Его строптивая любовь - Ирина (Иринья) Коняева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Про себя добавила, зная, что папа продолжает слушать мои мысли: «Тебе ведь в любом случае нужен новый мир вместо разрушенного Луцана, а то странно быть повелителем огненных тёмных, не имея своего дома, верно? Вот, я тебе помогу. Могу у Рагнара попросить свадебный подарок — мы с ним полетаем и найдём мир–другой, только скажи».
От такого заявления бедный отец едва не потерял лицо. Он был в миллисекунде от неприличного хохота, но сдержался, а затем важно кивнул, подтверждая мои слова подданным.
«А мне всё больше нравится быть настоящей принцессой», — поделилась с Огоньком.
«Мне тоже это очень нравится. Особенно то, что Огонь повелителя будет править в своём мире, а я — в своём», — поделился счастливый Огонёчек. Видимо, всерьёз опасался, что я отдам его мир папе, и он лишится возможности быть главной стихией.
— Это прекрасное обещание, но я бы хотела увидеть смерть оставшихся сайрен, — прошипела Дженна.
— Нас полностью удовлетворит их казнь, — согласилась леди Ирис. — И новый мир нас также устроит.
— Принимай решение, дочь, — с мрачной улыбочкой проговорил отец. — Взялась командовать — доводи дело до конца.
Ну вот, приехали. А ведь была возможность смыться в Хрустальную башню… Но как жить, зная, что из–за твоей трусости разрушен целый мир, населённый живыми созданиями?
— Я многого не знаю, мне доступны лишь крохи информации о преступлениях сайрен, лично от их действий я почти не пострадала, возможно, даже больше приобрела. Говорить за другие расы, особенно учитывая, что их предводители не без греха, права не имею, потому выносить приговор считаю неправильным. Это ваша месть, ваше право, — тщательно подбирая слова, попыталась донести свою мысль до присутствующих. А затем посмотрела на Ликса. — Жители Као–сар–Ди согласны с вашей позицией по данному вопросу, верно?
Я перешла на официоз, поскольку так легче было воспринимать ситуацию. Как бы я ни хотела, но повелителей сайрен и их дочь никак не могла воспринимать совсем незнакомцами, чьи судьбы мне абсолютно безразличны. Во мне всё ещё тлели угли сожаления, ведь в глубине души я мечтала, что найду маму, обниму её, найду в ней и подругу и родственную душу. Я обожглась не раз, но не превратилась в бездушное обиженное существо, и сейчас мне было непросто.
— Да, ваше высочество, — склонившись в поклоне, проговорил морской змей и деликатно уточнил: — Или… Если Као–сар–Ди теперь принадлежит вам, как к вам правильно обращаться?
— По имени, — ответила я машинально, лишь затем сообразила, как опростоволосилась. — Поскольку мы знакомы лично, учимся в одной академии и дружим, — сильно преувеличила я значимость молодого человека для окружающих, чтобы защитить его ещё таким образом, а то мало ли что, тёмные — это тёмные, от них можно ожидать чего угодно, — тебе позволено обращаться ко мне дружески, без лишних титулов, когда мы находимся среди своих.
— Благодарю за доверие и… за всё! — Ликс вновь склонился в совсем не дружественном поклоне.
— Я так понимаю, ты оставляешь Ликса наместником Као–сар–Ди, — обратился ко мне отец, подсказывая порядок действий.
— Да, — ответила, проглотив «если можно». Не время давать слабину.
— Принимай клятву верности по древнему обычаю, — распорядился отец.
Вытаращила глаза, даже не представляя, как выглядит этот древний обычай, но куда более просвещённый Ликс тут же рухнул на колени, склонил голову и поднял руки, будто предлагая мне заковать его запястья в кандалы, нараспев начал читать слова настолько древней клятвы, что если бы я недавно не изучала книгу на древнем наречии, не поняла бы и половины текста, а так довольно быстро адаптировалась и поразилась невероятной красоте и образности заклинания.
Ликс клялся всеми стихиями, кровью, Тьмой и Светом, благодарил судьбу и всех присутствующих за спасение Као–сар–Ди, клялся перед жителями мира служить ему верой и правдой, давал обещания и благословлял меня. Его слова звучали так искренне, так чисто, что я едва не разрыдалась, устыдившись собственной слабости. И посмотрела на отца, желая получить от него подсказку, как следует ответить на столь проникновенную речь, но ожидаемо её не получила.
Мне претила принятая у сайрен рабская покорность, я не желала связывать руки Ликса, потому спросила совета у Као–сар–Ди и в ответ получила видение, после которого уверенным движением достала кинжал и вложила в протянутые ладони.
— В прежние времена ваш мир не признавал рабства и всегда хранил верность своему слову, — произнесла неожиданно величественно. Парень превратился в каменную статую, не веря своим ушам и боясь пошевелиться. — Опусти руки, я не стану забирать твою свободу. Вместо этого дарю тебе клинок своего рода вместе с пожеланием мира и процветания. Будь мудрым, справедливым правителем, не стесняйся спрашивать у достойных доверия совета, говори с миром, цени жизнь, береги себя. Я верю, что твоя любовь к Као–сар–Ди поможет тебе стать тем самым правителем, о котором будут слагать легенды.
Я говорила в полнейшей тишине. Смолкли абсолютно все звуки, будто сам мир затаил дыхание. И лишь через несколько секунд водная стена медленно отступила, чтобы вернуться с подарком.
Маастанд вновь поднялся над водой, выплюнул небольшой деревянный сундучок и скрылся в тёмной глади моря–океана, вернувшегося в свои естественные границы.
— Алессаль, прими, пожалуйста, дар Као–сар–Ди, — проговорил Ликс.
Я с любопытством подошла к подарку, отомкнула небольшой железный засов и откинула крышку. На дне лежало крохотное колечко с крупным жёлтым бриллиантом или чем–то очень на него похожим. Если бы не цвет разлуки, а именно так характеризовали жёлтый известные модные журналы, подумала бы, что это классическое кольцо для помолвки.
«Надень его! Скорее, надень!» — заверещал Огонёк как оглашенный. — «Давай же, Миа! Шевелись скорее! Надевай!»
— Древние боги, не может быть! — выдохнул Маэстро, который уже стоял у меня за спиной и с любопытством заглядывал внутрь.
«Надевай, пока эти не придумали, как отобрать наше
