Шведская сказка - Шкваров Алексей Геннадьевич

Бесконечные интриги Густава порой доводили барона до полного отчаяния.

- Мое здоровье, выдержавшее Саволакс, становиться все хуже и хуже в Петербурге! – жаловался барон своей обожаемой Фредерике, с которой он, наконец, воссоединился. Жениться на девушке он не мог, для этого требовалось соизволение короля, поэтому, хоть Фредерика и пребывала на положении любовницы, но именно она теперь благотворно действовала на Стединка, и была той отдушиной для барона, где он мог забыться от всех неприятностей петербургской жизни. Это была скрытая от всех посторонних глаз идиллия семейной жизни. В XVIII столетии никто не удивлялся наличию любовницы, и никого это не шокировало. Сама императрица относилась к этому с пониманием. Она подарила Стединку великолепную мебель для спальни, состоящую из двух огромных кроватей, ибо Екатерина явно хорошо представляла себе жизнь в посольстве, и предоставила прекрасной Фредерике отдельную кровать.

Русские продолжали победоносную войну с Турцией и осадили Измаил. Теперь в Петербурге ожидали завершения осады и возвращения в столицу светлейшего князя Потемкина – гениального и бешеного главного чиновника всей империи, влияние которого на Екатерину было беспредельно. Для себя Стединк уже решил:

- Жизненно важно добиться расположения Потемкина, человека который управляет государством, заинтересовать его. Он сможет сделать больше, чем все императрицы вместе взятые!

Но нужно было сначала, чтобы пал Измаил.

Лишь к осени 1790 года Военная Коллегия завершила канцелярскую переписку по Веселову. Казенный курьер, прибывший в Хийтолу, привез пакет, в коем значилось, что надлежит господину маеору Петру сыну Алексееву Веселову отбыть на турецкий фронт в распоряжение генерал-аншефа Суворова.

А у них в семье уже и прибавление случилось. Летом Ольга благополучно разрешилась от бремени и сыночка подарила. В честь отца ее, Иваном назвали, Иоганном по-немецки. Бедняга фон Вальк все в тюрьме находился. Король оказал милость и отменил приговор суда, определивший многим мятежникам, в том числе и бывшему капитану фон Вальку, смертную казнь. На эшафот отправился лишь непокорный полковник Хестеску.

С получением пакета казенного, стал готовиться к отъезду и Веселов. Ольга плакала потихоньку, а старик Веселовский крепился:

- К самому Александру Васильевичу возвращаешься, сынок! – но сердцем-то понимал старый полковник, что там, где Суворов, там и самая сеча. Не удержался, на прощание и сам слезу смахнул рукой.

Поехал Петр в Молдавию. Под Галацом разыскал ставку генерал-аншефа и графа Рымникского, как теперь именовали полководца. За ту самую битву на речке Рымник, где разогнал он толпы турок бывшего великого визиря Османской империи Юсуфа-Коджи.

- Наслышан, наслышан обо всем, голубчик, вы мой! – радостно встретил его Суворов. Расцеловал на пороге мазанки, где обитал с обычной своей скромностью. – Ныне говорить нам некогда, уже собираемся. Вот Измаил приказано мне брать. Разберемся с фортецией этой, а уж после, все доподлинно мне поведаете. Так что покамесь прошу состоять при моей особе, а после штурма подумаем вместе куда определить вас, сударь.

У Александра Васильевича и мыслей других не было, кроме как взять Измаил. Дела-то плохо складывались. Крепость высилась твердыней над водами Дуная, и светлейший князь Потемкин впал в ипохондрию и уныние от неудач.

Измаильская крепость лежала на левом берегу Килийского рукава Дуная между озерами Ялпухом и Катлабухом, на склоне отлогой высоты, оканчивающейся у русла Дуная низким, но довольно крутым скатом. Стратегическое значение Измаила было очень велико: здесь сходились пути из Галаца, Хотина, Бендер и Кили; здесь было наиболее удобное место для вторжения с севера за Дунай в Добруджу. К началу войны турки с помощью прусских и французских инженеров превратили Измаил в мощную крепость с высоким валом и широким рвом глубиною от 3 до 5 саженей , местами наполненным водой. На 11 бастионах располагалось 260 орудий. Гарнизон Измаила составляли 35 тысяч человек под командованием Айдозле-Мехмет-паши. Частью гарнизона командовал Каплан-гирей, брат крымского хана, которому помогали пять его сыновей. Султан Селим III сильно гневался на свои войска за все предшествовавшие капитуляции и фирманом повелел в случае падения Измаила казнить из его гарнизона каждого, где бы он ни был найден.

