Сказка про наследство. Главы 1-9 - Озем

воровали людей. У нас до сих пор страшилки рассказывают. Утаскивали к себе в пещеру юных девушек – их-то понятно, зачем. Хотя, нет, непонятно… Я тоже тогда на дороге в Лэнд Ровере струхнула… Встречались совсем случаи – ну, совсем уж… Как-то раз двое маленьких, но злобных и сильных звереныша схватили взрослого мужика на сенокосе и потащили на Шайтанку. Мужик со страху оторопел. Опомнился лишь, когда они стали пихать его в нору. А он крупный, да еще начал упираться – локти, коленки расставил. Пихали его, пихали, один даже на голову мужика залез и попрыгал – ну, не пихается – застрял мужик. Из соседней норы высунулся третий ворпань и крикнул – Вы чего с этим жирным курдюком связались? Бросьте его! Похитители плюнули и бросили. Мужик после вылез и притопал домой. Такого страха натерпелся, что недолго потом прожил… Люди крепко обиделись на ворпаней и задумали их извести. Не получилось. Хотя получилось другое.

– Любопытно.

– Ах, любопытно? Любопытство привело тебя в Утылву. Любопытство же и погубит… Хорошо, слушай еще сказку. Один охотник притаился у такой норы, подготовился – сразу пять острых стрел приготовил – зажал в пальцах, зубах. Только ворпань высунулся, охотник стал пускать стрелы без передышки. Метко. Попадет стрела, и ворпань изменяет облик – был лисой, стал барсуком, волком. С пятого раза стал зайцем. Охотник принялся стегать ворпаня плетью – дал пятьдесят ударов, и тот испустил дух – дух-то от него пошел смрадный. Труп зайца почернел, и был выброшен обратно в нору. С тех пор ворпани могут обращаться только в зайцев и ни в кого кроме.

– И что?

– И все.

– А мне что с зайцев-то? Мораль сей басни какова? Я уже не знаю, кого в Утылве больше опасаться – зайцев, котов, бандитов с палками или этих… корыльбунов? А может, тебя?

– Всех бойся. Из квартиры не выходи. К окнам не приближайся.

– Как не приближаться-то? Солнце нагревает стекла. В комнате уже чувствуется духота. Открою окно… Ф-фу!.. Пчела залетела. Все же цветет. Яблони в белом. Ирга. А вон и кустики, куда я позапрошлой ночью спланировал – они удар смягчили. Как раз то местечко, где пролом – это я своим весом… А дальше-то куда я попал? Ну, во сне или наяву? Здесь рядом дорога – ох, пылищи, пылищи… За дорогой опять зеленые насаждения. Там вроде поле…

– Там когда-то давно – еще до нашего села – было древнее кладбище. Раскапывали черепа и кости. Мальчишки в футбол играли.

– Сейчас что? Мемориал?

– Ничего особенного. Поле и поле. Долго пустым стояло. По каким-то причинам (или приметам) не застраивали. Танцплощадка там располагалась – и сейчас по вечерам музыка гремит. Еще аллея – громкое слово – на самом деле обсаженная акацией дорожка с памятником из нержавейки. Три ракеты на столбах – знак космической эры. За памятником новая школа – трехэтажная, взамен старой н Железнодорожной улице. Заслуга Владимира Игнатьевича Щапова – он только начал руководить Утылвой, он за стройкой лично надзирал. А учителя в новой школе были старые – Агния Николаевна, Лидия Грицановна и другие. Школа получилась по высшему областному разряду. Спортзал. Даже бассейн – его потом закрыли – не до бассейна стало. Баба Лида уже на пенсию вышла, но ее часто звали в новую школу на подмену. Учитель от бога. По аллее с памятником она до школы шагала – зимой там тропинку протаптывали. Недалеко.

– Да… Тихо, спокойно… Вольно дышится… Вроде ничего не происходит. Ритм жизни у вас – как в деревне. Народу на улицах мало – даже по утрам.

– ТыМЗ закрыт. Идти некуда. И основной контингент в Новый Быт переселился – они на завод через мост ходят. На том мосту позапрошлой ночью одного уголовника порезали. А ты говоришь – ниче не происходит.

– Как ты сама выражаешься – ну, не убили ведь… Одиозный у вас городишко, Ирэн. Что в нем хорошего? И ждать не стоит. Разве полной деградации. Умрет промышленность. Стада будут ходить, и табуны пастись – и то, и другое – возле памятника космической эры. Новая эра начнется!

– Мы понимаем…

– Понимаете? Смотрю я на тылков…В сущности, пленка цивилизации очень тонкая. Сдерешь, а под ней что? Вот ваши женщины. Тебя касаться не будем, Ирэн. Я уже любовался красоткой на телеге с бидонами – все у нее более чем… Или вон постарше тетка копотит – по середине дороги, конечно, тротуаров у вас нет…

– Где?

– Со стороны Проспекта космонавтов. Звучит это – Проспекта! да еще космического… А тетка – типичная деревенщина, хотя не старая. Платочек повязала… Интересный на ней наряд. Голубая блузка старинного пошива – еще советского…

– Ты в женской моде разбираешься?

– У вас здесь все совковое – исключая твою красную юбку. Хотя красный цвет – он-то как раз…

– Я тут подумала… Точно бабушкина блузка! Ну, Людка – ну, подлая лиса! Прибрала у покойницы все ценные вещи. Голубую блузку. Это сейчас жара, а то она на себя пуховую шаль нацепила бы… Ты даже чай не можешь попить – нет синего чайника!

– Благодарю, уже попил. Простокваши. Из кошачьей чашки. Больше не хочу.

– Вот видишь. Чайник нужен! Пойди потребуй.

– Что и у кого?

– Вещи! Ты же наследник. Родной племянник. Имеешь полное право!

– Кто она? Тетка в бабушкиной блузке? Уже к нашему окну подходит. А ты чего прячешься, Ирэн?

– Это не тетка. Это Людка Кулыйкина. И блузка на ней – та самая… Лучше мне на людях не показываться. Не одета я…

Ирэн шустро юркнула вглубь комнаты. Дезертировала, покинув Максима на линии огня. Тот, ничего не подозревая, продолжил торчать в окне и наблюдать как незнакомка – похитительница ценных вещей из его наследства – подошла и остановилась как раз напротив пролома в кустах, сделанного во сне Максимом в красных труселях. Лицо у тетки взмокло от жары и явно не выражало приветливых эмоций. Жара совершенно измучила Кулыйкину. Она напряглась всем телом, желая скрыть волнение. Что-то коротко, отрывисто спросила.

Максим понял, что спрашивают именно его. Все в Утылве им интересовались – корыстно или нет?

– Вы – тот самый племянник?

Ирэн что-то пискнула из глубины комнаты. Максим постарался ответить внушительно.

– Тот самый или нет, а для вас абсолютно чужой человек. Мы не знакомы.

Тетка замялась.

– Вы ведь из Кортубина приехали?

– В Утылве уже в курсе моих обстоятельств?

Выбранный способ диалога – вопросом на вопрос – приводил тетку в замешательство. Возникла пауза. Максим подумал, что тетка уйдет,