Сказка про наследство. Главы 1-9 - Озем

опять же из-за родни. Чиросвии да Решетниковы – его родня в Утылве. И он хотел выяснить – нельзя ли отказаться от деда… Это как раньше в дедовские – то бишь в сталинские – времена от родственников отказывались…

– Неправда!! – Максим сам удивился своему оглушительному крику. Так в дому Елгоковых никогда не кричали – разговаривали всегда тихо, вежливо, хотя обыкновенный Юлин тон – язвительный, но тоже тихий.

Ирэн было нелегко смутить.

– Правда, правда. А зачем тебе еще ехать? Что ты потерял в Утылве?.. Вы, Дюша, его кормить обедом собрались! На диете пусть посидит – может, совесть проснется…

Ирэн не смутилась, и ее отповедь не задержалась. Особа она нервная, чуткая, легко воспламеняющаяся и непоследовательная (ну, из эпизода с Ф. Цуковым уже понятно). Очаровательная особа. Из одного состояния в другое переходила без минимальной задержки. Точно корыльбун (или -бунка) порхала. Из Карловых Вар в Утылву прилетела, повинуясь неясному предчувствию. Ирэн и ее закидоны оправдывала только честная искренность, благодаря которой она никогда не оправдывалась. Но люди частенько попадали с ней в тупик.

Дюша, женщина рассудочная и в здоровом смысле циничная, помолчала, поморгала, прежде чем найтись, что ответить.

– Сурово ты слишком. Совсем не есть? За два дня оголодаешь… Тогда уж не спать, а ты с ним спишь. Или чем вы тут на диване занимались? Родословную Решетниковых выясняли?.. Иринка, ты только вернулась и немедля взялась за свои фокусы – одного с лестницы кувыркнула, другому без лестницы голову вскружить норовишь. Когда ты успокоишься!

– А вы их кормите! Раскормите до того, что треснут!

– Одного кормлю. Потому, что так надо. Он же племянник бабы Лиды. А бабушка мне не чужая, пусть и не кровная родня – рядом жили, она мне детей помогала поднимать. Сама же говорила, что имеется у нее в Кортубине младший брат, а у брата сын – ее племянник. Дело нерешенное осталось у бабушки. Перед смертью предсказала, что приедет племянник в Утылву – просила принять, позаботиться. Тебя, Максим! О тебе… Мы ждали…

Дюша произнесла это с пафосом, в конце всплеснула руками – дескать, за приложенные старания благодарности не дождешься. И была права, но по другой несправедливой причине. Максим как стоял, так чуть не сел. Ирэн пискнула, моментально отползла в угол дивана, дальше перекатилась через боковину, отбежала за шкаф, по дороге подцепила с пола свою одежду. С того места – из-за шкафа – она спешно наряжалась и одновременно изучала лицо любовника, которое расцветало пятнами возбуждения. Дюша тоже обратила внимание и подумала, что насчет просьбы покойницы лучше бы промолчать – карты раскрывать рано. Но сколько можно?! да и зачем теперь молчать? Тетка и отец Максима – брат и сестра – оба уже умерли, замолчали навсегда. Чтобы для нынешнего поколения жизнь спокойней и удобней оказалась?! Так не поживется им!..

Дюша – старая и умная, но сейчас сглупила. Ирэн не такая умная, но чуткая. Они обе наблюдали за Максимом и, казалось, слышали, как в его голове ворочались невероятные мысли, словно лязгали тяжелые гусеницы танка. Подозрение проникало в душу. Наконец, Максим прервал затянувшееся молчание.

– Так. Элементарной логикой я владею. Мозги мне здесь не отшибли – хотя теперь склоняюсь к мысли, что целились именно туда. Повезло. Давайте рассуждать.

– Зачем? – опять пискнула Ирэн.

– А ты надеялась меня совсем заморочить?

Ничего уже не помогло бы. Танк, впервые замеченный по дороге в Утылву, догнал Максима по улице Коммунальной, 6. Не БТ – быстроходный танк майора А. Нифонтова, а ГР – танк Гранит Решов. Ужасная железная машина с пушкой – и не менее ужасная правда. Кому нужна эта правда – и этот танк в мирное время? в другой реальности? В реальности нового века – краха советской империи и победы свободы и демократии. Танк совершенно чужд и невероятен. Но здесь, в Утылве, время словно застыло. Ничуть не страдающий из-за краха или победы (кого над чем или кем?) маленький тихий городишко в российской окраине, буйное цветение природы, жар, растекающийся в прозрачном воздухе. Тюльпаны и редивеи в Богутарской степи. Пыльные дороги. Простые недалекие люди. Тылки – совки. Румяные девицы на телегах. Старые саманные домики. Бетонные колодцы. Гопники с палками. Колоритные местные названия – Малыхань, Кашкук, Сутайка… Размеренная, заурядная жизнь. В чем же смысл? Ведь он был всегда! Вообще, в повествовании об Утылве и ее аборигенах очень часто употребляется словечко «всегда» (или «никогда», что одно и то же). Тылки приноравливаются к обстоятельствам и вполне удовлетворяются. Здешнюю жизнь нельзя охарактеризовать современным циничным языком – по выражению поэта алгеброй разъять первичную гармонию мира. Смысл здешней жизни не подвергается анализу – висит сладким цветочным ароматом в майском воздухе, прячется белым камешком на дне Виждая, цепляется легким пухом на крылах птиц, парящих над Пятигорьем. Точно во всем что-то было и есть.

Максим силился понять, что с ним происходит. И злился он не из-за непонимания – злость пришла, и пятна проступили на лице, когда он почти начал понимать, почти поймал кончик ниточки от того клубка, что привел его в Утылву. Он ощутил аромат детской сказки – наивной и ужасной, и ужасно притягательной. Та русоволосая девочка Маша с многоцветными глазами – с ней, очевидно, связана (или еще будет) чудесатая история. Красная юбка, обладающая магической силой, просигналила Максиму на дороге. Белый кот – странное существо – не поймешь, доброе или злое, но лучше держаться от него на расстоянии, не поворачиваться спиной.

Все, все, все – не то, чем кажется. Это из другой – укалаевской – сказки. Но сказочные законы везде одинаковы – чем страшней, тем чудесатей. И неважно – танк это или не танк. Важно – ты это или не ты. Ну, твой дед или не твой? Так твой, Максим?..

В сказке действуют силы зла – сказочные злодеи ворпани из подземного каменного дворца или даже родной дедушка Гранит – в точности как Темный Лорд Дарт Вейдер, тогда ты сам – как твой же любимый герой Люк Скайуокер; и вообще, наверное, круто иметь эдакого родственника, темная сторона силы очень притягательна Таинственная вершина Шайтантау словно всегда в тени среди других своих собратьев в Пятигорье. А в Максиме взыграло мальчишество – он почти протиснулся в тайную нору, почти угадал нечто важное… Бульк-бульк! погрузился в Негодь украденный хомут, и струи воды понесли его под землей к озеру Виждай. А Максим застрял на поверхности – не просунулся внутрь. Правильно говорила Ирэн Дюше: нечего его кормить.