Пустующий трон - Кен Лю

Каждая полая костяная трубка была обтянута тонкой овечьей или коровьей кожей. Все барабаны были разной формы, толщины и длины, и звук, извлекаемый при помощи посоха Адьулек, тоже различался. Танцуя вокруг приспособления, Адьулек выбивала ритмичную музыку, служившую отличным аккомпанементом для истории Сатаари. Когда молодая шаманка говорила о богах, барабаны издавали низкий громкий рокот. Когда она описывала деяния людей, звук барабанов напоминал быстрый стук дождя. Когда герои радовались, раздавались стремительные триоли; когда настроение их менялось – те же триоли звучали иначе.

– В Пятую эпоху человечества на земле было вдоволь молока и мяса. Вотан-ру-тааса, вотан-са-тааса, такое изобилие вам и не снилось, нет, даже не снилось. Куда ни кинь взгляд, повсюду бушевала зелень, как на весенних берегах Чаши Алуро. До рек со свежей чистой водой было рукой подать. Луга пестрели цветами всех оттенков радуги, с красотой которых не могут тягаться даже перья в уборе величайших пэкьу нашей жалкой Шестой эпохи. Всевозможные сочные плоды сами лезли из земли в руки. Овцы и телята падали на мягкую траву с небес, уже связанные для убоя. Рыбы выпрыгивали из рек и озер на травянистые берега, так и напрашиваясь в костер…

Зрители – и агоны, и дара – были зачарованы описанием эпохи невероятного благоденствия. Хотя большинство дара не верили в чужеземных богов, идиллическая концепция прекрасного и сытого мира была им близка и понятна.

Слушая завораживающую историю Сатаари и Адьулек, Тэра обратила внимание на двух молодых шаманок, плотно укутанных шкурами и носивших на головах черепа мшисторогих оленей. Стоя на круглом помосте рядом с барабанами, шаманки эти горстями зачерпывали что-то из кожаных мешочков и сыпали на опорную стойку барабанов.

– Что они делают? – шепотом спросила Тэра у мужа.

– Тсс! – Таквал указал на мать.

Весьма недовольная, Тэра отодвинулась от него и откинулась на ковре. Таквал бросил на нее извиняющийся взгляд, после чего продолжил смотреть представление.

– …Фирватек, сын Кукуарте, дочери Киоку, тана Страны-между-озером-и-рекой, был недоволен. Ему хотелось морского воробья и трехдольной дыни Аранетри, дочери Ро, дочери Нагоза, тана Реки-с-шестью-островами; он мечтал о плоде копытника и шести женах Диафира, сына Липэ, сына Ро, наро тана кочевников Рогатых холмов; он жаждал обжигающих листьев и ягод букашника Кикитана, сына Ра, сына Лектана, тана Краснобелобережной реки…

Несмотря на все усилия, Тэра никак не могла сосредоточиться. Рассказ Сатаари и Адьулек слился в непрерывный перечень имен, родословных, мест и мифических объектов, о которых она не имела ни малейшего понятия. История рассказывалась на архаичном языке, не похожем на тот, что она учила, полном непонятных фраз, где даже знакомые слова произносились иначе. Как бы она ни вникала в культуру агонов, всегда открывалось что-то новое. Все было взаимосвязано, и Тэра не понимала, как человек может запомнить все истории, запутанные родословные и многочисленные отсылки к тем или иным событиям.

Она оглянулась на других зрителей. Все, казалось, с головой погрузились в повествование, и даже дара из вежливости слушали внимательно (хотя кое-кто едва сдерживал зевоту). Сами, очевидно, скучала не меньше самой Тэры. Женщины переглянулись и с пониманием улыбнулись друг дружке. Затем Сами указала пальцем в сторону.

Тэра посмотрела туда. Гаринафины, сидевшие за семейным кольцом, вытягивали шеи, чтобы посмотреть человеческий спектакль. Иногда они опускали головы, чтобы подцепить еще очищенных кактусов – то было их излюбленное лакомство. Сами указывала конкретно на молодого самца, Риву, принадлежавшего семейству агонов, в котором она училась верховой езде. Гаринафин сидел на задних лапах, аккуратно сложив крылья за спиной и свернув кольцами змеиную шею, и безразлично дремал. Как будто почувствовав взгляды Тэры и Сами, он приоткрыл глаза и посмотрел на них, вопросительно наклонив рога.

У Тэры участился пульс. Она вновь оглянулась на Сами за подтверждением своей догадки.

Сами кивнула. В глазах ее заплясали озорные искорки.

– …отверг образ жизни предков, которому людей эпохи изобилия учили боги. Фирватек ударил кулаками по земле, требуя, чтобы та круглый год рождала плоды копытника и трехдольные дыни; он отхлестал реки кнутом из бычьих хвостов, требуя, чтобы те текли куда ему вздумается; он забрал себе всю пищу, прогнав птиц и свободных зверей. Ему было мало просто брать от земли все, что необходимо; он захотел поработить ее…

Тэра и Сами тихонько поднялись и отошли от кольца ковров и подушек. Таквал и Соулийян не заметили их исчезновения. Беглянки на цыпочках прокрались к Риве. Тэра едва сдерживала смех. Так весело ей было, когда они с братьями сбегали из дворца и вместо занятий с мастером Дзато Рути отправлялись на прогулку.

Рива заметил приближение женщин. Подойдя к гаринафину, Сами посмотрела ему в глаза и кивнула. Рива распрямил шею и опустил голову на землю. Женщины вскарабкались на нее, держась за рога. Тогда Рива поднял голову и приблизил ее к плечу.

Наездники, склонные покрасоваться, любили, когда гаринафины поднимали их на головах как можно выше, чтобы потом съехать по длинной шее прямо в седло. Но большинство предпочитали, чтобы крылатый зверь подносил их к седлу так, как это делал Рива. Не слишком впечатляюще, зато быстро и надежно, особенно в боевых условиях.

Но Сами не стала спускаться на спину животного. Она велела Тэре обвить правый рог ногами и держаться как можно крепче, а затем продемонстрировала, что нужно сделать. Сами нежно погладила Риву над левым глазом.

Удивленный таким положением наездника, Рива тихо, вопросительно зарычал. Сами снова погладила его, теперь уже над глазом. Гаринафин расслабился и как будто пожал плечами, после чего выпрямил длинную мускулистую шею и поднял принцессу и ученую высоко над землей.

Тэра крепко вцепилась в ответвления рогов. Она была в восторге.

Таквал не раз пытался научить жену езде на гаринафине, но на занятия никогда не находилось достаточно времени. По крайней мере, на голове гаринафина она точно не ездила. Пусть они и не летели, однако сила мускулов и сухожилий животного ощущалась даже так.

Рива вытянул шею над сидящим внизу семейством, так что голова его оказалась внутри кольца ковров, выше уровня самого высокого барабана.

– Лучший вид в округе! – воскликнула Сами.

Тэра усмехнулась.

– Вот молодец какой. – Сами ласково погладила голову Ривы.

– Думаешь, он тебя понимает? – спросила Тэра.

– Радия и Тооф говорят, что гаринафины понимают больше, чем мы можем себе представить, – ответила Сами. – Уж не знаю, насколько это правда.

– Значит, впредь постараюсь говорить с ними поласковее, – сказала Тэра. Она всегда немного побаивалась гаринафинов, но теперь задумалась о том, что можно попробовать с ними подружиться. По примеру Сами она нерешительно погладила Риву по