Чтобы люди помнили - Федор Раззаков

Этот провал удручил Гайдая, но не настолько, чтобы из-за него бросить кинематограф. И тут в его судьбу вновь вмешался Пырьев. В 1960 году он прочитал в «Правде» стихотворный фельетон С. Олейника «Пёс Барбос» и тут же предложил Гайдаю снять по нему короткометражный фильм. Он же посоветовал ему взять на роль Бывалого вместо Михаила Жарова актёра Евгения Моргунова. (Клички своим героям Гайдай придумал сам: в фельетоне действовали безликие два Николы и Гаврила.) Вторым стал Георгий Вицин, а третьим был намечен Сергей Филиппов. Однако того тогда в Москве не оказалось, и тогда Вицин заявил: «Я вчера был в цирке и видел клоуна — потрясающий парень, как глиста, изумительно одетый». Этим человеком был Юрий Никулин. Вот что он вспоминает: «Гайдай не произвёл на меня впечатления комедийного режиссёра. Мне тогда казалось, что если человек снимает комедию, то должен непременно и сам быть весельчаком… А передо мной стоял совершенно серьёзный человек».

Фильм «Пёс Барбос и необычный кросс» вошёл в киносборник «Совершенно серьёзно» вместе с короткометражкой Э. Рязанова «Как создавался Робинзон». Однако, в отличие от рязановского фильма, «Пёс Барбос» имел оглушительный успех у зрителей (его купили более 100 стран).

Стоит отметить, что у Е. Моргунова есть особый взгляд на этот фильм, который я здесь и приведу. Вот его слова:

«Это не Леонид Гайдай сделал эту картину. Её сделал величайший кинорежиссёр Иван Александрович Пырьев… Он посмотрел отснятый материал и сказал: „Лёнечка, милый мой, хороший, будущий комедийный режиссёр! Для того чтоб снимать комедию, надо иметь чувство меры. У тебя его, к сожалению, нет. Давай весь материал на монтажный стол, я тебе склею из него фильм“. И Пырьев выкинул пять частей в корзину — все наши усилия, все наши страдания, муки, переживания — всю эту беготню. Вот как был создан „Пёс Барбос“».

Между тем на волне успеха от этой картины Гайдай вскоре снял её продолжение — «Самогонщики». Идею этого фильма ему подбросил Ю. Никулин, который в цирке играл подобную интермедию вместе с М. Шуйдиным. И хотя этот фильм в СССР имел меньший успех, чем «Пёс Барбос», но его закупили 68 стран, что принесло государству около 70 миллионов рублей.

В 1963 году на экраны страны вышел новый фильм Гайдая «Деловые люди» по рассказам О. Генри. Третья новелла фильма «Вождь краснокожих» стала настоящим шедевром советского комедийного кино. В роли «вождя» снялся начинающий актёр Серёжа Тихонов, судьба которого, к сожалению, сложилась трагически: в начале 70-х годов он погиб в автокатастрофе.

В прокате 1963 года «Деловые люди» посмотрели 23,1 млн. зрителей. Однако через два года на экранах страны появился очередной фильм Гайдая — «Операция „Ы“ и другие приключения Шурика», который мгновенно стал лидером проката — 1-е место, 69,6 млн. зрителей. С этого момента и начался отсчёт «золотого десятилетия Гайдая», когда каждый его новый фильм занимал первые строчки в списке самых кассовых картин года.

В последней новелле «Операции „Ы“» вновь появилась знаменитая тройка, однако сам Гайдай после съёмок внезапно заявил: «Больше отдельных фильмов с этой тройкой снимать не буду. Тройка себя изживает». Но это заявление не оправдалось. В 1966 году Гайдай приступил к съёмкам «Кавказской пленницы» и вновь задействовал тройку. Хотя Никулин сниматься в этом фильме не хотел и в успех его не верил. Но фильм получился отменный. Однако именно он поставил крест на судьбе тройки. По словам самого режиссёра, виной всему был Моргунов, с которым у него не заладились отношения ещё с «Самогонщиков». Моргунов тогда вообще отказался сниматься, но Пырьев его уговорил вернуться. А на «Пленнице» эта неприязнь между режиссёром и актёром ещё более усугубилась. Как-то Моргунов привёл с собой знакомую девицу, но Гайдай потребовал убрать со съёмочной площадки посторонних, в результате чего дело едва не дошло до драки. После этого Гайдай вычеркнул из сценария все эпизоды с участием Моргунова, и тот уехал в Москву. Тройка распалась.

А вот что по этому поводу говорит сам Е. Моргунов:

«Я разрушил эту троицу сам, и произошло это случайно. Дело в том, что у нас с Вициным появилось какое-то предвзятое мнение, что Гайдай уделяет очень много времени в кадре Юрию Никулину. И даёт ему трюки. Никулина снимает и Никулина обхаживает. А мы с Вициным находимся в стороне. Я сказал: „Лёня, или мы работаем втроём, или я буду считать себя выбывшим“. Он ответил: „Ну коли ты хочешь уйти — уходи. Я найду другого“. Другого он не нашёл…

Но наши дружеские отношения от этого не пострадали. Мы с ним очень хорошо дружили. Он был очень смирный человек, в полном смысле слова. Покладистый и очень симпатичный. Но так уж получилось — я человек принципиальный, и для меня не существует никаких авторитетов. Когда мы делали „Пёс Барбос“ или „Кавказскую пленницу“, мы ведь всё придумывали сами. Никулин очень много говорит о том, что он придумал один. А там придумывали все. Оператор Константин Бровин придумал историю с почёсыванием ноги. Гайдай нам за каждый трюк платил по бутылке шампанского. И все стремились заработать эту бутылку, потому что это была особая благодарность с его стороны».

«Кавказская пленница» принесла её создателю ещё больший успех, чем все предыдущие работы: в прокате она заняла 1-е место, собрав рекордное количество зрителей — 76,54 млн. человек. До этого ни одному советскому режиссёру не удавалось привлечь в кинотеатры столько народа.

После «Кавказской пленницы» Гайдай внезапно решил «изменить» комедии и захотел экранизировать «Бег» М. Булгакова. Но эта идея была встречена в Госкино прохладно, и тогда режиссёр обратил свой взор к другой книге — «Двенадцать стульев». Однако и эта задумка тогда не осуществилась — на экраны страны только что вышел «Золотой телёнок» М. Швейцера, и киношное начальство с интересом ожидало первых откликов на него в прокате. И тогда, чтобы не простаивать, Гайдай снял «Бриллиантовую руку». Этот фильм принёс режиссёру новый триумф: 1-е место в прокате и 76,7 млн. зрителей на его просмотрах. По опросу журнала «Советский экран» фильм «Бриллиантовая рука» опередил такие картины, как «Новые приключения неуловимых» и «Угрюм-река».

Рассказывает Н. Гребешкова:

«Лёня был большим ребёнком. Ему нравилось, когда его хвалили, но чтобы он когда-нибудь пальцем о палец ударил, чтобы как-то организовать почести, — никогда… Лёня был профессионалом до мозга костей. Он прекрасно чувствовал ритм картины, знал, где нужно сократить, а где чуть-чуть затянуть. Он говорил: „Здесь будут смеяться, надо прибавить пятнадцать кадров, а то зрители не услышат реплики“. Сцены проходил с хронометром. „Это длинно, затянуто, — говорил он, — надо сократить“…