Дорога Славы - Роберт Хайнлайн

В тот день, когда должна была прийти дробильная машина, я ждал ее на кромке дороги. Она двигалась со скоростью двадцать километров в час и заполняла дорогу от одного края до другого. Подойдя к лавовому валу, она остановилась. Я махнул рукой мужчине, управляющему машиной. Он махнул мне в ответ, машина охнула пару раз, а потом вырвала кусок лавового вала.

Лава для нее вообще не представляла никаких затруднений. Она разбивала камни, как скорлупу земляных орехов. Виброрезак, находящийся под ее движущейся частью, просто вырезал кусок камня, потом огромная стальная лопата поднимала его.

Водитель мог или раздробить эти камни тяжелыми валками машины, или отбросить их в сторону. В это мгновение он продвинулся вперед, оставив на моем участке позади себя чистую, прямую дорогу. Хотя она была немного пыльной, но когда пару раз выпадет дождь, все это должно измениться.

Машина производила ужасный шум, но водителю это, казалось, ничуть не мешало. Он отпустил несколько шуток. Ветер погнал пыль в противоположном направлении, и он надвинул на лицо маску. Около полудня он достиг середины нашего участка. Мы поели вместе, потом он начал выравнивать наш участок — пару акров, а остальное могло и подождать. Впрочем, нам повезло, потому что я получил свой участок на месяц раньше, чем по плану. “Мейфлауэр” вторым рейсом привез еще три дробильные машины и совсем немного новых поселенцев. Это и был компромисс между Советом Ганимеда и Комиссией по колониям.

Шум стал еще сильнее, когда машина вгрызлась в обломки скал, но для меня это звучало как музыка, и я неотрывно наблюдал за ней. Каждая полная баггерная лопата означала для меня кусочек участка. К вечеру папа рассчитался с водителем. Мы некоторое время наблюдали за машиной вместе, потом папа должен был уйти. А я остался. Около полуночи я отыскал защищенное от солнца местечко в стороне от своего участка и немного вздремнул.

Потом меня разбудил водитель и сказал:

— Просыпайся, парень, — вот твой участок.

Я встал, протер глаза и осмотрелся. Десяток акров земли с достаточным пространством для оросительных каналов и с маленьким холмом в центре, на котором будет стоять наш дом. У меня была своя ферма!

Логичнее всего было начать с постройки дома, ко я сделал по-другому, я незадолго до указанного срока взял напрокат на неделю дробилку. Эта штука по своей сути — миниатюрная дробильная машина. Она питается от батарей, а не от антенны, и она настолько проста, что с ней может управиться и ребенок, она размельчает куски, которые пропустила большая дробильная машина. По сравнению с большой дробильной машиной дробилка маленькая и потребляет меньше энергии. В колонии их было около сорока штук.

После того как дробильная машина обработала мой участок, осталась галька величиной с кулак, покрывающая участок слоем толщиной до одного метра. Маленькая дробилка была снабжена ситами для камней различных размеров. Сначала галька пропускалась через верхнее сито. Более крупные куски собирались и отправлялись в воронку дробилки и там размельчались до величины грецкого ореха.

При следующем рейсе использовалось следующее сито, и дробилка устанавливалась на более тонкое измельчение. И так далее, пока, наконец, верхние двадцать сантиметров не превращались в тонкий песок.

И так всю площадь, дюйм за дюймом. Чтобы как можно полнее использовать взятую напрокат дробилку, нужно было работать двадцать четыре часа в день. Первый день я вообще не отходил от нее. Я ел на ходу. Вечером папа сменил меня, а потом из города пришел Хэнк, и мы, сменяя друг друга, работали всю ночь. У нас была целая светлая фаза, и это было хорошо.

Во второй половине следующего дня папаша Шульц нашел меня спящим на пульте управления и отправил меня в свой дом, чтобы я там немного отдохнул. В дальнейшем, если я работал четыре — пять часов без перерыва, внезапно появлялся один из Шульцев. Я не знаю, как мы с папой обошлись бы без Шульцев в темную фазу.

Они нам очень помогли, и, когда пришло время возвращать дробилку, было уже готово полтора акра земли. Нужно было только смешать ее с богатым бактериями перегноем.

Приближалась зима, и я твердо решил построить свой дом и прожить в нем зимние месяцы, однако мне нужно было сильно поспешить. Но сначала я должен был что-нибудь высеять, чтобы талая вода не снесла верхний слой почвы. Короткий ганимедский год — это неплохая идея, и я рад, что она воплощена в жизнь; зима на Земле просто слишком длинна. А здесь она длится очень недолго.

