Сказка про наследство. Главы 1-9 - Озем

в Чехию съезжу, подлечусь. Жене тоже надо, а то Тая в последнее время очень нервная… Короче, если во всем разбираться – голову сломишь или потеряешь – если вот так, все прямо и прямо – к вам в Утылву… При том я честно объявил, что не претендую на бабушкино – то есть, теткино – наследство. И все равно… Ну, что в первую ночь случилось – ни в сказке сказать, ни пером описать. Несправедливо! Не смейтесь, Мария. Не было никогда у меня красных труселей – даже в пионерлагере – красный галстук, да! А теперь каждый тылок дразнить станет… Жаловаться пойду! Я – член Правого Блока, политик, а тут такое… У вас в Утылве хулиганье от рук отбилось! Еле спасся. Меня даже как в детской сказке в лягушку превратили, чтобы я через колодец перепрыгнул – не в царевну лягушку, я же мужчина… Осталось одно – утро вечера мудренее. И я лег спать… Нет, нет, не в кровать покойницы – в ту, под голубым покрывалом – я же знаю, что бабушка там лежала и умирала… Я на диванчике пристроился. Дюша мне принесла простыни, одеяло. Заснул быстро, словно меня ребенком баюкали. На вторую ночь голос сказал – навроде напророчил.

Час полуночный придет –

Замяучит белый кот.

Если вышвырнуть готов

Ты кота или котов,

То найдется кто-то кроме –

Тишины не будет в доме.

Подсказать тебе могу –

Тихо только лишь в гробу.

Не такой же ты балда,

Что торопишься туда?

– Я балда! Вот мне и приснился кот! Правда, правда! Настоящий, но я сомневался. Коты разве такие? Этот – огромный, белоснежный – ни единого темного волоска на нем нет – или рыжего… Вальяжный, наглый котяра – гулял по дому по-хозяйски. Вес немаленький при его-то габаритах, а прыгает легко – неслышно на мягких лапах. Только цок-цок… Запрыгнул на стол, начал там возиться. Прошелся по комнате, в каждом углу отметился. Двигал предметы, чихал… И все мне казалось, что кот в мою сторону косится и уши ко мне торчат. Хотя я спал, его не трогал… Наконец, коту надоело играть, он подошел к дивану и скакнул на одеяло. И надо же, что учудил зверюга – лег прямо на меня – возложил лапы свои на мою грудь и глазищами зелеными (или голубыми? многоцветными?) в лицо уставился… Представляешь сон – я сплю и вижу, что со мной, спящим, во сне происходит. Странные вещи происходят… Единственно разумное объяснение – если предположить, что диван, на котором я сплю – любимое лежбище кота, а я его занял, и кот обиделся. Но я же не знал здешних порядков! не знал, что белая чашка – кота… Нелегко эту тушу вытерпеть – стал я задыхаться, дергаться, кот меня совсем задавил, его шерсть даже в рот попала… Вот умрешь во сне и не охнешь… Раскормила бабушка монстра – может, он ее того… придушил. Неестественная смерть. Ну, я-то молодой, крепкий – сбросил зверя с дивана. И сразу полегчало, вздохнул и слушаю, что кот уже на кухне гремит – по кастрюлям, бандит, лазит, жрет чего-то… А чего? Там пусто. Кот от злости сильнее загремел – дескать, он голодный, а я не встал и еду ему не дал. Кто кого переупрямит – я или кот? Кот проиграл в тот раз. Сгрохотало что-то – упало со стола, кот зарычал злобно напоследок, и все стихло. Ушел на улицу – может, поохотится и мышь себе добудет или сало… Однако грохот этот меня с дивана поднял. Я уже давно не сплю. Думаю. Что мне дальше делать? Что скажете, Мария? посоветуете?

Девочка перенесла этот сумбурный словесный поток с прилежным молчанием – скорее всего, пропустила мимо ушей. Бледное личико не отразило ни усмешки, ни сочувствия – осталось непроницаемым. Глаза почти закрылись. Она лишь коротко вздохнула – очевидно, над тем, что ее сейчас волновало.

– Похоже, Кефирчика нет. Он очень обидчив – почти как человек. И слова понимает. Вы его оттолкнули.

– Вернется. Погуляет и вернется, как все коты. Если он размером больше – не значит, что у него больше достоинств. Обыкновенный кот. Никакой мистики!

– Я тогда тоже пойду.

– Девочка легко отворотилась от дверного косяка, прошлепала босоножками по полу.

– Погодите, Мария. Вы ведь местная? Я хотел расспросить. Информация для начала. Например, про семью Решетниковых.

– Про Решетниковых? Нет таких в Утылве… Никогда не знала про них.

– Ну, нет – и не надо.

– Максим решил от греха подальше закрыться на ключ и попутно проводить юную гостью. Он подоспел к двери, когда девочка уже прыгала по деревянным ступеньками, желтый подол колыхался в такт шагам, а старые рассохшиеся доски вздрагивали и скрипели. Спустившись на один пролет, девочка задержалась на площадке между этажами, задрала русоволосую головку – на таком расстоянии Максим не мог разглядеть и еще раз полюбоваться ее удивительными глазами.

– Вот кстати. Петька Глаз велел передать, когда узнал, куда я иду. Ваши собираются на городской площади.

– Кто такой Петька Глаз и кто эти ваши? – настороженно поинтересовался Максим – Будто мне одного кота не хватило…

– Прежде ответа девочки грохнула дверь подъезда. Вопрос так и остался.

***

Максим повернул ключ в замке на два оборота – до упора, больше он не поворачивался. Ну, и так сойдет. Замок был старый, еще советский, дверь деревянная и такая же долгожительница. Квартира за все бабушкино проживание не подверглась модернизации ни в целом, ни в мелочах. Хотя, возможно, замок меняли, а вот дверь…

Тем не менее, замок в двери держался крепко. Дверь преграждала доступ. Никто не ворвется внутрь и не нанесет Максиму физического (да и душевного) урона. Никто не проникнет через тот таинственный портал, который уже несколько раз показался – впервые из темноты рядом с Юлиной кухней в Коммуздяках. Вот в связи с этим (и много с чем) душевное спокойствие Максима страдало. Но существует же предел! его надлежит охранять.

Максим возвратился в комнату для сбора вещей. Дело пяти минут – если, вообще, не спешить. Вещей мало. Покидать в сумку, дома разобрать. Свернуть и занести соседке использованную постель. Максим решил поблагодарить Дюшу и предложить ей денег. Не жалко. Сегодня же уехать и забыть. Успокоиться – сначала в Кортубине, а после махнуть в Карловы Вары – отдохнуть и подлечиться. Максим даже повеселел от новой перспективы, его губы