Огненный скит - Юрий Любопытнов

Степан не выказал ни капли удовлетворения, даже интереса не проявил.

— Ты что такой… злой? — спросил Мухомор, окинув Степана испытующим взглядом, словно хотел прочитать его мысли.

— Да сколько я с вами валандаться буду. Мне надо документы искать да отваливать.

— А здесь что — плохо? Дюбнул, пожрал, поспал, чем не лафа.

— Мне ехать надо.

— Куда? Где тебя ждут? В тёплых краях?

Степан пожал плечами. Его и в самом деле нигде не ждали. Мухомор покачал головой, но ничего не сказал.

Когда наступила ночь, выбрались из подвала. Было темно. Сквозь редкие облака проглядывали звёзды. Вдали нехотя тявкали собаки… По крепкому насту, как только вышли на окраину города, Мухомор повёл свою команду к магазину. Миновали занесённые огороды, где из сугробов торчали оттаявшие концы изгородок, пересекли мелкий овраг.

Магазин, действительно стоял на отшибе, в километре от города, на окраине небольшого посёлка, скорее, деревни. Его задняя часть выходила к оврагу. Был он бревенчатый, с крепкими стенами и крышей. «Как они в него залезут? — раздумывал Степан. — Замок своротят или окно разобьют? А где сторож?»

Но Мухомор не стал делать ни того, ни другого. У него был свой план, не даром он захватил с собой пилу и коловорот. Пацаны стали разбирать под крыльцом подбор, чтобы проникнуть в подполье. Степану всё это время, когда он ходил с ними на дело, поручалась не слишком важная работа — он или стоял на стреме, или, как взрослый и наиболее сильный из всей разбойничьей артели, таскал ворованное. Ему нагружали мешки наперевес и он, как тягловая лошадь, тащил их в подвал. На этот раз ему поручили также относить ворованное от магазина в сторону на условленное место.

Продолбив землю под стеной, пацаны вытащили чурбаки, на которые опирался нижний венец, и двое самых тщедушных, сняв верхнюю одежду, протиснулись в подполье, посвечивая себе маленьким фонариком. Хамса коловоротом просверлил в половицах отверстия, а его напарник, просунув в них пилу, выпилил два куска доски и они пролезли внутрь. Через несколько минут стали подавать ворованное. Степан таскал туго набитые мешки в указанное Мухомором место недалеко от дороги. Улучив момент, спросил его:

— А что в магазине и сторожа не было?

— Почему? Был.

— А теперь?

— Теперь нет. Этим делом не мы занимаемся.

Из темноты возникла фигура человека в тёплой стёганке с поднятым цигейковым воротником, в меховой шапке с опущенными ушами. Лица не было видно. Степан замер от неожиданности, подумав, что их накрыли. У него похолодело внутри. Но Мухомор поспешил успокоить его, увидев, как сжался Степан, словно боялся получить сильный удар.

— Не бойся, — сказал он. — Это свои.

Возникший из мрака человек позвал Мухомора, тот подошёл к нему, и они с минуту о чём-то тихо поговорили.

— Что за мужик? — спросил Степан, когда Мухомор вернулся к нему, а незнакомец исчез за кустами.

— Сказал, свои. Ты таскай, знай, мешки.

Назад пацаны во главе с Мухомором шли кружным путём, стараясь запутать следы, хотя вряд ли они оставались на крепком, как доска, насте. Из этой операции Степан вынес наблюдение: пацаны работают не самостоятельно, а вместе со взрослыми ворами под их руководством.

Как-то Мухомор, отведя Степана в сторону, сказал:

— Пахан зовёт.

— Это куда?

— К себе.

— Куда, к себе?

— Да есть тут у нас блатная хата.

— Никуда я не пойду.

— Трусишь?

— Чего мне трусить. — Степан за время своих скитаний привык недоверчиво относиться к встречавшимся людям. Мало ли какой подвох мог грозить ему. — Мне ни к чему светиться. У меня документов нету.

— Пошли. Раздобудешь потом и документы. Воровать ты, я смотрю, не мастак… Врёшь, что имел срок. Больно хлипкий ты для этого дела, хоть и вырос в столб…

— Я враг народа, — сказал Степан.

— Политзаключённый, — глубокомысленно изрёк Мухомор, сделав серьёзное выражение лица. — Из кулаков?

— Из них.

— Шут с тобой. Всё равно пойдём. — Мухомор потянул его за рукав. — Ну кому говорю — пошли! Раз пахан зовёт, надо идти. Хуже тебе не будет. Наоборот. Значит, дело у него к тебе есть.

Степан рассудил, что действительно, положения хуже, чем сейчас, у него не будет, и побрёл за Мухомором.

Глава шестнадцатая Блатная хата

Они пересекли пустырь, спустились по склону в широкий овраг, по берегам которого летом располагались огороды с картофелем. О том, что на делянках рос картофель, говорили кучи ботвы, собранные осенью, а сейчас черневшие подтаявшими боками. Тропинка поползла вверх, и путники выбрались из оврага, прошли низиной, давя ногами хрустящий снег и оставляя следы на припорошенных обледенелых промоинах. Вышли на улицу. По обеим её сторонам возвышались дома, сереющие круглыми брёвнами, с небольшими оконцами, с дворами, огороженными высокими заборами с воротами и калиткой. Вдали проревел паровозный гудок. Но ни железной дороги, ни паровоза не было видно: тяжелая изморозь окутывала дальнее пространство серой пеленой. Мухомор шёл уверенно, размахивая руками, то и дело поправляя сползающую на лоб шапку.

Это была окраина города, противоположная той, где был их подвал, с нечищенными улицами, редкими деревьями, прудами и глубокими канавами с провалившимся снегом. Втиснувшись в узкий проход между тесовым забором и густо посаженными молодыми ёлками, они прошли метров триста, и Мухомор юркнул в узкую щель в заборе.

— Напрямки ближе, — пояснил он.

Они прошли по территории ситценабивной фабрики, захламлённой старыми досками, разломанными ящиками, ржавыми бочками из-под краски, бутылями из-под кислоты, покоящимися в корзинах со стружками, пересекли поваленное звено забора, и Степан увидел перед собой несколько одноэтажных бараков в окружении молодых, опушённых инеем деревьев.

— Вон в том доме, — Мухомор показал на крайний барак, — мой дядька живёт у сожительницы. Вообще-то у него есть свой дом с садом и огородом, но он только там летом. Баба его на фабрике работает… Это фабричные бараки…

— А дядька? — спросил Степан. — Дядька где работает?

— Дядька? — переспросил его спутник. — Дядька… сторожем на складе потребкооперации. — Он захохотал.

— Он и есть пахан? — спросил Степан.

Мухомор промолчал, и Степан понял, что это так и есть.

Они миновали вход с фасада, заколоченный досками, обогнули барак и упёрлись в другое маленькое крыльцо с торца здания.

— Барак на две семьи, — объяснил Мухомор. — Марина раньше мастером работала, это та, с кем дядька живёт, — добавил он, — а потом её за это дело, — он щёлкнул пальцем по шее, — попёрли в простые работницы, но квартиру оставили. Соседка у неё тетя Дуся, уже старая, у неё два сына, один женатый, а другой в тюрьме.