Огненный скит - Юрий Любопытнов

Он отодвинул сломанную дверцу большой тумбочки, похожую на те, что стоят в общежитиях, и достал начатый каравай хлеба. Отломил краюху, протянул Степану:

— Жуй! Сытнее с хлебом будет.

Степан с жадностью, которой не ожидал от себя, чуть-чуть содрав кожуру, умял картофелину вместе с хлебом. Глаза его блестели, как у лихорадочно больного человека.

На буржуйке стоял чугунный чайник. Он вскипел и из отбитого носика шла тонкая струя пара. Мухомор налил в видавшую виды закопчённую кружку кипятка и поставил перед Степаном.

— А чаю нет? — спросил он у пацанов, молча созерцавших эту картину.

— Ещё не сбондили, — за всех ответил тщедушный паренёк с пронырливыми глазами и сопливым носом.

— Вот сегодня и сбондишь, — сказал ему Мухомор, тщательно пережёвывая хлеб.

Пока Степан управлялся с едой, запивая кипятком, Мухомор отвёл ребят в сторону и о чём-то им рассказывал. До Степана долетали отдельные фразы. Судя по услышанным словам, речь шла о нём.

— Мильтон меня ка-ак рва-а-анёт за ногу, я чуть не слетел, а он взял кирпич да как хва-атит того по голове… Мильтон меня и выпустил. Ну а мы дай Бог дёру…

Пока он рассказывал, подростки с интересом поглядывали на Степана.

— Пошамал? — спросил Мухомор своего спасителя, возвратившись к печке.

— Как видишь, — ответил Степан, вытирая рот рукой.

— Огольцы, чего опять расселись! А ну освободи человеку место. Пусть отдохнёт. — Мухомор обернулся к Степану. — Вот ложись поближе к печке, теплее будет.

Степан не стал отказываться. Прилёг на матрас, брошенный на доски.

— Давно выбираешься? — спросил его Мухомор, присаживаясь в ногах.

— Месяца четыре.

— Ничего себе!

Мухомор ещё что-то спрашивал, Степан слышал его, но ответить не мог: сладкая дрёма овладела им, обволокла тело, оно стало лёгким, воздушным. Он сначала улавливал обрывки разговора, потом они слились в неразличимый шум, а затем и он пропал — Степан заснул крепким сном, каким давно не спал.

Проснулся он от громких голосов. Протерев глаза, посмотрел по сторонам. Буржуйка ярко пылала, вокруг неё расположились пацаны во главе с Мухомором.

— Проснулся? — спросил Мухомор, видя поднимающегося Степана. — Долго ты проспал.

— А как долго?

— Так уж утро…

— Утро? — Степан потянулся. — Неужели так долго спал?

— Иди сюда! Гулять будем.

— Гулять!

— Не переспрашивай. Видишь банки хвостики на столе?

На листе фанеры перед печкой было разложено целое богатство: круг сыра, колбаса, хлеб, печенье, несколько плиток шоколада, консервные банки и две бутылки водки с сургучовыми головками. В доску, на которой резали хлеб и другие продукты, был воткнут большой нож.

— Откуда это? — спросил Степан, обводя глазами оборванных подростков.

— Потом узнаешь, — важно ответил Мухомор. — А когда зовут — иди! Я же не спрашиваю, откуда ты такой взялся.

Степан был бы олухом, если бы отказался от приглашения: он почти год не ел колбасы, забыл запах сыра, а про водку и говорить не стоит, хотя большого удовольствия от неё не испытывал. При виде этих яств у него слюньки потекли.

Мухомор нарезал сыра, колбасы, хлеба, открыл банки с рыбой. Ребята подставили кружки и он им плеснул водки. Налил себе и Степану.

— За нашу ночь! — торжественно провозгласил он и поднял свою кружку.

— Ура-а! — заорали пацаны, выпили, как заправские пропойцы, и набросились на закуску.

Скоро стол опустел и все улеглись на доски отсыпаться.

Вечером Степан увидел парня в белом кашне. Одет он был попроще, но дорогим одеколоном веяло от него за версту. Его звали Шкет, хотя на худосочного он не походил, высокий и крепкий. Он о чём-то потолковал с Мухомором, поглядывая на Степана. Потом ушёл, брезгливо сторонясь облупленных и пыльных косяков двери, боясь запачкать своё драповое пальто.

Через день Степан узнал, откуда у пацанов продукты, хотя догадывался, каким путем они приобретаются. Он оказался в компании воров.

Обычно вся братия днём отсыпалась, а ночью выходила на дело. При очередном прибытии Мухомор сказал Степану:

— Хватит отлёживаться, а то быстро пузо отожрёшь. Сегодня пойдёшь с нами.

Степан обиделся за такие слова в свой адрес, но подавил обиду, потому что Мухомор сказал правду — он ничего не делал, кроме поддержания огня в печке — и спросил:

— А куда?

— Держать верблюда. На шухере постоишь. С собой тебя брать нельзя — слишком велик вымахал…

Ночью все до одного вышли из убежища. Степан с наслажднением полной грудью вдохнул морозного воздуха — три или четыре дня, проведённые в подвале, ему наскучили, хотелось чем-либо занять себя.

С полчаса они пропетляли по закоулкам, пока Мухомор не остановился на углу широкой улицы. Догадки Степана в отношении рода деятельности ребят полностью оправдались.

— Встанешь здесь, — сказал Мухомор Степану. — Если кого увидишь, подашь сигнал.

— Чего мне — свистнуть?

— Свистеть не надо. Просто крикнешь: «Егор!». Мы будем знать, что кто-то идёт. И не маячь посередине улицы, встань к стене — отсюда три стороны просматриваются.

Мухомор расставил троих на стреме, а сам с двумя другими скрылся в переулке. Кража прошла спокойно. Была ещё глухая ночь, когда они вернулись в подвал. Из мешков высыпали награбленное. Наверное, брали квартиру, потому что Степан увидел женскую шубку, котиковое манто, столовые приборы, какие-то фарфоровые безделушки, несколько отрезов сукна.

— Завтра отдадим Козырю, — сказал Мухомор, ложась на доски и блаженно улыбаясь. — Пусть сбагривает.

Так прошли остатки зимы. Наступил март. Ночами сильно подмораживало, а днём припекало солнце, капала звонкая капель, воздух был густым и был насквозь пропитан дремотной немотой. По всему чувствовалось, что весна не за горами.

Мухоморовская когорта скучала. Хорошего дела не было, а по мелочам им не хотелось работать. Все считали, что если заваливаться, то по-крупному. Главарь где-то целыми днями пропадал, а когда приходил, был скучным и вялым.

Но однажды он пришёл в приподнятом настроении: глаза смеялись, уголки губ тянулись кверху, физиономия источала крайнюю степень удовлетворения. Ни слова не говоря, из-за пазухи вытащил узкую пилу, применяемую при резьбе наличников, и коловорот.

Пацаны обступили его, ожидая, что он скажет.

— Сегодня идём, — громко сказал Мухомор.

Пацаны весело зашумели, предвкушая очередное опасное приключение.

— Магазинчик тут есть один на отшибе, — рассказывал Мухомор Степану, греясь у буржуйки. — Стоит над оврагом. Я его ещё летом присмотрел…