Сказка про наследство. Главы 1-9 - Озем

Час полуночный придет,

Замяучит белый кот –

Наглый, толстый обормот.

Ну, а кто-то всех пошлет…

– И этим кем-то буду я. Самым умным… – Максим совершенно удовлетворился.

В этот момент опять затарабанили в дверь. Максим дернулся: стучи, стучи! нет, какова наглость! в дверь уже не стучали, а ломились. Здесь наглые люди, наглые коты. Не открою!..

За дверью не желали отступаться. Нажим усилили. Принялись кричать. Женский голос.

– Максим! Максим!

Даже имя его известно. Уже прозвище придумали, чтобы уязвить. Избили, покалечили. И все им мало!

– Максим! Немедленно открой дверь! Я знаю, что ты там. Открывай, не то вышибу! А-а-а!..

С детства Максим помнил одну особенность своего характера – будучи воспитанным профессорским сынком, он всегда робел перед наглостью и ничего не мог с собой поделать. И сейчас инстинктивно испугавшись (непонятно чего), он поспешно отомкнул замок, распахнул дверь. И остановился как вкопанный.

– Здрасьте!

Перед Максимом стояла его недавняя попутчица. Знаменитая красотка Ирэн Адлер – Нифонтова. Собственной персоной. Как все-таки может меняться женский пол – и по своему желанию, и вовсе не желая того. Победная красота Ирэн исчезла вместе с пресловутой красной юбкой. Милая, скромная девушка. Летнее платьице до середины колена. Выпитое усталостью, прозрачное лицо. Нахмуренные брови. Волосы стянуты в хвостик простой резинкой. Глядя на нынешнюю Ирэн, невероятно представить разъяренную тигрицу, что едва не изуродовала незадачливого жениха. Никакого макияжа. Яркий лак снят, кровь Феди Цукова с ногтей вымыта. Ирэн очень помолодела. Прям школьница – ну, не четырнадцатилетняя Машутка Кулыйкина – чуток постарше ее.

Максим смотрел во все глаза. Хмыкнул.

– Ну, вы, девушки, блин, даете…

– Ты здесь уже девушку завел? Времени зря не теряешь. Кобель!

– Не ругайся, Ирэн. В моем положении…

– Что в твоем положении? Что такого? Валяешься уже второй день, а Дюша жратву ведрами таскает. Надсадилась! Почему она добрая для тебя?

– Ты еще спрашиваешь! Я пострадал…

– Не ты один. Кое-кто пострадал больше.

– И кто же? Ты на спину мою посмотри… А и вправду посмотри, пожалуйста – что у меня там? Я же не извернусь – голову не выкручу. Болит спина-то, саднит. Но ведь меня туда не били!

– А куда? и кто тебя бил? Максим, во что ты вляпался? Хочешь? я отвечу про тебя и таких, как ты. Приезжаете и смотрите на тылков свысока – словно не люди в Утылве. Презираете здешних! Наживаетесь на наивности. Деньги под проценты даете, девчонок покупаете. Хозяева жизни! И ты тоже! На тетку, пока жила, плевать было.

– Ни на кого я не смотрел и не презирал! У меня вопрос жизни и смерти стоял – если не перепрыгну через колодец…

– Не смешно!

– Не смешно, а больно. На меня напали! Бандюки ваши напали. Чуть не убили. Разве можно эдак – палкой с размаху…

– Не ври, Максим. Компании ходят, драки случаются. Но не сгущай краски. У нас здесь тихое, спокойное, скучное местечко. Чужаков мало. Откуда бандиты? с Шайтанки спустились? Или приезжие? Из приезжих лишь один тип – так себе. Он же ваш – кортубинский. Живет в Утылве давно, женщину нашел в Малыхани, заработок. Зачем ему с палкой выходить? свою жизнь рушить?

– Нет, нет. То был молодой бандит. Новичок, но уже отпетый. Я его имя слышал – Панька. Да, Панька… Наверное, надо в милицию заявить. Порядочки у вас!

– Панька? Гм… Ну, так что ж… Не убил ведь. Про прочее забудь. Живой – и радуйся.

– Я-то живой. Еле живой. А что у меня на спине?

– Закатай футболку. Давай.

– Осторожно! Больно! Пальцы у тебя точно железные штыри…

– Ох, ты, нежная девица…Так… Это, конечно, ужасно. Сочувствую, но… Доктор сказал: в морг – значит, в морг.

– Тупая шутка!

– Не злись. Видел бы ты свое лицо… Ничего страшного, Максим. Там раны – как красные дырочки. Я бы подумала, что острием нанесены. И глубоко.

– У Паньки палка не острая. И не со спины он стоял. Он на меня лоб в лоб попер. В наглую!

– А ты, когда испугался и побежал?

– Не успел я убежать. Рухнул как подкошенный. Тогда уцелел чудом. Он мне череп не раскроил.

– У тебя дырки не в черепе – там не проверяла. Дырки на спине. Может, ты с дырками – как есть – в Утылву приехал?

– Это он! Не Панька, а кот! Следы его когтей! Не когти, а ножи – кинжалы. Он ими цокает. Мне в спину вонзил. Предательски, исподтишка. Когда я не ожидал даже. Не кот, а ворпань – ну и что? что не рыжий…

– Максим, поверь. Кефирчик – это точно Кефирчик. Питомец бабы Лиды. Известен всей Утылве. Ошибки быть не может.

– Он меня из окна вытолкнул. Я убежден.

– Да заживет на тебе все быстрее, чем на собаке.

– Хочешь сказать, что он обошелся со мной как кот с собакой? Остроумно сказано!

– Максим, замечаешь, что за время, которое я здесь, ты говоришь только о себе. Беспрерывно. Я да я. Моя спина. Мои страдания. Все мое… Ау! Ты меня видишь? я тут! с тобой.

– Я…вижу… Ирэн, наверное, я увлекся. Точнее, ситуация меня доконала. Прошу прощения. Ты же пришла ко мне, а я…

– Плохо мне, Максим. С тем и пришла. Не прогонишь?

– Нет, Ирэн. Ты изменилась. На себя не похожа. Что стряслось-то? Я уже ко всему готов.

– Ты здесь при чем? Ох, от скромности не помрешь. Вообразить не способен ничего и никого, кроме своей драгоценной персоны… Замуж меня позвали.

– Поздравляю… Э-э… И-и?

– Отказала!!

– Ты не хотела? или хотела, но просто так вышло? или совсем не вышло?.. Ты расстроилась? Запутался я, Ирэн.

– Ничуть не хотела! И не расстроилась!

– Но говоришь, что тебе плохо. И выглядишь не очень…

– Я после расстроилась. Сначала выгнала, а после расстроилась – не из-за того, что выгнала. Я бы этого увальня еще раз выгнала! С лестницы кувырком спустила! Он меня обозвал!

– Действительно… А как?

– Не твое дело!

– Я просто поинтересовался… Если не жалеешь, то в чем причина твоего состояния? Ты же страдаешь, Ирэн!

– Будешь тут расстроена! Знаешь, кто ко мне приходил? Наш местный богатей – то есть, он совсем не местный, не тылок. Приезжий, как и ты. Лет десять в Утылве живет. Присосался. Всю кровь у людей выпил.

– Я лишь позавчера приехал. И немедленно уезжаю.

– Да поезжай, поезжай!

– Любопытства ради – у вас здесь богатеи имеются? Вы ведь в Утылве в совке продолжаете жить. В счастливой раковине. Все равны! все нищие…

– Пузырь этот выскочил на