Всеволод Большое Гнездо - Алексей Юрьевич Карпов

«отчинных» прав Всеволода Юрьевича, сына Юрия Долгорукого и внука Владимира Мономаха, на Новгород. Подобное использование имён отца и деда в качестве своего рода «почётного титула», «подчёркивающего право их потомка на тот или иной стол», присутствует и в других местах летописи. Похожими словами встречали, например, те же новгородцы в 1149 году князя Изяслава Мстиславича: «Ты наш князь, ты наш Володимир, ты наш Мьстислав»111. Другое дело, что какими-либо правами на Новгород Юрий, отец Всеволода, — особенно в глазах новгородцев — едва ли мог обладать.

25

Некий русский автор в таких выражениях описывал огромную солунскую церковь (её длина около 55 метров) и её главную святыню: «...широта же церкви тоя доброму стрельцю стрелити, а мощи святаго Христова мученика Димитрея лежать среде церкве на кладязе, и над кладязем стоить гроб; и паки же на праздник святаго Димитрея мира вельми много исходить и не могут его исчерпати, но наряжен от того кладезя под землёю ручей к морю, и якоже когда идеть миро в ручей, и в то же время прилучится какову животну четвероногу чрез тот ручей пойти, или черну, или чермъно, или серо, или каково си будеть, — и оно учинится бело. И паки же исходить от святаго Димитрея миро трижды годом, а на праздник святаго Димитрея поставляють с обе страны его два тябла (яруса иконостаса. — А. К.), и на них зажгуть свещи злащены, да 600 стькляниць масла зажгуть, а над селуньским митрополитом шестьдесят стькляниць на колесе учинены»114.

26

В фундаментальном исследовании академика Валентина Лаврентьевича Янина эти печати определены как принадлежащие внуку и полному тёзке Всеволода Большое Гнездо князю Всеволоду Юрьевичу-младшему — на том основании, что последний, в отличие от своего деда, дважды княжил в Новгороде (оба раза короткое время: в 1222и 1224 годах), где и были найдены первые экземпляры131. Однако Всеволод Большое Гнездо настолько часто и в течение столь долгого времени имел общение с Новгородом, что его печати должны встречаться здесь не реже, чем печати его внука.

27

Как об этом сообщают некоторые источники, хотя и очень поздние и не слишком достоверные150.

28

Есть основания полагать, что именно княгиня Мария Шварновна была заказчицей так называемого «Суздальского змеевика» — медальона-оберега из яшмы с изображением семи отроков Эфесских на одной стороне и змеевидной фигуры на другой и благопожелательными надписями, в которых значатся на лицевой стороне имена Георгий и Христина, а на оборотной — Мария и Христина, «в мире же Миослава (?)» «с старейшею дочерью»; амулет этот происходит из суздальского Рождественского собора и ныне хранится в Государственном историческом музее в Москве. Было высказано несколько гипотез о принадлежности названных имён3. Как мне представляется, речь в нём идёт о четырёх лицах: Марии «Всеволожей», заказчице медальона, её сыне Юрии (который несколько лет княжил в Суздале), невестке Христине-Миославе и старшей безымянной (только что родившейся?) дочери последней. Подобные обереги защищали прежде всего женщин, в частности рожениц. Но женой кого из сыновей Марии была Христина? Очевидно, что Георгия (Юрия). Нам, правда, известно имя жены Юрия Всеволодовича — Агафья. Но брак с ней был заключён в 1211 году (уже после смерти Марии Шварновны), когда Юрию было 22 года, и можно усомниться в том, что он был для князя первым4: ведь и его старший брат Константин, и младший Ярослав женились в гораздо более раннем возрасте. Предполагаю, что Христиной-Миославой (?) звали первую, не упомянутую в летописи жену князя, а оберег был заказан княгиней Марией по случаю рождения её невесткой первого ребёнка, дочери (также не упомянутой в летописи).

29

Летопись приводит слова княгини, произнесённые при этом: «Чадо моё! се в вся роды хвалим и блажим». Слова эти, обращённые к Богородице, звучат в храме на второй седмице Великого поста («Се вси роди блажим Тя, Пречистая»)10 — а ведь в эти самые дни, на второй седмице Великого поста, Константин, по летописи, и отправляется в Новгород и прощается с матерью: так летописная последовательность событий находит косвенное подтверждение в речи княгини.

30

В поздней Никоновской летописи речь Всеволода значительно распространена за счёт патетических восклицаний: «Христианин еси! Почто хощеши крови проливати христианскую всуе?! — обращается он к Мстиславу. — Убойся бо Бога, да не гнев Божий постигнет тя. Послушай убо старости моеа, и седин моих не презри, и престани от гнева, и пусти ко мне сына моего Святослава и с мужи его; а еже что он неподобно учинил, то аз исправлю! А что аз гости новгородцкиа поймал и имение их и богатство взях, то отпущу их со всем товаром, и иныа гости новгородцкиа аще будут закоснели в каких делех в земли моей, и тех отпущу со всеми товары их, и животворящим крестом о мире и о любви с тобою утвержуся»33.

31

А «оттоле в Петров», добавляют авторы Ермолинской и ряда других летописей42. Но что это за город (или монастырь), неизвестно.

32

Этот город находился на месте села Выжгород (Вышгород), на правом берегу Оки, недалеко от Старой Рязани43.

33

В самом конце XII или начале XIII века Рязанская епархия была выделена из состава Черниговской. Арсений был первым рязанским епископом.

34

В Летописце Переяславля Суздальского место битвы обозначено по-другому: Юрий встретил рязанских князей «у Осового», где и победил «Изяславъль полк Володимиричя»57. Что такое Осовой, непонятно.

35

Как всегда, уникальные (но не обязательно достоверные) сведения содержатся в «Истории Российской» В. Н. Татищева. По версии историка XVIII века, Всеволод Юрьевич послал в Киев в качестве сватов сына Константина «со княгинею и бояры знатнейших с жёнами и со многими дарами невестке своей». Сваты пробыли у Всеволода Святославича до весны «во всяком довольствии». Весной же киевский князь отпустил свою дочь во Владимир, а «с нею послал братанича своего Ингоря Ярославича, да зятя Кир Михаила пронскаго (который становился свояком для Юрия Всеволодовича. — А. К.) с жёнами, и епископа черниговскаго, да бояр лучших с жёнами. С нею же послал злата, сребра, бисеров, камений драгоценных и одежд множество. Зятю же особно дары: кони, оружие