Змей подколодный - Елена Никольская

Утро Светке выпало поганое.

Выстраданная встреча состоялась около её подъезда. Лёшка встречал: сидел на лавочке вместе с Андреем, кивнул с холодком, не вставая. Светка, девчонка понятливая, гордо фыркнула в ответ, а дядя Юра, тащивший впереди какие-то авоськи, подмигнул, обернувшись, — почему-то Андрею.

— Не вампир, — констатировал Лёшка. — Был бы вампир — явился бы часа в четыре. Вот облом, да? — сказал он, вздыхая, и вздох тут же превратился в зевок. — Знал бы — спал спокойно…

— Светка тут точно не виновата, — сказал Андрей, несколько ошалевший от столь внезапных перемен.

— Понятно! Просто не повезло.

— Погоди… Ты её что теперь — бросишь? Бросил?

— Я же говорю: не повезло, — сказал Лёшка. — Дрейчик… Ну ты чего? Мне самому гнусно.

— Ты как Мышкин с Аглаей делаешь… Вот ты зря не читал. Понимаешь, ты…

— Да читал я, — сказал Лёшка. — Мне тоже твой Мышкин не нравится… Но тут совсем другое. Мне с ней скучно вообще-то… Мне, Дрейчик, только с тобой не скучно.

— А-а… — сказал Андрей. — Как заскучаешь — так и меня бросишь, да?

— Сравнил!.. — удивился Лёшка. — Тебя я никогда не брошу. Даже если заскучаю.

— Спасибо. А то я уж думал — может, шнурки жёлтые купить…

Лёшка сощурился, и Андрей сощурился тоже, и они опять разругались.

Недели на две, не дольше — а виделись каждый день.

Разлука была для них совершенно невыносима.

Глава 7 (Ольга)

Славный фонарщик(но если вы поймаете в его домике муху, не стоит удивляться, обнаружив на руках труп кронпринца)

— Ещё скажи, что дело женщины — дети, кухня и это…

другие домашние обязанности, — хмыкнула Машка.

— Почему же? — удивился Май. — У женщины может быть много дел,

не требующих многочасового стояния с товарами на ветру, общения

со стражниками и бродягами и ворочания тяжестей. На это есть мужчины.

С. Дмитриева. "Рассадник добра"1

Скажи правду, благосклонный читатель: ты и впрямь считаешь, что крутые маги не нуждаются в отдыхе?! Да разверзнутся под нами болотные хляби, да обрушится на нас ливень из рыбьих костей, да унесёт нас бурный поток из четырёх гнилых колод, если ты не ошибся — ровно наполовину.

Хозяин пушистого предателя был маг очень крутой и по горло занятый. Он горел на основной службе — и на нескольких других он горел тоже. Хватало и дел частного характера (перечислять которые авторам не велит банальный инстинкт самосохранения). Света белого злодей наш не видел, чего там говорить. Так что воскресною ночью он положил себе выспаться и потому понятия не имел о вывернувшихся мороках и обманутом доверии. Всё проспал, но — хляби, кости и гнилая вода тому свидетель! — его вынужденной гостье не пришлось бороться со сном ни секунды.

Свернувшись клубочком около любимого мужчины, крутая и взрослая ведьма боролась с собой.

Любимый мужчина обидел её до самых глубин женской души. Паршивый волк, он напрочь изгадил её лучшие чувства. Он повёл себя как бездушный тюремщик. Он был и остался записным мерзавцем. Мало того! Ему хватило наглости каяться в упомянутых грехах, ни на грош не теряя при этом своего совершенно бессовестного обаяния! Словом, госпожа Элис ничуть не жалела о навязанных ей каникулах.

Волк, тюремщик и мерзавец заглаживал вину всю неделю — и заглаживал с умом и тщанием: обычная женщина обрела бы приятную уверенность, что она обожаема и единственна. Госпожа Элис ни в коем случае не была женщиной обычной и не имела привычки тешить себя иллюзиями — но и дурного осадка на душу не легло.

Никаких иллюзий… Но был кардамон в вине — большая жертва с его стороны, уж в этом она могла ручаться! И были ночи, прошедшие так, как хотелось ей, и были слова, которым она не слишком верила, но то, что волк соскучился, сомнению не подлежало. Соскучился по ней, о да! — в этом госпожа, знавшая волка и мерзавца не первый год, тоже могла ручаться.

Ей безумно хотелось позволить себе ещё одно утро. Проснуться в его постели, пить кофе из его чашки, видеть его сонным и собственным — ах, обычная или нет, женщина остаётся женщиной! Но замки были отперты, а ловушки сняты, но каникулы, не имеющие конца, грозят обернуться рутиной…

На грани рассвета взрослая ведьма покинула дом в Старых Соснах.

Она гордилась тем, что ушла незаметно (вот это было иллюзией: заметил, конечно, заметил, но не подал виду). Она бродила по своему салону, расставшись с сожалениями, но утопая в воспоминаниях. Она роняла на пол шляпы, и оглаживала перья железных сов, и в упор не видела беспорядка (оставленного ей исключительно из мелкой мести). Шляпы тихо взлетали на привычные места, совиные перья превращались под пальцами в канареечный пух, пустые бутылки на столике стыдливо жались друг к другу — а сон не шёл…

По всему по этому, услышав звон дверного колокольчика, госпожа Элис дрогнула сердцем — но тут же опомнилась. Нет. Конечно же, нет! Всего лишь клиент. "Не открою!" — решила она, но спустя несколько минут решение растаяло, как ложечка мёда в котле кипящего змеиного яда: клиент не унимался. Оборвав шнурок колокольчика, он забарабанил в дверь кулаками, а не добившись желаемого, принялся швырять в окно камушки.

Госпожа не выносила хамства ни при каких обстоятельствах. Подобное поведение знакомцев граничило с самоубийством, посетители, явившиеся впервые, платили за работу втрое и вчетверо против обычной цены — если, конечно, госпожа давала себе труд принять заказ.

В данный конкретный момент о работе и говорить было нечего. Беспардонный наглец мог рассчитывать только на изъятие у него пары унций крови. Незаменимый ингредиент для зелий определённого рода! Вскипевшая не хуже змеиного яда, госпожа распахнула входную дверь настежь и одарила потенциального донора сияющей улыбкой.

— Наконец-то! — объявил клиент.

Клиентка.

Девчонка.

Совсем соплячка.

— Вы позволите?

Соплячка изобразила глубокий реверанс, а выпрямившись, уставилась на госпожу в упор — и тут госпожа её узнала.

Не существовало ни единого шанса, что гимназисточка вздумала продолжить приятное знакомство (или там пару шляпок прикупить). Визит был бесспорно оговорен — разумеется, в отсутствие госпожи. Следовало погнать девчонку вон, ни в коем случае не вступая в беседу. Себе дороже!

— Прошу, — сказала госпожа, отступая на шаг, и девчонка, задравши нос, уверенно потопала мимо неё в салон.

Уверенная поступь стоила гимназисточке дорогого, но узду она держала крепко. Браво-браво, оценила госпожа, наблюдая, как нахалка падает в кресло и небрежно сплетает на коленке пальцы. Страхом от неё несло — за полмили. Нешуточным, глубоким страхом; но не только им. Госпожа присела на столик перед креслом и всмотрелась внимательнее.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});