Дочь Волдеморта - Ночная Всадница

— Какие же они языческие? — возразила Гермиона. — Обряд впервые сотворен католическим священником. Он, знаете ли, хотел допросить…

— О, леди Саузвильт, прошу вас, не говорите мне этого! — взмолился старый монах. — Уж проводите поскорее свои богопротивные ритуалы. И, Христом Богом молю, не околдовывайте моих братьев!

— Последнее — в ваших руках, — прервал его Генри. — Если никто не увидит нас, значит, никто и не будет околдован.

— Дай Бог, мистер Саузвильт, дай то Бог…

* * *

О, дух неприкаянный, призрак мятежный,

Где бродишь по бренной земле?

Мы круг начертали, под ним –

Прах священный, могила, родная тебе.

Пропитует землю магический символ,

Сквозь камень надгробной плиты,

Коснется останков волшебное зелье –

Велит дух бессмертный найти.

Где б в мире ты ни был,

Куда б не забрался,

Коль ходишь по бренной земле,

Земле, с каковою так и не расстался –

Взываем явиться к тебе.

Клянем погребённого в хладной могиле,

Мятежного духа: приди!

Великая сила царит меж живыми –

Тебе от нее не уйти.

Ты в царствие нашем, хоть здесь не хозяин,

Не гость: погребен и отпет.

Зачем на земле ты остался, несчастный?

Дай магам достойный ответ!

Да ложь не отверзет твои роковые

Уста, что истлели в земле.

Восстань из могилы, предстань пред живыми –

Им ты подчинен на земле!

Могила, в которой обрели новый приют останки графа Сержа Кривостанова, осветилась изнутри. Вспыхнула зеленовато–серебристым светом начертанная вокруг нее на земле линия, за краями которой стояли Генри и Гермиона. Из‑под могильной плиты подул ледяной ветер, отчетливо запахло сырой землей.

Вот из каменного надгробья поднялась фигура: сначала будто бы села, потом встала на ноги. Теперь на постаменте, аккурат на старательно выведенном Гермионой магическом знаке, стоял высокий, полупрозрачный мужчина. Это был именно тот человек, которого наследница Темного Лорда видела в воспоминаниях Павла Марина.

Высокий, бледный, в старинной аристократической одежде времен Петра Великого. Лицо вытянутое, подбородок острый, нос длинный и заостренный, чем‑то напоминающий вороний клюв; лоб высокий, над губой аккуратные щеточки усов, черные волосы спадают чуть ниже плеч.

Ярость на тонких губах быстро сменила саркастическая улыбка. Граф Кривостанов величественно скрестил руки на груди и воззрился на своих визави сверху с постамента, окруженный вздрагивающим туманом чар.

— Мое почтение, Сиятельный Граф! — галантно поклонился Генри, когда ритуал призыва был завершен. — Доброй вам ночи. Лорд Генри Саузвильт, — представился он, — леди Саузвильт. — Гермиона, в свою очередь, сделала книксен. — Отдел обеспечения магического правопорядка. Позвольте задать вам несколько вопросов.

— Чем обязан, милорд? — после короткой паузы осведомился призрак учтиво, хотя Гермиона явственно видела в его прищуренных глазах насмешку. — Леди, — дух поклонился молодой женщине.

— Ваше Сиятельство, вынужден сообщить вам, что вы подозреваетесь в нарушении магической безопасности, нападении на магглов, манипуляциях с их сознанием, доведении до убийства, покушении на сотрудников магического правопорядка и непосредственном убийстве магглов: Марии Александровой и Евгения Гранова, — бесстрастно перечислил Генри. — Нам необходимо задать вам несколько вопросов.

— К вашим услугам, — невозмутимо кивнул граф.

— Вы — граф Сергей Кривостанов, 1647–го года рождения, 1693–го года смерти, при жизни владелец имения Еловые Сосны, волшебник?

Призрак склонил голову.

— 1694–го года смерти, Ваша Светлость, — поправил он, и в высокомерном взгляде появился интерес. Уголок губ приподнялся в созерцательной усмешке.

— Назовите причину вашей гибели, пожалуйста, — продолжал Генри.

В глазах призрака тенью промелькнула ярость, но он всем своим видом выражал высокомерие и учтивость.

— Истощение, — холодно сказал дух после солидной паузы, глядя на Генри, а потом перевел взгляд на его спутницу.

— Как это произошло? — невозмутимо продолжал волшебник.

— Мы повздорили с дочерью, — медленно, подбирая слова, сообщил граф Серж. — Ей удалось наложить на меня парализующее проклятье. После этого она замуровала мое тело в подвалах родового замка.

— Графиня Ребекка использовала только названное проклятье? — уточнил Генри.

— Нет, милорд. Моя дочь использовала много проклятий той ночью. Она замуровала мой дух еще при жизни в стенах склепа, которым стало для меня подземелье. Я не мог ни покинуть его, когда тело умрет, ни отправиться дальше.

— По какой причине юная графиня поступила так, Ваше Сиятельство?

— Смею предполагать, девчонка ненавидела меня, — бросил граф, чуть было не позабыв о своей надменной вежливости.

— По какой причине? — не отступал Генри.

— По очень многим причинам, милорд, — блеснул глазами граф. — В частности, потому что не знала своего места, не осознавала своего положения, потому что не ведала, что такое благодарность и почтительность, была дурно воспитана в школе, куда я имел глупость ее отправить! Формальным поводом для нее стало открытие того, что моя супруга некогда наложила на себя руки: Ребекка долго полагала, что Кати скончалась от болезни.

— Графиня Екатерина погибла в 1687–м году, на шесть лет ранее вас? — уточнила Гермиона.

— Да, миледи.

— Почему графиня решилась на такой шаг?

Теперь уже очевидная ярость исказила на миг лицо призрака.

— Кати была недовольна моим образом жизни, но не смела, как разумная женщина, перечить приказаниям супруга. Однако она была слабой женщиной. И посему решилась умереть.

— У вас были интимные отношения с графиней Ребеккой? — спросила Гермиона, не сводя с него глаз.

— Да, миледи, — сквозь зубы процедил граф.

— Именно этот аспект вашего «образа жизни» столь губительно повлиял на графиню Екатерину, Ваше Сиятельство?

— Полагаю, что да, — голос призрака стал ледяным, глаза сузились в щелки.

— Каким образом и когда вы получили свободу от чар молодой графини? — задал очередной вопрос Генри.

— Моя темница была вскрыта, и останки перезахоронены здесь, — он небрежно кивнул вниз, на надгробье. — Это разрушило чары. Что‑то около двух месяцев назад.

— Чем вы занимались с того времени, Ваше Сиятельство? — спросил Генри. — Опишите основные ваши действия.

— Если вам угодно, — прищурился призрак, бросая быстрый взгляд на магический символ у своих ног. — Что ж, извольте. Первые дни мне нужно было набраться сил. Полагаю, вам известно, что слабый призрак не может надолго покидать своих останков. Однако, некоторые действия мне были доступны — и я обнаружил, что на моих землях нынче, — он скривился, — нововерский православный маггловский монастырь, — граф сказал это так, будто нашел на месте фамильного замка свинарник. — Не могу сказать, чтобы меня это порадовало. Не люблю трусость и глупость, кои легли в основу института монашества.