М. Ю. Лермонтов в воспоминаниях современников - Максим Гиллельсон

Как же выходит, что барышень только три?» 5 Младшей

из этих трех барышень Лермонтов раз сказал следую­

щий экспромт:

Надежда Петровна,

Зачем так неровно

Разобран ваш ряд

И букли назад?

Платочек небрежно

Под шейкою нежной

Завязан узлом...

Пропал мой Монго потом! 6

Дослужившись до чина полковника, Петр Семено­

вич был поставлен наказным атаманом над всем ка­

зачьим войском Кавказа и именно в это время посе­

лился в Пятигорске, так как штаб его был там же. Тут

он и построил себе большой дом на Кладбищенской

улице, в котором жил сам со своею семьей, и маленький,

для приезжих, ворота которого выходили прямо в поле,

против кладбища. В бытность свою наказным атаманом,

он хаживал на усмирение первого польского мятежа

в начале 30-х годов, и очень любил вспоминать о своем

разгроме местечка Ошмяны; хотя хвалиться тут было

н е ч е м , — дело далеко не блестящее. В конце же 30-х

годов он был лишен своего атаманства. И вот по какому

случаю. Неизвестно с чего ему пришло в голову при­

равнять себя к древним гетманам украинского казаче­

ства, вздев на свою кавказскую папаху белое перо,

как то делывали разные Наливайки и Сагайдачные.

413

Таким-то образом, когда покойный государь Николай

Павлович приезжал на Кавказ и увидел этот «маска­

рад», как он изволил выразиться, Петр Семенович наш

слетел со своего места 7. Хлебосольна и ласкова эта

семья была, как в наше время уже не увидишь. Доста­

точно сказать, что Лермонтов, я, Мартынов и прочие —

все жили по годам, со своими слугами, на их хлебах

и в их помещении, а о плате никогда никакой речи

не было 8.

Когда Петр Семенович и Марья Ивановна узнали,

что я в Пятигорске, ранен и нуждаюсь в уходе, они

немедленно перетащили меня к себе и дали мне комна­

ту в домике для приезжих. В этом-то домике мне

и пришлось, некоторое время спустя, близко узнать

покойного Михаила Юрьевича. Я и в прежние времена

знавал его, но близок со мною он стал только, когда

мы вместе поселились у Верзилиных.

Этот домик для приезжих был разделен на две

половины коридором. С одной стороны жил полковник

Антон Карлович Зельмиц, прозванный нами «О-то!» за

привычку начинать речь с этого междометия, со своими

дочерьми, болезненными и незаметными барышнями.

Он был адъютантом генерала Эмануэля в то самое вре­

мя, когда наш общий хозяин служил в его штабе,

и между ними велась старинная дружба. С другой же

стороны коридора в первой комнате жил я и поручик

конной гвардии Михаил Петрович Глебов, называв­

шийся нами не иначе, как Миша; во второй комнате

жил отставной майор Николай Соломонович Мартынов,

а в двух последних, из которых одна служит рабочей

комнатой, а другая спальней, жили вместе Михаил

Юрьевич Лермонтов и его двоюродный брат, самый

близкий друг его Столыпин-Монго. В рабочей же ком­

нате Михаила Юрьевича мы все и чай пили по утрам.

Вечером-то всегда у Верзилиных бывали, и обедали

у них; а по утрам у него; не ставить же каждому порознь

самовар?

Любили мы его все. У многих сложился такой

взгляд, что у него был тяжелый, придирчивый харак­

тер. Ну, так это неправда; знать только нужно было,

с какой стороны подойти. Особенным неженкой он

не был, а пошлости, к которой он был необыкновенно

чуток, в людях не терпел, но с людьми простыми

и искренними и сам был прост и ласков. Над всеми

нами он командир был. Всех окрестил по-своему. Мне,

414

например, ни от него, ни от других, нам близких людей,

иной клички, как Слёток, не было. А его никто даже

и не подумал называть иначе, как по имени. Он хотя

нас и любил, но вполне близок был с одним Столыпи­

ным. В то время посещались только три дома постоян­

ных обитателей Пятигорска. На первом плане, конечно,

стоял дом генерала Верзилина. Там Лермонтов и мы

все были дома. Потом, мы также часто бывали у гене­

ральши Катерины Ивановны Мерлини, героини защиты

Кисловодска от черкесского набега, случившегося

в отсутствие ее мужа, коменданта кисловодской кре­

пости. Ей пришлось самой распорядиться действиями

крепостной артиллерии, и она сумела повести дело так,

что горцы рассеялись прежде, чем прибыла казачья

помощь. За этот подвиг государь Николай Павлович

прислал ей бриллиантовые браслеты и фермуар с геор­

гиевскими крестами 9. Был и еще открытый дом Озер-

ских, приманку в котором составляла миленькая ба­

рышня Варенька. Отец ее заведывал Калмыцким

улусом, был человек состоятельный, и поэтому она

была барышня хорошо образованная; но у них Михаил

Юрьевич никогда не бывал, так как там принимали

неразборчиво, а поэт не любил, чтобы его смешивали

с l'armée russe *, как он окрестил кавказское воинство.

Обычной нашей компанией было, кроме нас, вместе

живущих, еще несколько человек, между прочими, пол­

ковник Манзей, Лев Сергеевич Пушкин, про которого

говорилось: «Мой братец Лев, да друг Плетнев», коман­

дир Нижегородского драгунского полка Безобразов

и др. Но князя Трубецкого 10, на которого указывается

как на человека, близкого Михаилу Юрьевичу в послед­

нее время его жизни, с нами не было. Мы видались

с ним иногда, как со многими, но в эпоху, предшество­

вавшую дуэли, его даже не было в Пятигорске, как

и во время самой дуэли. Мы с ним были однополчане,

я его хорошо помню и потому не могу в этом случае

ошибаться.

Часто устраивались у нас кавалькады, и генеральша

Катерина Ивановна почти всегда езжала с нами верхом

по-мужски, на казацкой лошади, как и подобает геор­

гиевскому кавалеру. Обыкновенно мы езжали в Шот­

ландку, немецкую колонию в 7-ми верстах от Пяти­

горска, по дороге в Железноводск. Там нас с распро-

* русскими армейскими ( фр.) .

415

стертыми объятиями встречала немка Анна Ивановна 11,

у которой было нечто вроде ресторана и которой мильх

и бутерброды, наравне с двумя миленькими прислуж­

ницами Милле и Гретхен, составляли погибель для

l'armée russe.

У нас велся точный отчет об наших parties de

plaisir *. Их выдающиеся эпизоды мы рисовали в «аль­

боме приключений», в котором можно было найти все:

и кавалькады, и пикники, и всех действующих лиц.