В 1790 году, после овладения крепостями Килия, Тульча и Исакча, главнокомандующий русской армией светлейший князь Потемкин отдал приказ войскам генерала Гудовича и флотилии генерала де-Рибаса овладеть Измаилом. Однако их действия были нерешительными. 26 ноября военный совет решил снять осаду крепости ввиду приближения зимы. Главнокомандующий не утвердил этого решения и предписал генерал-аншефу А.В. Суворову, войска которого стояли у Галаца, принять командование частями, осаждавшими Измаил. Суворов вернул к Измаилу войска, отходившие от крепости, и блокировал ее с суши и со стороны реки Дунай. Закончив в 6 дней подготовку штурма, Суворов 7 декабря 1790 года направил коменданту Измаила ультиматум с требованием сдать крепость не позднее чем через 24 часа с момента вручения ультиматума.

- Скорее солнце упадет на землю, и Дунай повернет вспять, чем падет Измаил! – прозвучал ответ, вошедший в Историю.

9 декабря собранный Суворовым военный совет постановил незамедлительно приступить к штурму, который был назначен на 11 декабря.

Так приблизился тот знаменательный день. Накануне штурма почти сутки непрерывно обстреливали крепость. Турки отвечали тоже огнем. В 3 часа ночи 11 декабря 1790 года взвилась первая сигнальная ракета, по которой войска оставили лагерь и, перестроясь в колонны, выступили к назначенным по дистанции местам.

В половине шестого утра Суворов скомандовал:

- С Богом, братцы!

Колонны двинулись на приступ. Прежде других подошла к крепости 2-я колонна генерал-майора Ласси. В 6 часов утра под градом неприятельских пуль егеря Ласси одолели вал, и наверху завязался жестокий бой. Апшеронские стрелки и Фанагорийские гренадеры 1-й колонны генерал-майора Львова опрокинули неприятеля и, овладев первыми батареями и Хотинскими воротами, соединились со 2-й колонной. Хотинские ворота были открыты для кавалерии.

Одновременно на противоположном конце крепости 6-я колонна генерал-майора Голенищева-Кутузова овладела бастионом у Килийских ворот и заняла вал вплоть до соседних бастионов. Наибольшие трудности выдали на долю 3-й колонны генерала Мекноба. Она штурмовала большой северный бастион, соседний с ним к востоку, и куртину между ними. В этом месте глубина рва и высота вала были так велики, что лестницы в 5,5 саженей оказались коротки, и пришлось под огнем связывать их по две вместе. Главный бастион был взят. Четвертая и пятая колонны (соответственно полковника Орлова и бригадира Платова) также выполнили поставленные перед ними задачи, одолев вал на своих участках. Десантные войска генерал-майора де Рибаса тремя отрядами под прикрытием гребного флота двинулись по сигналу к крепости и построились в боевой порядок в две линии. Высадка началась около 7 часов утра. Она производилась быстро и четко, несмотря на сопротивление более 10 тысяч турок и татар. Успеху высадки немало способствовали колонна Львова, атаковавшая во фланге береговые дунайские батареи. Отряд генерал-майора Арсеньева, подплывший на 20 судах, высадился на берег и разделился на несколько частей. Батальон херсонских гренадер под командованием полковника Зубова овладел весьма крутым кавальером, потеряв 2/3 людей. Батальон лифляндских егерей полковника графа Рожера Дамаса занял батарею, которая анфилировала берег. Другие части также овладели лежавшими перед ними укреплениями. Третий отряд бригадира Маркова высадился у западной оконечности крепости под картечным огнем с редута Табия. При наступившем дневном свете стало ясно, что вал взят, неприятель вытеснен из крепостных верхов и отступает во внутреннюю часть города.

Русские колонны с разных сторон двинулись к центру города — справа Потемкин, с севера казаки, слева Кутузов, с речной стороны де-Рибас. Начался новый бой. Особенно ожесточенное сопротивление продолжалось до 11 часов утра. Несколько тысяч лошадей, выскочивших из горящих конюшен, в бешенстве мчались по улицам и увеличивали смятение. Почти каждый дом приходилось брать с боем. Около полудня Ласси, первым взошедший на крепостной вал, первым же достиг и середины города. Здесь он встретил тысячу татар под начальством Максуд-Гирея. Максуд-Гирей защищался упорно, и только когда большая часть его отряда была перебита, сдался в плен с 300 воинами, оставшимися в живых.