было присвоено звание заслуженного артиста РСФСР.

В том же году он покинул труппу БДТ по целому ряду причин. Здесь была и возникшая внезапно напряжённость в отношениях с Товстоноговым, и невозможность из-за хирургической операции отдавать все свои силы сцене. Единственным заработком Луспекаева отныне осталось кино и телевидение.