Папа Шульц дал мне траву. Траву-мутанта, растущую на стерильной почве, И ее корни удерживали почву на моем участке, даже если сама трава погибала. Кроме того, оказалось, что через корни лучше всего распространяются бактерии.

Перегной с бактериями, в основном, это не что иное, как добрый старый чернозем с Земли, в котором кишат бактерии, грибы и микроскопически маленькие червячки, — все, что необходимо для появления больших навозных червей. Они должны были появиться сами. Несмотря на это, нельзя было просто погрузить на корабль пару грузовиков земного чернозема и привезти его на Ганимед, потому что в каждой лопате земли хотя и есть сотни необходимых для развития и роста растений вещей, но также имеются сотни вредных микроорганизмов, таких, как бактерии столбняка, споры вредных грибков и семена сорняков. Большинство из них так малы, что их нельзя разглядеть невооруженным глазом, а некоторые нельзя даже отфильтровать.

Поэтому на Земле приходится выращивать чистые культуры бактерий, которые должны быть в почве. Сама почва облучается, пока не становится абсолютно стерильной, а потом в нее высеваются выведенные в лаборатории бактерии и грибки. На Ганимеде эта почва смешивается с почвой Ганимеда в пропорции один к шести и в таком виде продается.

Нужно всеми силами избегать заражения. Я не знаю, упоминал ли я об этом, но во время нашего путешествия на корабле наша одежда и багаж были простерилизованы, и перед выходом из корабля мы должны были принять особую ванну. Это была первая настоящая ванна за два месяца полета.

Трактор колонии доставил богатую бактериями почву, которую я заказал, чтобы я смог заложить свою ферму. Рано у гром я ушел от Шульцев, чтобы встретить людей. Впрочем, существуют разные мнения о том, как нужно вносить богатую бактериями почву в участок земли. Некоторые поселенцы прости разбрасывают ее и идут на риск, что она будет уничтожена. Некоторые делают небольшие углубления на расстоянии двух метров друг от друга, но это очень сложный метод. Я был в нерешительности, когда увидел, как кто-то идет вдоль дороги.

Это были шесть человек с тачками. Они приблизились, и я узнал всех мужчин Шульцев. Я пошел им навстречу.

Тачка каждого из них была гружена навозом, и все это, несомненно, было предназначено для меня!

Это папаша Шульц придумал для меня такой сюрприз. Я не знал, что мне сказать. Наконец я выдохнул:

— Боже мой, папаша Шульц, я не знаю, смогу ли я когда-нибудь расплатиться с вами за все это!

Он сердито посмотрел на меня и ответил:

— Кто говорит о плате? У нас много навоза, больше, чем мы можем использовать, — затем он добавил навоз к моей почве, богатой бактериями, взял вилы и осторожно смешал все это, словно он священнодействовал на кухне своей жены.

Он все взял в свои руки, а я так и не смог принять никакого решения. По его мнению — я и не отваживался возразить ему, — того, что мы сделали, было достаточно для пол-акра земли. У него был свой особый метод распределять почву. Он выбрал не взаимосвязанные участки, а семь широких полос земли. Каждая из полос была пару сотен метров длиной и от десяти до пятнадцати метров шириной. Затем мы взяли тачки и распределили на полосах эту смесь земли и компоста.

Когда мы сделали это и отметили границы полос камнями, мы заделали эту смесь граблями поглубже в почву. Около полудня появились мама Шульц и Гретхен, нагруженные едой, и мы устроили пикник.

После еды Джо должен был вернуться в город, но он уже почти закончил свою полосу. Папаша Шульц закончил свою полосу еще быстрее и стал помогать Хьюго и Петеру, которые были еще слишком малы, чтобы работать как взрослые. Я трудился изо всех сил и кончил свою полосу своевременно, чтобы успеть доделать и полосу Джо. Папа пришел вечером, рассчитывая, что ему придется проработать всю ночь. Он тоже не знал, как ему отблагодарить Шульцев.

Может, мы действительно смогли бы поставить сбою ферму на ноги, даже если бы не было Шульцев, — но я в этом не был уверен. Пионерам всегда нужны соседи, готовые помочь.

На следующей неделе я вносил в почву между полосами искусственные нитраты, взятые на энергостанции колонии, — эта штука была не так хороша, как почвенные бактерии, но зато и не так дорога. Потом я вручную посеял траву, как в Библии. Я тщательно заделал семена граблями. При этом снова появился этот несносный Сэндерс. Это происходило часто, пока папы не было поблизости. Я думаю, он был одинок. Его семья Бее еще жила в городе, а он ютился в крошечном каменном сарайчике, который он построил для себя. Он вообще ничего не сделал для того, чтобы создать свою собственную ферму.